Виктор Некрасов: БАБИЙ ЯР, 45 ЛЕТ

Бабий Яр превратился в понятие нарицательное. Как Варфоломеевская ночь, ГУЛаг, Хиросима, Чернобыль… Массовое убийство — вот смысл этих слов, названий, понятий. Какое из этих понятий страшнее — вряд ли стоит в этом разбираться. Но каждое из них имело свой оттенок. Расправиться с гугенотами, рабский труд, поставить на колени Японию, с Чернобылем — что на самом деле произошло, до сих пор не ясно. С Бабьим Яром — выяснилось после первой пулеметной очереди. Евреев надо уничтожать — и все! Три дня их уничтожали — 29 сентября, 30 сентября и 1 октября 1941 года. Говорят, что в эти три дня было расстреляно 70 тысяч человек… Из них только один человек спасся — актриса Киевского театра кукол Дина Мироновна Проничева, мать двоих детей. Единственный человек на весь мир, который мог и рассказал о том, что же происходило в этом глубоком овраге на окраине Киева в те страшные три дня. Подробный, леденящий кровь рассказ ее полностью приводится в известной книге Анатолия Кузнецова «Бабий Яр». Читая его, задаешь себе тысячу вопросов. Но главный из них — какая сила, какая мера злобы может довести человека, людей, которые принимали участие в этом убийстве, до того, что свершилось? Как могло родиться выражение «человек-зверь», «зверская расправа», «звериная ненависть»? Ни один зверь, самый лютый, не издевается над своей жертвой так, как человек над человеком… Зверь хочет есть, защитить своего детеныша, садизм ему неведом. Евреев Бабьего Яра, стариков и детей, перед тем, как расстрелять, били палками, раздев донага… В последующие два года в Бабьем Яру расстреливали не только евреев. Приводят цифру — 30 тысяч. Били ли их, раздевали ли их — неизвестно. Но первые три дня и били, и раздевали людей только потому, что они были евреями. На языке Гитлера это называлось «окончательное решение еврейского вопроса». И вот кончилась война. Киев освободили. На Нюрнбергском процессе вспоминали Бабий Яр, приводили цифры. А в самом Киеве? Когда я, почти двадцать лет спустя, пытался заикнуться о памятнике на месте расстрела (чуть не написал «зверского», но тут же спохватился), на меня смотрели, как на полоумного: «Какой памятник? Кому? Памятник ставят героям. А здесь — люди добровольно пошли, как кролики в пасть удава…» И тут же был отдан приказ — Бабий Яр замыть. Чтоб следа его не осталось… Не мне защищать фашизм. Но там было сказано — евреи — нелюди, их надо уничтожить! Ясно! У нас же — братская семья народов — все равны! Ну, а трагедия Бабьего Яра? Какая трагедия? Никакой трагедии. Забудьте! И переименовали его в Сырецкий Яр. А потом замыли. Насосами, пульпой — смесью глины с песком. И превратился овраг в пустырь, заросший бурьяном… В 1961 году произошла катастрофа. Прорвало дамбу, сдерживавшую намытую часть Бабьего Яра. Миллионы тонн пульпы устремились на Куреневку. Десятиметровый вал жидкого песка и глины затопил трамвайный парк, снес прилепившиеся к откосам домишки, усадьбы. Было много жертв… Об этом через месяц появились три строчки в «Вечернем Киеве». Как известно, логика — не самая сильная черта коммунистической идеологии. Сначала решили забыть и замыть Бабий Яр. Потом уничтожили старое Еврейское кладбище, соседствовавшее с Бабьим Яром. Осквернили и разбили памятники… Затем разогнали людей, которые в день 25-й годовщины расстрела собрались на том месте, где погибли их отцы, братья, сестры. Участников этого якобы «сионистского сборища» стали прорабатывать, вызывать на партбюро. В том числе и меня… Через две недели рядом с шоссе, ведущим на Шулявку, появился вдруг камень с надписью, что здесь будет сооружен памятник жертвам временной фашистской оккупации города Киева. Вскоре объявлен был конкурс на этот памятник. В условиях конкурса было сказано, что монументы должны «художественным образом отражать героизм, непреклонную волю, мужество, бесстрашие наших людей перед лицом смерти от рук немецких палачей, должны показывать зверское лицо гитлеровских захватчиков, а также должны выражать всенародную скорбь о тысячах незаметных героев». Принимай я участие в конкурсе, я стал бы в тупик… Кролики превратились в героев, а запуганные, беспомощные и избитые старики и старухи, оказывается, должны отображать непреклонную волю, мужество и бесстрашие перед лицом смерти от рук немецких палачей. Бред какой-то… Тем не менее бред этот еще через десять лет превратился в действительность. Я не видел памятника в натуре, по фотографии понять, что там происходит, очень трудно, но мускулов и уверенных взглядов в светлое будущее предостаточно… Кстати, упомянутый выше конкурс оказался на редкость интересным. Результатов он не дал никаких, премий никто не получил, сооруженные — уже позднее — мускулы и уверенные взгляды принадлежат резцу покойного скульптора М. Г. Лысенко с сотрудниками. Мне же запомнился очень выразительный памятник работы В. Мельниченко, А. Рыбачук и А. Милецкого с выгравированной на нем надписью, которая так и не увидела света: Вам, павшим не на поле боя и не с оружием в руках, лишенным возможности защищать и защищаться вам, погибшим безвинно и бессмысленно, нашим братьям и сестрам, матерям и отцам, друзьям детства, вам, которых мы не встретили, вашим жизням — вашей жизни этот памятник поставили живые — вашим мыслям, вашим талантам и способностям, ненаписанным книгам, не сыгранным для нас симфониям, не сделанным для нас открытиям, вашей любви и вашим надеждам, трудам ваших рук, которые мы не успели пожать. Сильные эти строки написаны Адой Рыбачук. Увы, она не смогла сказать всего, что думала, А если бы могла, то, возможно, сказала бы короче: «Здесь расстреляны люди разных национальностей, но только евреи убиты за то, что они евреи…».