ТАНЦЫ С ЛЮБОВЬЮ

Всю свою жизнь она посвятила искусству танца. И стала великой танцовщицей. Всю свою жизнь она безумно влюблялась. И была любимой. Но если в искусстве ей неизменно сопутствовал успех, то любовные романы всегда заканчивались катастрофой. Чикагский краковяк Ее первым возлюбленным стал рыжий курчавый поляк Иван Мироцкий. Любовь была непорочной — нежные объятья, сладкие поцелуи… Ему было 45 лет, целыми днями он просиживал в чикагском клубе "Богема". Непризнанный поэт и художник перебивался случайными заработками, жил в бедности и был вечно голоден. Чувство голода пытался победить внезапно вспыхнувшей любовью к юной девочке. Он влюбился в Айседору со всей силой страсти взрослого зрелого мужчины. Они часто встречались, долго гуляли по лесу, он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж. Юная наивная Айседора, как и любая очарованная девушка, верила, что Иван окажется великой любовью в ее жизни. И ошиблась, как ошибаются все в ее возрасте. Лето кончалось, жить было не на что, она решила попытать счастья в Нью-Йорке. Сделать это было непросто. Помог случай. В это время в Чикаго гастролировала известная труппа Огастина Дейли. Она пробилась к этому человеку, произнесла пламенный монолог об искусстве танца, и ее одержимость сломила жесткого антрепренера и режиссера. Он сдался и предложил ей ангажемент. В Нью-Йорке. С октября. Так закончился ее первый любовный роман и началась блестящая артистическая карьера. Мироцкий пребывал в отчаянии, он не мог перенести мысли о разлуке. Она его утешала, как маленького ребенка. Она обещала ему, что все устроится, когда Нью-Йорк будет у ее ног. Они поклялись друг другу в вечной любви и расстались… навсегда. Выяснилось, что ее возлюбленный женат, и мать сумела оторвать дочь от богемного поляка. Вскоре Айседора оставила Огастина Дейли, открыла собственную студию и танцевала на виллах богатых людей. Везде появлялась полуобнаженной и босиком. У пуританской публики это вызывало шок. В 1898 году, после страшного пожара в отеле "Виндзор", уничтожившего все, что она имела, Айседора, собрав необходимые средства у своих богатых поклонниц, уехала в Англию. В Лондоне она создавала танцы, влюблялась в поэтов, музыкантов и художников. Она придумала новый стиль, ее выступления вызывали восхищение холодных британцев — танцы передавали движениями тела различные эмоции человека. Однажды Айседора узнала, что ее первая любовь — Иван Мироцкий — ушел добровольцем на испано-американскую войну, успел добраться до лагеря во Флориде, там заболел тифом и умер. Для Айседоры это был удар. Но она оправилась от него. Разыскала жену своего возлюбленного, госпожу Мироцкую. Две женщины, пожилая и молодая, проплакали весь вечер и расстались друзьями. Парижское танго Айседора прожила в Лондоне зиму, а затем уехала покорять Париж. В Париже все были без ума от Всемирной выставки, на ней Айседора впервые увидела работы Родена. И влюбилась в его талант. Желание увидеть скульптора становилось нестерпимым. Она набралась решимости и постучалась в дверь мастерской на рю де л'Юниверсите. Роден не удивился визиту юной дамы. Он был небольшого роста, коренаст и тяжел. В его ухватках чувствовалась мужицкая сила. Пышная борода никак не сочеталась с коротко остриженной головой. Без всякой рисовки и надменности, с простотой, присущей великому человеку, он стал показывать ей свои работы. Затем взял кусок влажной коричневатой глины и начал разминать ее в своих натруженных ладонях. Он тяжело дышал, от него несло нестерпимым жаром. Айседора отстранилась от художника. Через несколько минут она увидела в его руках женскую грудь, которая трепетала, как живая. Роден вывел ее на улицу и кликнул извозчика. Они приехали в студию Айседоры. Теперь пришел ее черед показать свое искусство. Она переоделась в уже ставшую знаменитой тунику и стала танцевать перед ним. Затем пыталась объяснить свою теорию нового танца. Роден слушал ее и не слышал. Он прервал Айседору на полуслове и вплотную приблизился к ней. Его сильные руки коснулись ее шеи, оголенных плеч… Он начал мять ее тело, словно оно было из глины. Казалось, что художник пытается вылепить из нее очередную скульптуру. Но какой-то неожиданный испуг пронзил ее, она вырвалась из его объятий, набросила платье и выставила гениального художника за порог. Ах, как она потом жалела об этом… Цыганская венгерка Как ни странно, проповедница свободной любви, какой была Айседора, стала женщиной только в 25 лет. Ее первым другом оказался Оскар Береги, венгерский актер, с блеском игравший шекспировского Ромео. Он был высок, великолепно сложен и черноволос. Его глаза сверкали цыганской страстью, устоять перед которой было невозможно. Они влюбились друг в друга с первого взгляда в дружеской компании за стаканом токайского. Вечером она была в ложе Королевского национального театра, а вскоре оказалась в его объятьях… На рассвете они уехали в деревню, где сняли комнату с широкой старомодной кроватью, увенчанной балдахином. День пролетел, как одна минута. Их связь оборвалась так же быстро, как и началась. Ромео изменил своей Джульетте — театр был для него превыше всего. Айседора подписала контракт с известным импресарио Александром Гроссом. Ее ждали Вена, Берлин, слава, успех и признание публики. Европейский канкан После расставания с Ромео она думала, что любовь не для нее, что с нею покончено навсегда, что отныне ее жизнь будет целиком принадлежать искусству, и, как всегда, жестоко ошиблась. Искусство не смогло заменить ей любовь, любовь оказалась сильнее искусства. В 1905 году судьба столкнула ее с талантливым художником-декоратором Гордоном Крэгом. Он покорил ее сразу, загипнотизировал огнем, пылавшим в его темных зрачках. У нее не было сил противиться искушению… И он, и она были модернистами в искусстве и любви. Две недели они не выходили из его мастерской, урывая мгновения, чтобы утолить голод. Ее импресарио дал объявления в газеты, что госпожа Айседора Дункан страдает от воспаления миндалевидных желез. Через девять месяцев после "приступа тонзиллита" у нее родилась девочка, которую назвали ирландским именем Дердри — возлюбленная Ирландии. Айседора продолжала танцевать и во время беременности, и после. Крэг то приезжал, то уезжал. Нервы ее были на пределе. Она не могла ни жить с Гордоном, ни жить без него. Жить с ним означало отречься от своего искусства, от себя самой и целиком раствориться в нем. Жить без него означало испытывать непрестанную тоску, с которой она была не в силах справиться, и пребывать в состоянии постоянной ревности, для которой у нее были все основания. Она впадала то в отчаяние, то в ярость, но самое главное — она не могла танцевать. И тогда она решила положить этому конец. Как известно, лучшее лекарство от любви — другая любовь. Даже если она быстро кончается. С плейбоем Пимом она убедилась в правоте афоризма Оскара Уайльда: "Лучше радость, которая длится минуту, чем скорбь, которая длится вечно". Пим вернул ее к радостям жизни, скорбь пропала, но минута прошла, и плейбой исчез так же неожиданно, как и появился. В 1906 году Айседора оказалась на пороге разорения. Она воспитывала 40 детей, содержала танцевальную школу и еще помогала друзьям и знакомым. Денег катастрофически не хватало. Из финансовой пропасти ее вытащил сын еврейского "короля швейных машинок" Парис Зингер. Он возник на ее пути, когда ей казалось, что все уже кончено. Зингер взял все ее расходы на себя, но она влюбилась не в его богатство, а в него самого. Он подарил ей семь лет счастливой и беззаботной жизни и сына Патрика. Они расстались после трагической гибели детей. Автомобиль, в котором находились Дердри и Патрик, чудом избежав столкновения с такси, съехал с набережной в Сену. Накануне неизвестно кто положил ей книгу об античной героине, дочери царя Тантала, "Ниоба, оплакивающая своих детей"… Русское фуэте В Россию она приехала в 1921 году, ей обещали открыть школу для одаренных детей. С Есениным она встретилась в богемном салоне художника Георгия Якулова. И озябшими душами с первого же момента они потянулись друг к другу. Айседоре было уже 44 года, Есенину еще 27. Она нуждалась в муже-ребенке, он — в жене-матери. Она дарила ему заботу и нежность, он капризничал, дерзил, устраивал грубые выходки. В тот вечер ее с нетерпением ждали у Якулова. Когда она появилась, поднесли полный стакан водки и заставили выпить до дна. Она выпила и в изнеможении прилегла на кушетку. В этот момент в гостиную влетел златокудрый Есенин. Она танцевала всю ночь. Он, еле держащийся на ногах, взахлеб читал стихи. На рассвете они поехали к ней на Пречистенку… С русским поэтом она нарушила обет, который дала себе в ранней юности, — никогда не вступать в брак, поскольку он унижает женщину. Ах, как она была права! Их брак оказался именно таким, продолжался недолго и закончился полным крахом. По Москве ползли сплетни, что Сергей женился на "богатой старухе". Есенин пил, ругался, надолго исчезал из дома. Она решила вырвать его из этого болота и показать мир. Она надеялась, что Сергей образумится и все наладится, и опять жестоко ошиблась. Они побывали в Берлине, Париже, Нью-Йорке. Но везде повторялось одно и то же. Есенин скандалил, поднимал на нее руку и при каждом удобном случае сбегал — Айседора ему уже давно надоела. Она безумно ревновала, разыскивала его по отелям и пансионам. Длить такие отношения не имело смысла. После того как они вернулись в Россию, ее "Серьожа" вновь куда-то надолго исчез. А вскоре она узнала, что у него появилась другая женщина... Над всеми ее любовными романами висел какой-то рок. Все заканчивались катастрофой. Смертельное па Тринадцать лет она не могла оправиться от гибели детей. Все эти годы она носила в себе чудовищную боль. Ни работа, ни алкоголь, ни брак с Есениным — ничего не могло заглушить ее. Она тяжело переживала старость. Слава ее потускнела, знаменитую танцовщицу стали забывать на всех континентах. Публика изменчива, как ветреная женщина, она возводит своих кумиров на пьедестал, а затем беспощадно низвергает тех, кому неистово поклонялась. Айседоре все труднее и труднее жилось в этом мире. Единственный человек, кто ее поддерживал, была Мэри Дести, которая хранила ей верность на протяжении уже четверти века. Единственное, что могло спасти великую балерину, — это воссоздание своей школы. Она мечтала о России, она надеялась вернуть былую славу. В тот вечер на ней была знаменитая красная китайская туника, украшенная огромной желтой птицей, синими астрами и черными иероглифами. Она собиралась на концерт пианиста, которого хотела пригласить к себе аккомпаниатором. Подъехал ее новый молодой друг, синьор Буггатти. Она вышла из студии, обернула шалью плечо и со словами: "Прощайте, друзья мои! Я иду навстречу славе!" села в машину. Маленький гоночный автомобиль взял с места, шаль спустилась с плеча, обмоталась вокруг колеса и резко дернула за горло… В одно мгновенье все было кончено… Ее похоронили на кладбище Пер-Лашез. На ленте одного из многочисленных венков было написано: "От сердца России, оплакивающей Айседору".