КАК УБИВАЛИ ЕВРЕЕВ В ХМЕЛЬНИКЕ

Я, представитель уходящего поколения, считаю своим долгом рассказать, как уничтожали еврейское население на Украине. В Винницкой области расположен небольшой городок Хмельник. Сейчас это курорт с целебными водами. До войны это было местечко с преобладающим еврейским населением. Когда началась война, не всем удалось эвакуироваться из Хмельника. Вот что писал об этом брат моей жены Миша Гиль: «Когда фашисты ворвались в Хмельник, началась охота на евреев. К нашему удивлению, первыми в нее включились учителя нашей школы. Они оказались ярыми антисемитами и на митингах призывали скорее очистить городок от жидов. В местной газете, которую редактировал бывший секретарь комсомольской организации средней школы села Качановки Колодий, появилось воззвание ко всем жителям района с призывом вылавливать евреев и передавать их полиции. Вскоре в старой части местечка было создано гетто, а здание бывшей городской милиции передано украинской полиции. Первой акцией был расстрел 400 евреев. Ужас охватил население еврейского гетто, где со дня на день ожидали новых репрессий со стороны оккупантов. 9 января 1942 г. этот зловещий день наступил: в 4 часа утра, когда жители гетто спали, началась внезапная облава на женщин, стариков и детей. Немецкие жандармы и украинские полицаи во главе с их начальником Тарнавским обходили каждый дом, вылавливая несчастных, обреченных на смерть людей. Эта страшная картина и сегодня перед моими глазами: полицай Лищук с ножом в руке гонится за матерью с годовалым ребенком на руках. Со всех сторон раздаются крики, стоны и плач. К нам в квартиру ворвался полицай Белоус, штыком от винтовки он пронзил лежавшую на кровати парализованную тетю Хану, затем ударом приклада выгнал мать на улицу и на моих глазах буквально растерзал мою трехлетнюю сестричку, подняв ее за ножки и головой ударив об стенку. В тот страшный день нацисты и полицаи погубили свыше 6 тысяч евреев. В трескучий мороз евреев колоннами гнали к заранее вырытым могилам в лесу в трех километрах от города. Рядом с моей матерью шли моя двоюродная сестра Эстерка и ее мать Олта. Эстерке исполнилось 20 лет, она была необыкновенно красива, на нее обратил внимание начальник жандармерии Янко. Он разрешил ей выйти из колонны и возвратиться в гетто. Но Эстерка колонны не покинула и вместе с матерью и тысячами других невинных жертв покоится в самой большой могиле хмельникского леса. Перед расстрелом евреев заставили раздеться. Еще живых добивали. Земля на могиле долго шевелилась. Всего за время оккупации немецкие жандармы и украинские полицаи уничтожили свыше 12 тысяч евреев. Оставшиеся в живых узники гетто начали искать пути спасения. Такой случай представился мне, моему отцу и его брату Золману. Золман вязал веревки для нужд местной управы. Он сконструировал для этой тяжелой работы механизм, и представитель управы дал Золману буханку хлеба и разрешил отлучиться из гетто. Назад Золман не вернулся. В селе Мазуровке он нашел знакомого украинца Илько и с его помощью вывез меня с отцом из гетто в пустой бочке, в которой Илько привозил в гетто воду. Более шести месяцев мы прожили в яме, но оставаться там дольше становилось опасным. В одну из ночей мы отправились пешком через леса и овраги в сторону Жмеринки, где в местечке Морафе нашли убежище и дождались окончания войны. Здесь тоже было нелегко: румынские власти часто устраивали облавы, чтобы передать немцам евреев. Когда Красная армия освободила Хмельник, мне исполнилось 16 лет. Мечта о мести нацистам никогда меня не покидала, и я стал добиваться в военкомате призыва в армию, а через несколько месяцев уже воевал против гитлеровцев — мстил за все содеянное ими зло. Участвовал во взятии Берлина. После Победы демобилизовался, вернулся в родной городок и, окончив среднюю школу, подал заявление о приеме на отделение журналистики Киевского университета. В приемной комиссии не захотели принять мои документы и прямо сказали, что на это отделение принимаются лица только коренной национальности. Но я уже не был робким мальчишкой. Надев гимнастерку с орденами и медалями, с большим трудом пробился к ректору университета и рассказал ему о том, что мне пришлось пережить. Ректор приказал принять мои документы на отделение журналистики. После второго курса я женился на москвичке и перевелся на факультет журналистики Московского университета, который и окончил. Находясь на оккупированной территории, я воочию убедился в том, что таких, как украинец Илько, спасший нам жизнь, были единицы». После войны мы с женой часто бывали в Хмельнике и вместе с жителями ходили в лес к могилам погибших.