ИСЧЕЗНУВШИЙ ПОСОЛ

Рядовой Коминтерна по кличке «Артур» «Че Гевара», «Сальвадор Альенде», «Симон Боливар», «Франциско Миранда», «История инквизиции в Латинской Америке» — все эти книги с дарственными надписями их автора И.Р. Лаврецкого стоят рядышком в моей домашней библиотеке. Но мало кто знает, что Лаврецкий — литературный псевдоним Иосифа Ромуальдович Григулевича, доктора исторических наук, члена-корреспондента АН СССР, заведующего отделом в академическом Институте этнографии, кавалера ряда орденов, иностранных и советских, в том числе боевых. И уж совсем узкому кругу людей известно, что за плечами Лаврецкого-Григулевича — годы опаснейшей работы разведчика-нелегала, жизнь, изобиловавшая самыми невероятными поворотами судьбы, ситуациями, каждая из которых могла бы послужить сюжетом для увлекательного авантюрного романа. Незаконнорожденный сын гражданина Коста-Рики …В национальном архиве центральноамериканской Республики Коста-Рика хранится несколько примечательных документов. Это переписка дипломатического ведомства страны со своим посольством в Италии. Под письмами и донесениями из Рима, датированными 1952-1953 годами, стоит подпись посла Теодора Б. Кастро. Обычная деловая переписка. В одном из писем, например, Кастро сообщает, что арендовал для посольства в центре итальянской столицы полностью меблированный в старинном стиле особняк. Причем подчеркивает: с учетом финансовых трудностей, которые испытывает министерство, он, будучи человеком весьма состоятельным, берет существенную часть расходов его содержания на себя. В другом письме иная тема: посол извещает министра иностранных дел сеньора Марио Эчанди, что в ходе его намечаемого визита в Италию вслед за аудиенцией у президента страны и встречи с премьер-министром он будет принят главой католической церкви папой римским, соответствующую договоренность с папским двором посольство уже имеет. Уместен вопрос: а какой интерес все это официозное эпистолярное наследие может представлять для современного российского читателя? Оправданное недоумение, если бы не одна маленькая деталь: господин посол, представлявший Коста-Рику не только в Италии, но и по совместительству в Югославии, был… советским разведчиком. Его имя — Иосиф Ромуальдович Григулевич. Заметим, что ни до, ни после ни один разведчик не занимал столь высоких постов в стране своего нелегального пребывания. Понятно, что в жизни человека с такой биографией немало загадок, многие из них не раскрыты и по сей день. Скажем, остается тайной, как советской разведке удалось раздобыть подлинную метрическую выписку и прочие документы, свидетельствующие, что сеньор Теодор Б. Кастро является незаконнорожденным сыном почтенного, но не имеющего детей жителя костариканского города Арахуэла… Путь в Латинскую Америку пролег для Григулевича через Испанию. На Пиринеи он, 23-летний польский коммунист, приехал в 1936 году, чтобы в рядах одной из интербригад сражаться против франкистов, которых открыто поддерживали фашистская Германия и Италия. Там он познакомился и подружился с интербригадовцем из Мексики, знаменитым художником-монументалистом Давидом Сикейросом. В Испании Григулевича привлекла к сотрудничеству резидентура советской внешней разведки. У Лубянки появился новый и, как оказалось в дальнейшем, очень ценный агент, которому была присвоена кличка Артур. Операция «Утка» В 1938 году, когда Сталин отдал приказ ликвидировать Троцкого, именно среди испаноговорящих добровольцев, воевавших против Франко, началась вербовка людей для выполнения этого спецзадания под кодовым названием «Утка». Подбором кадров занимался опытный советский разведчик Леонид Эйтингон (генерал Котов). В дальнейшем и Сикейрос, и Григулевич примут участие в первом, неудавшемся покушении на лидера IV Интернационала. Сам Иосиф Ромуальдович рассказывал, что в его задачу входила главным образом координация действий группы, которая осуществлялась через явку в баре «Кит и Кат» в мексиканской столице. На нем же лежало обеспечение террористов оружием и боеприпасами. Первая попытка убить Троцкого провалилась. Разбуженные шумом Лев Давидович и его жена успели сползти с кроватей на пол, налетчики в темноте это не заметили, и ни одна из пуль не достигла цели. Во втором покушении, когда молодой испанский коммунист Рамон Меркадер смертельно ранил Троцкого, Григулевич непосредственно не участвовал, но именно он еще в Испании познакомился с Меркадером и привлек его к сотрудничеству с советской разведкой. Впрочем, основную роль в том, что Меркадер решился на эту преступную акцию, сыграла его мать Каридад, происходившая из знатного аристократического рода, но придерживавшаяся прокоммунистических взглядов. К тому же у нее был «служебный роман» с резидентом советской разведки Леонидом Эйтингоном. А в обязанности Григулевича в ходе второго покушения на изгнанника входило обеспечение надежных каналов отхода непосредственных участников операции. Для этого он приготовил запасной плацдарм в американском городе Санта-Фе неподалеку от мексиканской границы. Это была аптека. В последующие годы эта самая аптека бесперебойно служила надежным почтовым ящиком, через него советская разведка получала от ученых-атомщиков Фукса, Оппенгеймера, Ферми ценнейшие сведения о работах по созданию в США термоядерного оружия. А тогда, после покушения на Троцкого, вышло закрытое постановление Президиума Верховного Совета СССР о награждении боевыми орденами исполнителей этого спецзадания. В нем, наряду с основными участниками операции, фигурирует и Григулевич, он же Артур, он же в дальнейшем Макс, он же Ян… В ходе следствия, которое вели мексиканские власти по делу о покушении на Троцкого, Григулевич ни под каким из своих псевдонимов не фигурировал. Более того, он успешно внедрился в жизнь ряда латиноамериканских государств, располагал квартирами и конторами в Буэнос-Айресе, Рио-де-Жанейро и Монтевидео, во время войны у него были на связи до шестидесяти агентов сразу. Ему активно помогала молодая супруга Лаура, мексиканка, на которой он женился в 1940 году. Когда они уже жили в Москве на Кутузовском проспекте, все вхожие в этот дом называли ее, как принято у нас, по имени-отчеству — Лаура Хоакиновна. Ленин из Боливии С пребыванием в Латинской Америке у Григулевича была связана одна курьезная история. Как рассказывал Иосиф Ромуальдович, до войны разведку и Коминтерн за рубежом представляло одно и то же лицо, и ему тогда довелось курировать по линии Коминтерна Уругвай. В начале 40-х годов к нему поступило известие, что в Боливии появился индейский вождь по имени Ленин, который намеревается провозгласить в стране советскую власть. После соответствующего доклада в Москву Григулевич получил указание выехать в Боливию и на месте прояснить ситуацию. Ему удалось встретиться с «Лениным». Это был человек маленького роста, говорил он только на гуарани, объяснялись через переводчика. Индеец действительно утверждал, что готов установить в Боливии советскую власть. Что для этого нужно? Ответ сразил Григулевича: 65666 долларов. Иосифа Ромуальдовича, по его словам, поразила не сумма, в принципе по тем временам не столь уж ничтожная, какой она выглядит теперь, а точность цифры. Он спросил, почему именно такая сумма, а не другая. Тогда «Ленин» достал измятый лист бумаги и стал называть суммы: подкуп начальника арсенала, подкуп начальника почтамта, подкуп железнодорожного начальства… Это была своеобразная схема октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, только не с оружием, а подкупом. Григулевич отбил в Москву депешу и получил ответ, что выделяется 60 тысяч. Целую неделю шел торг с «Лениным», но тот твердо стоял на своем. В результате сделка не состоялась, а Советский Союз избежал участия в очередной авантюре, которых в те времена, увы, было немало. Как гэбисты вербовали дипломата Кастро Но вернемся к «римской эпопее» нашего героя. Резиденция посла Коста-Рики, ныне числившегося на Лубянке под кличкой Макс, пользовалась особой популярностью у членов дипломатического корпуса и в столичном бомонде. Посольство не скупилось на сервировку столов во время раутов и приемов, повод для которых всегда найдется. Приглашенных радушно встречали гостеприимный хозяин и его обаятельная супруга донья Инелия де Кастро. Нетрудно представить, какие связи в высших сферах тогда удалось завязать господину послу, какая ценная информация плыла ему в руки в ходе застольных бесед в посольстве, во время ответных визитов к коллегам по дипкорпусу, на государственных приемах. И опять верной помощницей была жена Лаура, она же донья Инелия. К тому же Григулевич-Кастро сумел пристроить на должность атташе посольства сотрудника своей нелегальной уругвайской резидентуры Хулио Сезара Паскаля. Время от времени правительство Коста-Рики включало посла в Риме в состав своих официальных делегаций, если то или иное важное мероприятие проходило в Европе. Однажды в качестве советника делегации Коста-Рики он принял участие в работе VI сессии Генеральной Ассамблеи ООН, проходившей в Париже. Руководил делегацией вице-президент Коста-Рики Альфредо Волио. Он делился с господином советником конфиденциальной информацией, которой обменивались главы делегаций, ориентирующихся на США. В тот же день эта информация ложилась на стол руководителя советской делегации Вышинского. Но даже Вышинский не знал об источнике, пополнявшем его досье ценнейшими сведениями. На этой сессии Генеральной Ассамблеи в жизни Макса произошел еще один забавный эпизод. Видимо, проникнувшись симпатией к улыбчивому и, как ему показалось, немного простоватому костариканцу, сотрудник КГБ, входивший в группу переводчиков Вышинского, пытался завербовать Григулевича. Господин «посол» деликатно дал понять, что его не привлекает перспектива работы на советские спецслужбы. Годы спустя он и его тогдашний вербовщик Юрий Дашкевич, ставший известным латиноамериканистом, со смехом вспоминали этот курьезный случай. После Троцкого — Тито? Курьезы курьезами, но возникали и ситуации, которые могли иметь последствия, фатальные для разведчика. В конце 40-х резко обострились отношения между СССР и Югославией. Ее лидер, герой освободительной войны против фашистов, маршал Иосип Броз Тито, осмелившийся выказать неповиновение Сталину, был заклеймен как фашистский прихвостень. «Вот шевельну пальцем — и не будет Тито», — заявил «отец народов». И тогда в Москве возникла идея физически уничтожить югославского лидера. В недрах Министерства госбезопасности (МГБ) был подготовлен документ, адресованный лично Сталину. В силу особой секретности он был написан в единственном экземпляре от руки одним из заместителей министра. В записке, в частности, говорилось: «МГБ СССР просит разрешения на подготовку и организацию теракта против Тито с использованием агента-нелегала «Макса» — тов. Григулевича И.О., гражданина СССР (справка прилагается). Макс был переброшен по костариканскому паспорту в Италию, где ему удалось завоевать доверие и войти в среду дипломатов южноамериканских стран и видных костариканских деятелей и коммерсантов, посещающих Италию. Используя эти связи, Макс сумел добиться назначения на пост Чрезвычайного и Полномочного Посла Коста-Рики в Италии и одновременно в Югославии. Выполняя свои дипломатические обязанности, он дважды посетил Югославию, где был хорошо принят, имел доступ в круги, близкие к клике Тито, и получил обещание личной аудиенции у Тито… Макс был вызван нами в Вену, где с ним была организована встреча в конспиративных условиях». Далее в записке излагаются прямо-таки экзотические методы, которые можно было бы применить для успешного выполнения задания. К примеру, во время личной аудиенции должен был быть приведен в действие быстродействующий механизм, выпускающий смертельную дозу легочной чумы. Рассматривался и вариант вручения Тито подарка в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке. При ее раскрытии приводился бы в действие механизм, моментально выбрасывающий сильнодействующее отравляющее вещество. Сталин не оставил резолюции на документе, но и не отменил операцию, что было воспринято как сигнал к действию. Началась ее первичная проработка: оперативная, техническая, агентурная. Понятно, что все варианты, которые рассматривались руководством МГБ, для самого исполнителя означали верную смерть. Сам Иосиф Ромуальдович на мой вопрос, какие чувства он испытывал тогда, ответил: «Вначале меня взяла оторопь, но я быстро успокоился, когда узнал о вариантах теракта. Они были настолько далеки от реальных возможностей, что я заявил о готовности предложить свои варианты. Надо было сделать паузу, выиграть время, как это сделал Ходжа Насреддин, пообещав эмиру научить говорить осла…» Паузу разрешила ситуация: вскоре Сталин скончался и вопрос отпал сам собой. А в жизни самого Иосифа Ромуальдовича назревали серьезные перемены. Была получена команда срочно вернуться в Москву, оборвав все прежние связи. Из Рима в Коста-Рику ушла телеграмма, в которой господин посол сообщал: «В связи с серьезной болезнью жены срочно выезжаю в Швейцарию». Разумеется, отправились они совсем в другом направлении, вспоминал Григулевич. Можно сказать, что в буквальном смысле бежали с крошечной дочкой Надей, которую везли в бельевой корзине. Через несколько дней объявились в Вене, где была советская военная администрация. Отсюда уже лежал прямой путь в Москву. Легко представить, какой переполох поднялся в костариканском посольстве в Риме, в МИДе Коста-Рики, когда прошли все сроки, а ни посол, ни члены его семьи нигде не объявились, словно в воду канули. Были посланы запросы в полицейские службы Швейцарии, других европейских стран — безрезультатно… Обращаться с подобной просьбой в Москву никому и в голову не пришло.