ЛИВАН — НАЧАЛО КОНЦА ИЛИ КОНЕЦ НАЧАЛА?

Сирийцы вывели войска из Ливана, завершив передислокацию к концу апреля. Закончилось почти 30-летнее сирийское присутствие в «Стране кедра». Как могут развернуться события в Ливане, освободившемся от оккупации? Ситуация в стране крайне запутанна, противоречия между разными ливанскими группировками обостряются. По мнению доктора Реувена Эрлиха — ведущего специалиста Центра специальных исследований, одним из главных факторов, способствовавших прекращению гражданской войны и насаждению сирийских порядков в Ливане, были Таифские соглашения («Хартия национального примирения»). Подписанные 22 октября 1989 года в саудовском городке Таифе, они поставили точку в кровопролитной гражданской войне, превратившей в руины то, что называли «европейским оазисом на Ближнем Востоке». Уход Израиля в зону безопасности на юге Ливана также способствовал созданию новой ситуации, поскольку оставил антисирийский христианский лагерь без внешней политической поддержки. В результате христианский анклав был захвачен сирийскими войсками. Все это позволило Дамаску навязать практически всем ливанцам свои порядки. Катализатором драматических событий, предшествовавших подписанию Таифских соглашений, стали необдуманные действия генерала Мишеля Ауна, командовавшего ливанской армией. Незадолго до окончания срока своей каденции президент Амин Джумайл назначил Ауна главой военного правительства. Но Хафез Асад заявил, что признает только действовавшее на тот момент правительство во главе с мусульманином-суннитом Салимом аль-Хоссом. В ответ Аун объявил 14 марта 1989 года о развертывании освободительной войны против сирийской оккупации. В результате серии военных акций весной 1989 года христианский лагерь потерпел полное поражение. Израиль и страны Запада, потерявшие сотни своих военнослужащих во время предыдущего витка гражданской войны, предпочли остаться в стороне. Тем не менее с целью прекратить кровопролитие на Сирию было оказано международное давление, осуществленное Францией и «Комитетом трех» Лиги арабских государств (Марокко, Алжир, Саудовская Аравия). «Комитет трех» разработал документ, содержавший предложения по проведению политических реформ в Ливане. Этот документ получил название «Хартия национального примирения» и был представлен на рассмотрение 62 членам ливанского парламента, собравшимся в городе Таифе. К тому времени 99 депутатов ливанского парламента не переизбирались уже в течение многих лет. Последние выборы проходили в Ливане в 1972 году. Парламент после краха ливанского правительства фактически не функционировал. Саудовская Аравия сыграла решающую роль как в окончательном формулировании Таифских соглашений, так и в обеспечении поддержки их депутатами парламента. Однако и Сирия постаралась сформулировать эти соглашения с выгодой для себя. Во время торжественного заседания в Таифе, состоявшегося 22 октября 1989 года, 58 (из 62) депутатов ливанского парламента приняли «Хартию национального примирения». Их уверили, что после ее утверждения Сирия выведет свои войска из «Страны кедра». Таифские соглашения были одобрены и США, и арабскими странами. Они стали основой взаимоотношений между различными группировками внутри ливанского общества, так и между Ливаном и Сирией. Более того, резолюция ? 1559 Совета Безопасности ООН также базировалась на этих соглашениях. Несмотря на международное одобрение, Мишель Аун упорно отказывался признать законность «Хартии», и Сирия не преминула воспользоваться недальновидной позицией генерала сначала для подрыва, а затем и для полного уничтожения его силы и влияния. На основе «Хартии» новым президентом Ливана 24 ноября 1989 года был избран Элиас Харауи, фактически лишенный какой-либо власти и являвшийся сирийской марионеткой. Он назначил новое правительство во главе с все тем же Салимом аль-Хоссом. Его кабинет, опиравшийся на законность Таифских соглашений, получил арабское и международное признание, но на самом деле проводил просирийскую политику. Мишель Аун из-за собственных ошибок оказался вместе со своими сторонниками в изоляции. Таким образом, считает доктор Эрлих, и была подготовлена почва для подавления антисирийских сил и превращения Ливана в сирийский протекторат. Ключевой датой в отношениях между Ливаном и Сирией можно назвать 13 октября 1990 года. В этот день сирийцы вместе с несколькими ливанскими подразделениями под командованием Эмиля Лахуда напали на части ливанской армии, поддерживавшие Ауна. Разгром группировки генерала при Сук аль-Харбе стал поражением всего христианского лагеря. Христианский анклав, ни разу не захваченный врагами с самого начала гражданской войны, после побоища у Сук аль-Харба сдался без серьезного сопротивления. Лидеры христиан, занимавшие антисирийские позиции, были убиты, арестованы либо высланы. Сирия поставила на все мало-мальски значительные должности в правительственном аппарате и силах безопасности свои креатуры, контролировала парламент, вмешиваясь в процесс выборов, и назначала президентов, служивших ей верой и правдой, — Элиаса Харауи и сменившего его в 1998 году Эмиля Лахуда. Исключением стал суннитский премьер Рафик Харири, имевший свою собственную точку зрения. Поэтому он был вынужден покинуть свой пост после продления през идентского срока Лахуда, а несколько месяцев спустя был убит. С помощью своих ставленников Дамаск в середине 1991 года навязал Бейруту два двусторонних договора, фактически превративших Ливан в сирийский протекторат, — «Соглашение о братстве, сотрудничестве и координации между Сирией и Ливаном» и «Соглашение о защите и безопасности». Все это стало возможным благодаря Таифским соглашениям. Призванные стать компромиссом между различными этническими и религиозными конфессиями, они на деле предоставили возможность Сирии существенно ослабить конфессиональные структуры (в основном христианские и друзские), основанные на милициях, и усилить просирийское центральное правительство. Вместе с тем, считает доктор Эрлих, благодаря «Хартии» все же были достигнуты и некоторые успехи в деле возрождения Ливана — отстроен разрушенный во время гражданской войны Бейрут, воссозданы ливанские армия и спецслужбы. Однако основная масса сирийских войск — около 20 тысяч военнослужащих — оставалась в стратегических центрах Ливана вплоть до конца апреля 2005 года, хотя, согласно Таифским соглашениям, Сирия обязана была вывести войска еще 16 лет назад. Лишь теперь она перестала водить всех за нос, так как ситуация в мире кардинально изменилась. После терактов 11 сентября США заняли бескомпромиссную позицию по отношению к мировому терроризму и его пособникам. Сирия была включена американцами в «ось зла» и подверглась мощному международному давлению. В сентябре 2004 года Совет Безопасности ООН принял резолюцию ? 1559, недвусмысленно призвавшую к выводу всех иностранных войск с территории Ливана и расформированию вооруженных милиций: ливанских — «Хизбаллы», и неливанских — палестинских террористических организаций, базирующихся в лагерях беженцев. Президент Буш открыто заявил о поддержке диссидентов в арабских странах. Несомненно, такая позиция главы свободного мира стала одним из факторов, вдохновивших ливанцев на проведение массовых антисирийских демонстраций. Кроме того, после смерти Хафеза Асада и прихода к власти его сына Башара страх ливанцев перед Сирией начал исчезать. У Башара нет не только харизмы отца, но и его способности принимать и реализовывать жесткие решения. Все это привело к постепенному ослаблению власти Сирии в Ливане. А после убийства Харири, в котором все обвинили Дамаск, впервые за многие годы десятки тысяч ливанцев не побоялись выйти на улицы Бейрута и потребовать прекращения сирийской оккупации. Этот протест наглядно показал антисирийскую солидарность христиан, суннитов и друзов. Исключением стали шииты — самая крупная конфессия в стране. Глава «Хизбаллы» Хасан Насралла объявил себя лидером просирийских сил в Ливане и организовал митинг протеста против вывода войск из Дамаска. Этот митинг, став демонстрацией силы «Хизбаллы» — в нем участвовали сотни тысяч человек, ясно указал на серьезные противоречия внутри ливанского общества. В Израиле уже высказывают опасения, что присутствие Сирии в Ливане было «меньшим злом» по сравнению с хаосом, который может наступить после передислокации. Особенно тревожит то, что Сирия поддерживала и поощряла шиитов, в то время как все другие вооруженные милиции были ею расформированы. Сегодня «Хизбалла», как и палестинские террористические группировки в лагерях беженцев, — серьезная военная сила. Безусловно, для Израиля было бы намного спокойней, если бы сирийцы разоружили группировки до ухода из Ливана. И все же, подводя итог, можно сказать — в стране начинается новый период. Поскольку Сирия вряд ли откажется от контроля над Ливаном, еще рано говорить о начале конца сирийского влияния. Но отвод сирийских войск является концом начала этого процесса. ПО СТРАНИЦАМ ИЗРАИЛЬСКОЙ ПРЕССЫ

---

Сирия ушла — Сирия осталась

В Израиле готовятся к «битве за Гуш-Катиф». Понятно, что пресса уделяет предстоящему событию наибольшее внимание. Но не забывают журналисты и о ситуации на северной границе. В День независимости Израиля ракета упала на территорию поселения Шломи. Произошел инцидент и в районе горы Дов. Раньше Израиль обвинял в пособничестве террору Сирию, но сейчас это сделать не так просто — сирийские войска из Ливана выведены, в этой стране прошли выборы в парламент, «Хизбалла» позиционирует себя как политическая партия и уже успела одержать убедительную победу в южных ливанских округах (правда, к урнам там пришли всего 5% избирателей). Анализу ситуации на наших северных границах посвятил статью известный обозревать Алекс Фишман («Едиот ахронот»). В дни выборов в Ливане, утверждает журналист, кто-то тщательно просчитывал каждый шаг, кто-то дергал за ниточки; скорее всего, этим занимаются в Сирии, но сирийцам сейчас трудно предъявить претензии. Впервые за последние десятилетия Израиль оказался в ситуации, когда у него нет в Ливане реального противника. Обвинять «Хизбаллу» в ракетном обстреле Шломи? Но ведь ответственность на себя взяла какая-то совсем не известная ранее палестинская террористическая организация. «Хизбалла» оказалась вроде бы ни при чем. По мнению Фишмана, нынешняя ситуация очень напоминает происходившее пять лет назад, когда Израиль выводил свои войска из Ливана. В 2000 году Сирия вдруг критически заговорила о старой израильской программе одностороннего размежевания. В Дамаске поняли, что отступление Израиля, как ни странно, противоречит сирийским интересам. Ведь если израильские солдаты перестанут проливать кровь в Южном Ливане, Израилю ни к чему будут переговоры с Сирией о судьбе Голанских высот. И сейчас все повторяется. Израиль уходит из сектора Газы (так же, как пять лет назад уходил из зоны безопасности в Южном Ливане), желая после этого сохранить за собой Иудею и Самарию, а ведь для палестинцев это то же самое, что для сирийцев Голанские высоты! Когда Израиль вышел из Ливана, Сирии и «Хизбалле» нужно было найти хоть какой-то формальный повод для продолжения борьбы. И они нашли. Председатель ливанского парламента Наби Бари заявил, что ферма Шиба у горы Дов — это ливанская, а не израильская территория. Совершенно беспочвенное заявление, но после него у «Хизбаллы» появился повод для продолжения атак против Израиля хотя бы на этом небольшом участке границы. Сейчас, выведя из Ливана свои войска, Сирия опасается, что международная общественность (в первую очередь Соединенные Штаты) потребует разоружения «Хизбаллы». Действительно, это политическая партия или военизированное формирование? Допустить разоружения «Хизбаллы» Сирия не может — ведь тогда некому будет представлять в Ливане ее интересы, а переговоры о судьбе Голанских высот вообще сойдут с повестки дня. Уйдя из Газы, Израиль может заключить мирный договор с палестинцами, и в Иерусалиме потеряют всякий интерес к переговорам с Сирией. Сирийцы паникуют и поэтому разжигают огонь, где только возможно. Для начала им нужен в Ливане такой парламент, который не станет требовать разоружения «Хизбаллы». Сирия тратит огромные деньги, пытаясь провести в парламент Ливана представителей «Хизбаллы». Ради этой цели «Хизбалла» даже пошла на сговор с организацией «Амаль» — своим давнишним врагом. В Ливан вернулся из изгнания генерал Мишель Аун, лидер христиан, намеревающийся занять место погибшего Рафика Харири, но и он сейчас перестал призывать к разоружению «Хизбаллы». Напротив, последнее его предложение — ввести боевиков «Хизбаллы» в состав ливанской армии. Самая большая угроза для Израиля заключается в том, что «Хизбалла» действительно может превратиться в сильную политическую партию, а военная мощь ее при этом только увеличится. Мировая общественность вполне может смириться с такой ситуацией, и это станет опасным прецедентом. Тогда, заключает Алекс Фишман, «Хамас» тоже захочет последовать примеру «Хизбаллы» — стать ведущей политической силой в палестинской автономии, сохранив свой террористический потенциал.