ЕВРЕИ В ИРЛАНДИИ: СВОИ ИЛИ ЧУЖИЕ?

16 июня 1904 года самый известный еврей Дублина, 38-летний Леопольд Блюм, вымышленный Джеймсом Джойсом, блуждал по городу, подобно Одиссею. «Идеал равенства и справедливости не чужд еврейской религии. Но все зависит от тактики, применяемой для его достижения. Мы хотим работать путем воспитания и просвещения народа, а вы — при помощи меча» — таково было кредо героя «Улисса», одного из величайших романов прошлого века. После многочисленных приключений, происходивших больше в его голове, чем на самом деле, Блюм все-таки вернулся домой. Летом 2004-го поклонники Джойса широко отметили столетие одиссеи Леопольда Блюма — в костюмах, с театрализованным представлением и выпивкой. Они могли повторить путь Блюма в «благопристойную пивную» Дэви Бирнеса, заниматься пустяками, покупая пирожные из лимонного мыла, как это делал Блюм для своей тайной возлюбленной Марты. Вершиной праздника стал великолепный завтрак на десять тысяч персон на улице О'Коннел, главном проспекте Дублина. Как Блюм поутру лихо смаковал «внутренние органы скота и птицы» и «жарил бараньи почки» в явно некошерном сливочном масле, так и организаторы Дня Блюма «позволили себе некоторые вольности». Лаура Уэлдон, национальный координатор Комитета столетия Дня Блюма, сказала мне: «Это традиционный ирландский завтрак: колбаса, пудинг, яйца — не «внутренние органы скота и птицы», хотя для самых смелых будет и почка». Впрочем, для современных Леопольдов Блюмов, реальных евреев этого чрезвычайно католического города, все это больше походило на Судный день. За восемь лет, прошедших с моего предыдущего приезда в Дублин, с крошечной еврейской общиной произошло чудо: она выросла почти в два раза и насчитывает около 1800 человек. Но это чудо фактически является иллюзией. Оживление ирландской экономики привлекло в страну изменчивое, временное население, состоящее из иностранных рабочих, включая несколько сотен израильтян, работающих в области информационных технологий. Но среди тех, кто пустил в Ирландии глубокие корни, преобладают пожилые, а молодежь продолжает уезжать. Евреи исчезают во всей Европе, их численность уменьшилась почти вдвое — с 4 миллионов в 1946 году до 2,5 миллиона сейчас. Причины — эмиграция, смешанные браки и низкая рождаемость. Возможно, Ирландия будет первой из западноевропейских стран, которая потеряет свою еврейскую общину целиком. Карл Нелькин, 43-летний дублинский еврей, юридический консультант по вопросам авиации, рекламирует Ирландию как страну, где евреи могут жить. Как он сам сказал за утренним чаем, «он единственный в этом обществе, кто смотрит в будущее с оптимизмом». Энтузиазм Нелькина притягивает, и по его схемам, введенным при поддержке влиятельных еврейских кругов, запущены рекламные кампании в Южной Африке и Аргентине. Он признает, что они «принесли не слишком много плодов», но надеется, что евреи, «временно» находящиеся сейчас в Ирландии, полюбят эту страну и останутся. В прошлом году на празднование Хануки в Корке, где официальное еврейское население можно перечесть по пальцам, пришли более ста человек. Предки большинства ирландских евреев приехали из Литвы главным образом в последнее десятилетие XIX века и останавливались в Корке на ночь; или попадали сюда из-за недобросовестных паромщиков, которые высаживали здесь своих пассажиров, говоря, что они прибыли в Нью-Йорк. Юрист и общественный деятель, Нелькин также подрабатывает в качестве профессионального кантора и певца. Недавно вышел его первый компакт-диск «Ирландское сердце — еврейская душа». В сборнике 14 песен: 7 взято из репертуара еврейского театра, включая «Янкеле» и «Дос Пинтеле Ид», и 7 традиционных ирландских песен, включая «Залив Бэнтри» («Bantry Bay») и «Дэнни Бой», и все это под аккомпанемент местных музыкантов, играющих на инструментах, похожих на ирландские волынки. Человек, который сфотографировал Нелькина для обложки его компакт-диска, — Эдмонд Росс, красивый, с мягкими чертами и мягким голосом 62-летний дублинский еврей (изначально его фамилия была Ростовский), владелец процветающей фотостудии на Графтон-стрит. Я встретился с Россом, когда он завтракал двумя кусочками мацы. Бизнес Росса долгое время зависел от еврейской клиентуры. «Я раньше снимал много свадеб, — поведал он, вспоминая о расцвете еврейского бизнеса в 60–х, — но сейчас — в год одну свадьбу и одну бар-мицву». Когда я упомянул о всплеске роста еврейского населения, он отреагировал недоверчиво: «Что? Никогда об этом не слышал! Современная молодежь продолжает уезжать». Как и Нелькин, Росс сожалеет о массовой эмиграции. Для него Ирландия всю жизнь являлась в высшей степени терпимой страной, подходящей для жизни и воспитания детей. «Я ни разу не сталкивался с антисемитизмом, сколько живу в Ирландии», — утверждает Росс. Того же мнения и Стэнли Бачалтер, 82-летний доктор, который до сих пор имеет практику в Норд Сайд. Отец Бачалтера был одним из основателей первого в городе Эдмондстоунского гольф-клуба, большинство членов которого составляли евреи. Сокращение представительства евреев четко отражено на табличках с именами прошлых капитанов клуба: Фельдман, Вольф, Левин и Финкель в последние годы уступили место Фицджералду, О’Конеллу и О’Каллагану. Старшие члены еврейской общины смирились с ее исчезновением. «Это будет очень грустно, но, похоже, что так и будет», — сказал Росс. Хотя Бачалтер, с задумчивостью, которая, казалось, соответствовала приглушенной зелени полей для гольфа в Эдмондстоуне, сказал мне: «Евреи в Дублине процветают, это прекрасное место для жизни». Лаура Уэлдон, координатор Дня столетия Блюма, согласна с этим. Американка, выросшая в Кливленде, изучала Джеймса Джойса в Колумбийском университете и получила степень магистра в Гарварде. Она предполагает надолго обосноваться в Дублине со своими двумя молодыми сыновьями. Г-жа Уэлдон уверена, что, подобно Леопольду Блюму, ее еврейство в Дублине — в образе жизни, который был бы невероятен в Нью-Йорке, где она провела семь лет, работая финансовым директором компании по продаже раритетных книг. «В Штатах меня никогда бы не представили «Лаура — координатор Еврейского фестиваля»», — говорит она. Так или иначе, но при всем присущем ему безразличии к крошечному еврейскому меньшинству в его среде католическое большинство сумело за эти годы выбрать двух еврейских мэров Дублина: Роберта Бриско в 1956 и 1961 гг. и его сына Бена в 1988-м. Евреи были ранее представлены и в парламенте, хотя в настоящее время их там нет. Однако в исторических отношениях Ирландии с ее еврейским населением не обошлось без темных пятен. В 1904-м в Лимерике горожане, вдохновленные священником-антисемитом, преподобным Джоном Кригом, избивали евреев на улице, разрушали еврейские дома, объявили бойкот еврейским магазинам. Неслучайно в «Улиссе» гражданин, который бросает вызов Блюму в пабе Барни Кирнана с вопросом: «Какой ты национальности?» и потом угрожает «размозжить голову этому жиду», разносит радикальную националистическую газету «Объединенный ирландец», напечатавшую одобрительные отзывы ее редактора Артура Гриффита о погроме. Еще более весомый ущерб еврейскому населению нанесло полное безразличие премьер-министра Имона де Валера к судьбе еврейских беженцев во время Второй мировой войны, когда он проводил жесткую политику закрытых дверей. Но большинство ирландцев-неевреев расценивают погром и такую политику как отклонение от нормы. В минувшем году Ирландия на Генеральной Ассамблее ООН настояла на принятии решения, посвященного исключительно осуждению антисемитизма. Ирландия помогла созвать первый семинар по антисемитизму в истории Европейского сообщества совместно с Европейским еврейским конгрессом, Конгрессом европейских раввинов и бывшим президентом Комиссии Европейского сообщества Романо Проди. Но есть и один отколовшийся голос. Он принадлежит профессору Ронит Лентин, уроженке Хайфы, координатору курса по программе специализации по изучению этнических и расовых особенностей в «Тринити колледже». Уже более 25 лет она — искренний борец за права меньшинств, иммигрантов и иностранных рабочих в Ирландии. Профессор Лентин часто получает полные ненависти антисемитские послания и поэтому полагает, что ее личный опыт не так уж необычен. Мы сидели в ее маленьком, но веселом офисе на втором этаже, выходящем на тихий переулок за Банком Ирландии. Ронит недавно получила огорчившее ее анонимное письмо: «Если тебе не нравится, как мы обращаемся с беженцами, почему бы тебе не убраться в более подходящее место?» Предыдущая открытка с текстом «Смотри в оба, Ронит, настанет и наш час!» пришла на ее домашний адрес после выступления по радио, в котором она осудила приглашение отрицающему Катастрофу Дэвиду Ирвингу выступить в Ирландии. «Получив эти послания, я была просто раздавлена, — сетует профессор Лентин. — Люди говорят: почему вы принимаете это так близко к сердцу? Но это тревожит, ибо вы не можете стать ирландцем на самом деле. Меня приняли во многих отношениях, и все же я всегда буду «другая». Ронит Лентин считает, что государство ответственно за это больше, чем отдельные антисемиты. «Я все больше смотрю на это государство как на расовое», — сказала она. Ронит сравнивает текущие ограничения на иммиграцию из стран, не входящих в Европейский союз, и свое ощущение, что правительство ставит под сомнение возможность многокультурного будущего Ирландии, с прежним отказом страны принимать еврейских беженцев во время Холокоста. Жесткую точку зрения профессора Лентин разделяют далеко не все евреи Дублина, но многие признают, что в ней есть разумное зерно. Трудность в «становлении ирландцев» выдвинулась для меня на первый план, когда я посетил открытый семинар «Джойс, Блюм и евреи». Ведущим семинара оказался мой старый знакомый дублинец Джеральд Дэвис. В свои шестьдесят Дэвис — художник и владелец галереи — проводил парады в День Блюма. Много лет назад я спросил его, что он чувствует в связи с возможным исчезновением ирландско-еврейской общины. Он ответил: «Я не могу это выразить» — и выразился... непечатно! Аудитория Дэвиса — всего один мужчина и около 30 женщин, главным образом средних лет, как оказалось, не очень интересовались Джойсом и Блюмом, но они действительно хотели поговорить о местных евреях. Атмосфера была дружественная и приятная, и было ясно, что Дэвиса любят. Однако вопросы иногда были странными для американских ушей: считают ли себя дублинцами дублинские евреи? «Ну, я родился здесь, — сказал Дэвис, — так что, конечно, считаю». Что такого сделали евреи, что им приходится так много страдать? Подоплека была ясна: они, должно быть, что-то сделали. Дальше пошли анекдоты о доброте еврейских работодателей в старые времена и истории о коробейниках и ростовщиках, надувающих простых людей «еженедельно» или по плану рассрочки, которые, будь они евреи или нет, были известны как «жиды». Дэвису ответили бурными аплодисментами, сопровождаемыми смехом, когда он подвел итоги Дня Блюма: «Это в духе ирландского чувства юмора — отмечать праздник еврея, который никогда не существовал и вообще не был евреем». (Мать Блюма не была еврейкой, и Блюм, никогда не делавший обрезание, дважды крестился: один раз как протестант и еще раз как католик.) «Евреи здесь — лелеемое меньшинство» — сказал Дэвис без заметной иронии. Лелеемое или нет, но, несмотря на все усилия Карла Нелькина увеличить общину, восемьдесят процентов еврейской молодежи оставили страну. Они сделали это скорее по культурным, чем по экономическим причинам, желая жить там, где быть евреем — «нормально». Будет ли Ирландия тосковать без своей еврейской общины, если в самом деле она совсем придет в упадок? Муж Ронит Лентин, 70-летний Луис, уроженец Лимерика, режиссер документального кино, семья которого живет в Ирландии больше века, сказал мне довольно грустно: «Я не думаю, что они тосковали бы без нас хоть минуту, если бы мы уехали или вообще никогда здесь не появлялись». Луис Лентин внес важный вклад в ирландскую культуру, ставя пьесы и снимая фильмы, посвященные главным образом ирландским проблемам. Тем не менее в последнее время он чувствует себя все более и более чужим в Дублине, его настигает почти неописуемое чувство, которое его жена называет «быть другим». «Я — ирландец, потому что я здесь, — говорит он, — но я не ирландец». Он вспоминает поворотный момент, когда много лет назад в беседе с другом и коллегой с телестудии услышал: «Ты никак не можешь это понять, — сказал тот, абсолютно без враждебности, говоря о чем-то в пьесе, над которой они работали. — Ты не ирландец, ты — еврей». Однажды весенним утром, когда накрапывал дождь и цвели нарциссы на улице Стефенс Грин, я прогуливался мимо красивой старой синагоги Аделаид Роад, которая была секуляризирована четыре года назад, и дальше по Нижней Кланбрассил стрит, где до мая 2001-го находился последний кошерный мясной магазин в Дублине, который закрыли вскоре после смерти его владелицы Байлы Эрлич. Почти десять лет назад я в этом магазине спросил у Эрлич, крошечной, похожей на птицу женщины в больших бифокальных очках, что она думает обо всей этой суете вокруг Дня Блюма? В конце концов, ее небольшой магазин колбас находился недалеко от Кланбрассил, 52 — этот дом Джойс выбрал местом рождения Блюма. «Блюмы? — переспросила она. — Они жили на этой улице и никогда мне не нравились».