Плонит и Альмонит 

Про Плонит и Альмонит я прочёл в учебнике иврита. Не то, чтобы занимался, а так, по случаю, на глаза попалось. Авторы вводят новый материал, развлекая байками. Обогатили мой словарный запас словом «симта» (переулок). Вот история, рассказанная в учебнике, в свободном изложении. Следовало бы, конечно, перевести – не могу, не по зубам: половины слов не знаю, форм не разумею, в словарь лезть ленюсь. Но «бурное развитие» точно из текста. 
В 1918 году, когда закончилась Первая мировая война, началось бурное развитие Тель-Авива. Явились люди с деньгами и идеями. Одним из них был выходец из Литвы Меир Гецель Шапиро. Сколотив состояние в Америке, он решил вложиться в строительство молодого города. Пригород Яффы, деревня на дюнах, но Меир Гецель Шапиро созерцал в пророческих снах небоскрёбы, квиш Аялон, пробки и триумф трамвая.
Сионизм, деньги, пророческие сны – не может не волновать.
Но всё-таки (согласитесь) без женщины картинка пресновата.
Тут возникает прелестная восемнадцатилетняя Соня, откуда только взялась на нашу голову, и картинка меняется.
Меиру за сорок. Если мне не изменяет память, возраст старика Каренина. 

Счастье моё я нашёл 
в нашей дружбе с тобой.
Всё для тебя: и любовь, и мечты.
 
Шапиро построил изящнейший особняк. Эклектика с элементами модерна. Так тогда в Тель-Авиве носили. Баухаус ещё только стоял у ворот.
Понятно, Шапиро построил бы себе дом и без Сони, не ночевать же ему в самом деле на пляже, но для Сони дом должен быть особенный – она того заслуживает.
Он замостил дорогу от дома к шуку Кармель, дабы песок не запачкал её ножки.
Он поставил во дворе каменного льва – пусть радует глаз и охраняет домашний покой.
По вечерам в глазах льва светили нездешним светом электрические лампочки.
Одну улицу, идущую от дома, он назвал улицей Сони, другую – улицей Шапиро.
Пришли скучные люди из мэрии и самодеятельные таблички сняли.
Шапиро говорит, о чём речь, я заплачу, назовите сумму.
То есть был победительно уверен, что за деньги можно купить всё – и названия улиц.
А, собственно, почему бы и нет?
Но шапирин тёзка мэр Меир Дизенгоф придерживался иного мнения.
Кроме того, инициатива создавала плохой прецедент: эдак в нашем молодом сионистском городе все улицы будут носить имена предприимчивых и тщеславных бизнесменов. Хватит с нас и бульвара Ротшильда. У Дизенгофа с Ротшильдом не сложилось.
Дизенгоф посоветовался со своим секретарём, и они решили: до рассмотрения топонимических дел городским советом шапирины переулки будут впредь зваться Плонит и Альмонит.
Что свидетельствует о немалом чувстве юмора у тогдашних городских мужей.
Так уж случилось, что до переименования руки как-то до сих пор не дошли – постоянно находились дела поважнее: наверно, уже тогда думали о трамвае.
В путеводители Плонит и Альмонит не входят, экскурсии сюда не водят, находясь в самом центре, смотрятся задворками, но в них есть какая-то парадоксальная радостная театральность. 
Шапиро забыт. Много их тут, шапир, суетилось. Всех не упомнишь. 
А что Соня? 
Соня оставила Шапиру ради пляжного шалопая, столь же пустоголового, как она.
Потом, понятно, локти кусала.
С чего я взял про локти, про шалопая и про пустую голову?
Может, она была не только красавица, но и умница, и они любили друга с новым её дружком, она нарожала кучу детей, и умерла с этим шалопаем, который оказался вовсе не шалопаем, в один день?
Может быть.
А Шапиро? Был ли он безутешен? Или тут же утешился с какой-то Несоней? Освободившаяся вакансия была завидная. И всё равно помнил, о как помнил! и ножки, и ручки, и завитушки ея, и как подносила пальчик к губам, и какую-то особую волнующую интонацию, хотел бы забыть, не мог, в самый неподходящий момент ошибался в имени, Несоня обижалась, отворачивалась к стене, плакала.
Не знаю. В учебнике не написано. 
Но когда Шапиро встречался с Дизенгофом, объезжающим свои владенья и угодья на прекрасной белой лошади, а он постоянно объезжал и встречался, маленький песчаный Тель-Авив, в сущности деревня, все друг друга знали, все друг с другом встречались, то загодя снимал шляпу, все носили шляпы, кроме тех, кто носили кепки, улыбался, благодарил: ведь идущая от порога улочка могла бы иметь обидное, могла бы иметь травмирующее, соль на раны, имя: «Симта Соня».
И об этом тоже в учебнике не написано.  
Как это может быть?! Что это за учебник такой?!
Плохой, негодный учебник.
Но за «симту» спасибо. 

Попав в Тель-Авив, я не мог не завернуть на Плонит. Вот я иду к мемориальному дому.  Обратите внимание, сколь гармонирует цвет моей футболки с дорожным указателем, табличкой с названием улицы, росписью стен и небесами. Шорты, кроссовки, носки, сумка, седая моя голова – цвета их идеально вписываются в колер картинки.
Вообще в этих снятых со спины фотографиях есть особая выразительность и жизненная правда, камера смотрит туда же, куда идущий. Лицо может обмануть, даже и запросто, спина – нет, не может, во всяком случае, сделать ей это куда труднее. Вдалеке, ежели присмотреться, можно различить и дом, и льва.
А вот я, как некий Герасим, по-свойски позирую с шапириным львом на фоне шапирина дома. 
Как видите, (в отличие от Шапиры) они сохранились.
Но без электрических лампочек.

Проект.
Выкупить шапирин дом.
Открыть ресторан-клуб-галерею «Плонит ве-Альмонит».
Выставки, концерты, спектакли, поэтические вечера, оргии, без оргий нельзя, это же Тель-Авив, артхаузное кино, фестивали.
Продажа сувениров.
Дважды в год карнавальные «Сонины шествия»: в январе – на шук Кармель, в июле – на пляж.
Естественно, фирменные блюда, настоящие кулинарные изыски, фантазии шеф-повара, только у нас: «Плонит», «Альмонит», «Шапиро», «Два Меира», «Соня», «Несоня», «Арье», «Литва по тель-авивски» (цеппелины с хумусом) и много другое – меню пока на стадии формирования.
Стены украшены фотографиями Сони.
В купальнике последней парижской моды лета 1921года.
Капли воды на загорелой коже.
На загорелой – при том, что чёрно-белое фото.
И пальчик у губ, и кудри, и как она в изящных сандалиях идёт на шук «Кармель». 
Рядом со львом на белой кобыле Меир Дизенгоф.
В шляпе, само собой.
В глазах льва нездешним светом горят, как и прежде, электрические лампочки.
Это я их туда ввинтил.
Михаил ГОРЕЛИК