Западный портал для восточного соседа

Служитель муз в горниле битв
Поэт, прозаик и драматург Илья Сельвинский с первых дней войны находился в действующей армии в качестве военного корреспондента. Командование наградило его золотыми часами за текст песни «Боевая крымская», ставшей гимном Крымского фронта.
В ноябре 1943 года Сельвинского вызвали в Москву. Высокое начальство устроило ему разнос за «вредные» и «антихудожественные» произведения. Дескать, товарищ сочинитель «неправильно» рассказал о еврейских жертвах фашистов. И к тому же в его безобидном стихотворении «Кого баюкала Россия» чьё-то бдительное око усмотрело карикатурное изображение Сталина (скрытого под словом «урод»). Но обошлось без репрессий, все обвинения развалились. И военкора - к тому времени уже подполковника - отпустили обратно на фронт.
В конце войны Илья Сельвинский участвовал в штурме Кёнигсберга и в горящем городе писал стихи и очерки. Он размышлял об источниках нацизма: «Гёте, Шиллер, Новалис... Кант, Фихте, Гегель... Бах, Моцарт, Бетховен...! Какая высота, какая высь! Просто не верится, что этот народ мог создать таких гениев. Страшный, тупой, однолинейно-мыслящий (если и вообще-то мыслящий) народ».
Один из попутчиков Сельвинского, ехавший с ним в поезде по Восточной Пруссии в Кёнигсберг, вспоминал, как Илья Львович помог семье раненой немецкой девочки. «Не слишком ли это, товарищ подполковник? - услышал он упрёк от сослуживца. - Ну, подбросили продуктов из своего личного запаса - ладно. А уж цветы-то зачем? Что они с нашими детьми делали! Стоит ли нам уж так ихних одаривать?»
Сельвинский побагровел: «Керченский ров мне снится до сих пор. Так что же, я должен ответить на него кёнигсбергским рвом?» Он объяснил бойцам, что «сегодня здесь не место и не время для возмездия», и предложил отправиться на поиски могилы Иммануила Канта.
Впечатления от этой поездки вошли в статью Сельвинского «Кёнигсберг сегодня (Путевые записи)». Едва ли не с одинаковым энтузиазмом он пишет о Канте и о советской победе. А вот дифирамбы в адрес вождя народов Илье Львовичу давались с трудом, получались фальшивыми: «...И рассказывает свято / Про военные дела, / Про соколика-солдата / Да про Сталина-орла».

Шарахнуть из гаубицы
В минуты затишья между боями под Кёнигсбергом 5-я гвардейская стрелковая дивизия собиралась послушать общего любимца Юру. Младший сержант гаубичного полка обладал редким чувством юмора. Когда он травил анекдоты, все покатывались со смеху. И мало кто сомневался, что «хохмач Никулин» станет великим клоуном и народным артистом.
Утром 6 апреля 1945 года началась артподготовка. И, видимо, судьбе было угодно, чтобы боец Никулин из своей гаубицы сделал первый пристрелочный выстрел по Кёнигсбергу. А потом полторы тысячи орудий и миномётов в течение двух часов утюжили вражеский город.
Но фашисты не сдавались, едва ли не каждый дом был превращён в огневую точку. Военный комендант Кёнингсберга генерал Отто фон Ляш окопался в бункере и использовал его как командный пункт обороны города. Но уже 9 апреля красноармеец Никулин с боевыми товарищами слушал речь из громкоговорителя: генерал Ляш подписал акт о безоговорочной капитуляции гарнизона. 
Потсдамское соглашение 1945 года закрепило часть Восточной Пруссии с Кёнигсбергом за СССР сроком на 20 лет - как гарантию возмещения убытков от войны с Германией. Но прошли все сроки. А через 30 лет знаменитый артист Юрий Никулин снова оказался там, где встретил Победу - в городе с другим названием.
Весной 1975 года в Калининградской области проходили съёмки фильма Алексея Германа «Двадцать дней без войны» с Юрием Никулиным и Людмилой Гурченко в главных ролях. Они сыграли короткую, но яркую любовь. Юрий Владимирович играл военкора. Но чиновники из Госкино объявили: «Это не советский журналист, а какой-то алкаш. Он порочит наши устои!» Требовали убрать Никулина, но режиссёр бился за него до последнего и отстоял.
Железнодорожный вокзал города Черняховска на время съёмок стал «станцией Ташкент». Под гримёрку была приспособлена ленинская комната линейного отделения милиции, и великолепная Люся Гурченко фотографировалась с ментами. А на пляже в городке Пионерском Никулин вживался в образ. Он всюду ходил в военной форме, постоянно курил, сворачивая самокрутки, как на фронте, и всех угощал балтийской килькой.
В Калининграде артист жил в гостинице «Москва» и обедал в столовой вместе со съёмочной группой. На память осталось историческое чёрно-белое фото эпохи - народный артист СССР Юрий Никулин в окружении работников калининградского общепита.

Задумчивый голос Бернеса
Я волнуюсь, заслышав 
французскую речь,
Вспоминаю далёкие годы.
Я с французом дружил, не забыть 
наших встреч
Там, где Неман несёт свои воды...

На калининградских фестивалях, посвящённых Дню Победы, всегда звучит песня Марка Бернеса «Воспоминание об эскадрилье “Нормандия-Неман”».
Эта песня переносит нас к началу 1945 года, когда советский лётный состав изрядно поредел. И свой вклад в общую победу внесли французские лётчики-истребители. Авиаполк союзников пересёк границу Восточной Пруссии в районе реки Неман, базировался на аэродроме Повунден (Powunden) и штурмовал Кёнигсберг.

...Мы за правое дело дрались, камарад,
Нам война ненавистна иная.
Не поддайся обману, 
французский собрат,
Верность клятве своей сохраняя.

Песня Бернеса звучит современно, как не раз звучала в послевоенном Калининграде. В один из приездов в этот город Марк Наумович открыл концерт песней «Я работаю волшебником», но успеха не было. Гастролирующий вместе с ним артист Михаил Пуговкин сказал: «Это же Калининград, город войны. Вас здесь знают по песне “Тёмная ночь”... Но закончить вы должны “Шаландами”».
На другой день Бернес так и сделал. Всеобщему любимцу устроили овацию. «А вы - Станиславский!», - сказал Марк Наумович, похлопав Пуговкина по плечу.
В 1967 году режиссёр Владимир Мотыль снимал кино «Женя, Женечка и “катюша”» - о конце войны в Восточной Пруссии. Съёмки частично проходили в Калининграде. И это был последний фильм, в котором сыграл незабвенный Марк Бернес.

Я, конечно, вернусь - весь в друзьях и в делах... 
По иронии судьбы, гастроли Владимира Высоцкого в Калининграде тоже оказались прощальными. Летнюю поездку 1980 года хотели отменить - артист был нездоров. Он знал, что обречён, и горел желанием успеть всё и везде. Концерты были назначены на 18 - 22 июня - в день по четыре выступления. Билеты в кассах брали с бою. Ажиотаж был такой, что пришлось ввести дополнительные концерты.

Высоцкий прилетел в Калининград 18 июня в 10:40. До выхода на сцену оставалось всего три часа. Гость плохо выглядел - мрачен, замкнут, глаза потухшие. Ему требовался... «допинг». И в немалом количестве. Врачи городских клиник, боясь опоздать, спешили с доставкой морфия в гостиницу «Калининград». Помогали даже случайные люди.
Два первых дня прошли в авральном режиме - по пять концертов на двух площадках! Люди штурмовали залы, сидели на ступенях, стояли в проходах. Милиция и КГБ дежурили внутри и снаружи. «Культурную программу» для любимца публики - море, дюны, тевтонские замки - пришлось отменить. 
Высоцкий работал на износ и в последний день гастролей потерял голос. С одобрения зрителей бард впервые выступал без гитары. Рассказывал о театре, читал монолог Гамлета, стихи и записки из зала. Развязка наступила неожиданно. Кто-то передал записку: «Кончай трепаться, давай пой!» Высоцкий её зачитал в недоумении и покинул сцену. Всё вышло как в его афоризме: «Я всегда ищу в людях только хорошее. Плохое они сами покажут». 
До гостиницы он добрался почти без сил. От доставки ужина из ресторана в номер отказался и с улыбкой заметил: «Эх, сейчас бы картошечки домашней...» Одна из работниц сбегала домой неподалёку, нажарила картошки с луком и принесла. Ужин удался на славу. Почётный гость Калининграда позвал к себе знакомых из персонала гостиницы - администраторов, коридорных, горничных. Посидели в тёплой компании, душевно общались, шутили и разошлись под утро. Днём Владимир Семёнович улетел в Москву. А через месяц сбылось его пророчество: «Уйду я в это лето / В малиновом плаще». Он умер во сне, на рассвете...
И расплодились небылицы. Ибо у нас каждый второй - дворянин, а каждый третий пил с Высоцким. Но в Калининграде, видимо, всё всерьёз. На памятник деньги собирали всем миром, как на храм, больше десяти лет. Ведь он такой один - мой, твой, наш Володя, воспевший свободу в несвободной стране. А спустя сорок лет он напомнил о себе - и заговорили о сакральном числе 40 в связи с неожиданной находкой.
В 2020 году во Дворце спорта «Юность», где проходили концерты, в гостевой книге был случайно обнаружен ранее неизвестный автограф Высоцкого. «Желаю процветания и добра - городу и дворцу, а главное, людям», - написал он размашистым почерком на листе, скрепив написанное личной подписью. Но дату не указал...
Наталья ЧЕТВЕРИКОВА, Калининград