Неугодные

В истории за этой спецоперацией утвердилось название «философский пароход».

«Излавливать… и высылать за границу» 
Среди высылаемых были выдающиеся умы России, такие, как философы Николай Бердяев и Лев Карсавин, писатель Михаил Осоргин, историк Венедикт Мякотин и другие.
Но было и немалое число ученых и литераторов - евреев. Среди них экономист, статистик Борис (Бер) Бруцкус, публицист, социолог Александр Изгоев (Арон Ланде), критик, переводчик и философ Юлий Айхенвальд. Были и другие, но остановимся на этих незаурядных фигурах, игравших значительную роль в духовной жизни России.
Правда, высылали не по национальному признаку, а по идеологическому. Высылали тех, кто по мнению властей, был «контрреволюционером» и «антисоветчиком», мог принести вред новому режиму и потому становился неугодным власти.
Ленин, который в своих письмах и телеграммах требовал расстреливать и вешать «врагов рабочего класса - кулаков, попов, помещиков», по отношению к интеллигентам, не принявших режим, проявил гуманизм – потребовал «излавливать постоянно… и высылать за границу».
К чему ВЧК по личному указанию вождя и приступил на пятом году большевистского переворота.
Все высылаемые в той или иной степени являлись противниками режима, взглядов своих не скрывали ни устно, ни письменно, пока это было возможно. Ну а когда большевистское терпение кончилось, закончилась и свобода высказываний.

По 20 долларов на человека 
Местом высылки избрали Германию, страну, которая одной из первых признала большевистскую Россию. Но на письмо Совнаркома, как писал один из высылаемых - философ Николай Лосский, «канцлер Вирт ответил, что Германия не Сибирь и ссылать в нее русских граждан нельзя, но, если ученые и писатели сами обратятся с просьбой дать им визу, Германия охотно окажет им гостеприимство».
И правительству ничего не оставалось делать, как принять цивилизованный – европейский подход к юридическому праву.
2 августа 1922-го года комиссия Политбюро ЦК РКП (б) в составе И. Уншлихта, Л. Каменева, Д. Курского, Г. Ягоды, Я. Агранова постановила «провести арест всех намеченных лиц, предъявить им в 3-дневный срок обвинение и предложить выехать за границу за свой счет. В случае отказа от выезда за свой счет выслать за границу за счет ГПУ. Согласившихся выехать освободить из-под стражи».
Вещей «растлителям» и «шпионам» советская власть разрешила взять по минимуму. 
Другой высылаемый философ Федор Степун вспоминал: «Разрешалось взять: одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм и по две штуки всякого белья, две денные рубашки…, две пары чулок. Вот и все. Золотые вещи… за исключением венчальных колец, были к вывозу запрещены... Кроме вещей, разрешалось… взять небольшое количество валюты, если не ошибаюсь, по 20 долларов на человека; но откуда ее взять, когда за хранение ее полагалась тюрьма, а в отдельных случаях даже и смертная казнь». Его жена Наташа успокоилась: «Что высылают — грустно, но что не ссылают, конечно, счастье; за границей не надо будет ежедневно бояться доносов, тюрьмы и ссылки».

«Гнида, мразь и блюдолиз»
Решению о высылке Юлия Айхенвальда предшествовала разгромная, выдержанная в безобразном хамском тоне, рецензия Троцкого, появившаяся в «Правде» 2 июня 1922 года «Диктатура, где твой хлыст?», на его невинную, в 91 страницу (!), книжку «Поэты и поэтессы».
Почитавший себя спецом не только в военных, но и литературных делах, наркомвоенмор достал этот самый хлыст и отхлестал им автора. Обрушившись на него с площадной бранью, назвал «жрецом чистого искусства», который ищет у тех, о ком пишет, «чуть-чуть замаскированный булыжник, которым можно было бы запустить в глаз или в висок рабочей революции», а также «пресмыкающейся гнидой», «мразью» и «философским… литературным, религиозным блюдолизом».
И посоветовал «безродному псу» убираться в «тот лагерь содержанства, к которому он принадлежит по праву — со всей своей эстетикой и со всей своей религией».
Айхенвальд не понял, попыток убраться не делал, и его убрали - судьбу расстрелянного Гумилева, о котором он говорил в своей книге, к счастью, не разделил, был включен в московский список антисоветской интеллигенции, 29 сентября 1922-го посажен на пароход «Oberbürgermeister Haken», и вместе с Бердяевым, Трубецким, Франком и другими отплыл из Петрограда в Штеттин, в другую жизнь. 
Июньская статья Троцкого была прелюдией к высылке, фуги начнутся осенью.

«Антисоветская интеллигенция г. Петрограда»
Было составлено четыре списка высылаемых, утвержденных Политбюро ЦК РКП(б).
Каждый шел под присвоенным ему номером, на каждого была составлена краткая справка. В списке «Антисоветской интеллигенции г. Петрограда» Бруцкус шел под номером  4 (Айхенвальд под номером 1, Изгоев – под номером 2, были в этом списке и другие выдающиеся в своих областях люди – такие, как издатель, юрист и агроном Абрам Каган, журналист, редактор и издатель Борис Харитон, отец гениального советского физика Юлия Харитона, врач-терапевт Давид Збарский и др.).
В справке на автора ряда работ о еврейской колонизации («О методах еврейской колонизации», 1899), о еврейском населении империи («Профессиональный состав еврейского населения в России», 1908) и по сельскому хозяйству России («Аграрный вопрос и аграрная политика»,1922), который еще при жизни попал в Еврейскую энциклопедию Брокгауза и Ефрона, кратко говорилось, что он экономист, агроном и публицист. Профессор Петроградской Сельскохозяйственной Академии. По постановлению Петроградского губотдела ГПУ от 29 октября 1922 г. выслан за границу.
Бруцкус проповедовал идеи либеральной экономики и свободного рынка, резко критиковал социалистические идеи плановой экономики, считал их утопией – вот главное, что надо знать о его экономических воззрениях.
Но особую ненависть власти испытывали к публицисту и социологу Александру Изгоеву. Увлекшись в молодости так называемым «легальным марксизмом», в зрелости в нем разочаровавшимся, к своим 30 годам он стал не только одним из самых известных деятелей Конституционно-демократической партии, но одним из лидеров ее правого крыла.
Он был одним из авторов сборника «Вехи» (1909), который вызвал гнев Ленина («энциклопедия либерального ренегатства», «сплошной поток реакционных помоев, вылитых на демократию»), не раз вступал в резкую полемику с большевиками и не скрывал своего враждебного отношения к их вождю ни до Октябрьского переворота 1917 года (что было безопасно), ни после (что стало опасным).
Поэтому для режима он был врагом, который еще в 1918 году в статье «Социализм, культура и большевизм» утверждал, что основная «причина нынешнего… беспримерного государственного разгрома в том, что интеллигенция совершенно не понимала ни природы человека и силы движущих им мотивов, ни природы общества и условий, необходимых для их укрепления и развития».
Его арестовывали дважды - в 1918 и 1919 годах, в 1922-м решили выслать за границу, избавив Россию от его «вредных мыслей».

P.S. После высылки
Как говорится, не было бы счастья да несчастье помогло – все высланные (не только евреи) спокойно прожили свою оставшуюся жизнь за границей и умерли что называется в своих постелях. В Германии все трое занимались тем, чем занимались в России, но уже без всяческих притеснений.
Изгоев участвовал в работе заграничного ЦК партии кадетов, публиковался в эмигрантской печати, затем переехал в Прагу, писал корреспонденции в газеты «Руль» и «Сегодня». В 1932-м в Париже опубликовал сборник «Рожденное в революционной смуте» (1917–1932). Последние годы провел в Эстонии.
Бруцкус читал лекции по сельскому хозяйству, затем переехав в Вильнюс, преподавал в Идишском университете. В 1935-м уехал в Эрец-Исраэль, где стал заведующим кафедрой сельскохозяйственной экономики и политики Еврейского университета в Иерусалиме. Писал научные статьи и книги, которые публиковались в разных странах мира.
Айхенвальд, как и Бруцкус, преподавал, стал одним из учредителей литературного общества «Клуб писателей», печатался в эмигрантской прессе, где критиковал советский режим, в берлинской газете «Руль» вёл литературно-критический отдел.
Геннадий ЕВГРАФОВ