Свидетель Эпохи

Лидия Борисовна Либединская (урожденная Толстая) прожила большую жизнь, вместившую целую эпоху, о которой она ярко и вдохновенно рассказала в своих книгах, статьях, многочисленных выступлениях по радио и телевидению, на встречах с читателями в разных аудиториях — от провинциальных библиотек до зарубежных университетов. Творческое наследие писательницы велико: в своих произведениях она поведала нам не только о классиках прошлого — Герцене, Огареве, Блоке, Горьком, но также своих знаменитых современниках. Хорошо известна читателям ее мемуарно-­биографическая книга «Зеленая лампа» (М.: Советский писатель, 1966), выдержавшая несколько изданий. Ее высоко оценил Корней Чуковской, назвав автора «чутким и зорким художником», который «умело воспроизводит дух Эпохи…»
***
В 1929 году Лида Толстая пошла учиться в Трудовую школу № 38 Октябрьского района, располагавшуюся в центре Москвы, в Старопименовском переулке. Потом она станет 25-й образцовой школой Свердловского района, — в ней будут учиться дети Сталина и Молотова, Буденного и Бубнова, внучки Максима Горького и другие дети деятелей Советского государства.
К середине 30-х годов вокруг начали происходить странные вещи. Каждый день по радио и из газет ребята узнавали о чудовищных заговорах против советской власти и товарища Сталина. Школьники, и в том числе, конечно, Лида, хотели разобраться в происходящих событиях, но учителя отвечали им одно и тоже: «По мере приближения общества к коммунизму сопротивление чуждых классов растет». В семье мама и бабушка отмалчивались. Отец, который мог бы серьезно поговорить с дочерью, уехал. Дело в том, что после убийства Кирова, в начале 1935 года, при очередной «чистке» экономиста Бориса Толстого «вычистили» из Госплана за его дворянское происхождение. Несколько месяцев он пытался устроиться в Москве, но тщетно, пришлось искать работу на периферии. Нашел в Алма-­Ате, где он и был арестован в 1937 году. Борис Дмитриевич Толстой погиб в 1942 году в лагере под Красноярском. Родные узнали об этом гораздо позже.
Но жизнь шла своим чередом… Пришла и первая любовь. В 1937 году на экраны страны вышел фильм режиссера Абрама Народицкого «Юность поэта». Лидия и не подозревала, что юный актер, сыгравший Пушкина-­лицеиста, был учеником школы, в которой она училась. Но вот фильм вышел на экраны, и Валентин Литовский появился в школе и даже оказался за одной партой с Лидой, вскоре они стали друзьями. Мальчик познакомил ее с актерами, которые снимались в фильме «Юность поэта». Ребята рассказали, как по окончании съемок они решили встретиться вновь в Ленинграде, в гостинице «Астория» ровно через пять лет, 27 января 1942 года «всем лицейским братством». Но встреча не состоялась. В это время Ленинград находился в кольце блокады. А ребята… ­кто-то погиб на фронте, ­кто-то лежал в госпитале после ранения. Валентин Асафович Литовский пал смертью храбрых в первые дни вой­ны.
Окончив школу, Лидия поступила в Историко-­архивный институт, в 1939 году у нее родилась дочь Мария. Началась вой­на. Родные настаивали, чтобы они с дочерью эвакуировались вместе с писательскими семьями в Чистополь или Елабугу. Но Лидия решила остаться в Москве: она устроилась сиделкой в госпиталь Московского областного научно-­исследовательского клинического института (МОНИКИ). В один из тревожных военных дней друзья попросили Лидию приглядеть за больным писателем Либединским. Это была ее судьба…
Один из зачинателей советской литературы, автор популярных в 20–40-е годы повестей и романов, Юрий Николаевич Либединский (Юрий Натанович Лебедянский,1898–1959) родился в Одессе в еврейских семье врачей, участвовал в Гражданской вой­не на Урале, в 41-м ушел добровольцем в ополчение, работал фронтовым корреспондентом в Сталинграде и под Курском. Был контужен. И хотя Лидия была намного моложе Либединского, вскоре они стали одной семьей и прожили вместе 18 лет.
После кончины писателя Лидия Либединская осталась вдовой с пятью детьми — четырьмя девочками и мальчиком. Младшей дочери в ту пору было всего семь лет.
Было нелегко, но все ее дети выросли замечательными людьми.
С Лидией Борисовной мы познакомились в начале 90-х: для одного из выпусков российско-­израильского литературного альманаха она написала свои воспоминания о писателях — членах Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), расстрелянных в годы сталинских репрессий; со многими из них она была знакома, а с некоторыми дружна. Регулярно мы стали общаться с писательницей в конце 90-х: Либединская была постоянным автором «Международной еврейской газеты» («МЕГ»), где я тогда работал. Обычно я приезжал за очередным материалом в ее «историческую» квартиру в Лаврушинском переулке (в разное время в ней перебывал весь советский литературный бомонд!), иногда мы пили чай на кухне с уникальной коллекцией декоративных разделочных досок на стене. Лидия Борисовна всегда рассказывала ­что-нибудь интересное о культурной жизни своего времени.
В течение многих лет вокруг Либединской собирались замечательные люди; они сидели в гостиной за большим обеденным столом с самодельной белой скатертью — Корней Чуковский, Виктор Драгунский, Давид Самойлов, Семен Липкин, Булат Окуджава, Каверины, Заболоцкие… Литераторы и художники, артисты и музейщики оставляли на ней автографы, стихи, посвящения, рисунки. А потом Лидия Борисовна вышивала это на свой особый манер. Со временем скатерть в ее доме стала настоящим раритетом.
Последние годы жизни Либединская чувствовала себя главой большой дружной семьи — пятеро детей, четырнадцать внуков и десятеро правнуков. Но жить предпочитала одна. Каждую зиму она гостила в Израиле, где у нее было немало родственников и полно друзей. Она жила в Иерусалиме у своей дочери Таты (Татьяны), жены известного поэта Игоря Губермана. Израиль не был для нее чужой землей. Она всегда остро реагировала на все опасные изгибы ближневосточной политики, имела свое особое мнение по поводу арабо-­израильского конфликта, причем такое мнение, которое подчас вызывало оторопь даже у ее друзей-­израильтян из числа либеральных интеллигентов.
Она всегда, говорила и писала то, что думала не только об Израиле, но и о России, для нее не было запретных тем! Как очень точно заметила дружившая с Либединской Дина Рубина, «ей незачем заискивать перед родиной, поэтому она во все времена тут уместна и везде своя».
В мае 2006 года она вернулась из поездки по Италии. «Выглядела очень довольной, говорила, что усталость приятная, — рассказывает Дина Рубина. — Достала из чемодана сувениры, безделушки, всякую “красоту”, которую так всегда любила, расставила по полочкам, любовалась… Сказала дочери Лоле: “Завтра меня не будите, завтра буду долго спать…” Когда назавтра, отперев своим ключом дверь, дочь вошла в квартиру в Лаврушинском, она уже на пороге ощутила пронзительную, особую тишину и — пустоту… Уютно горела лампа… Видно, перед тем как заснуть навсегда, Лидия Борисовна Либединская читала…»
Книга всегда была рядом с ней.
Леонид ГОМБЕРГ
leonid-­gomberg.ru