Выборы на фоне ковида

Почему, однако — впервые за многие годы! — бюджет принять так и не удалось? Сказались все противоречия, заложенные еще в то время, когда шли коалиционные переговоры. Нетаниягу и Ганц («Ликуд» и «Кахоль-­Лаван») имели слишком разные взгляды на все стоявшие перед страной проблемы, не говоря уж о личных отношениях лидеров, которые, мягко говоря, оставляли желать лучшего. У Нетаниягу был многолетний опыт руководства страной в самых разных и сложных (как во времена президента Обамы) ситуациях — внутренних и международных. У Ганца не было опыта, но было желание этот опыт получить. Сторонники Нетаниягу говорили об опыте и умении, противники — о том, что власть должна меняться, иначе опыт становится причиной застоя, а отсутствие опыта у Ганца — так ведь и у Нетаниягу такого опыта не было, когда он впервые стал премьер-­министром. Утверждали, что Нетаниягу не собирался уходить с должности через положенные полтора года, а Ганц не собирался ждать так долго и хотел стать премьер-­министром не позднее, чем через год.
И Нетаниягу, и Ганц говорили, что не хотят новых выборов, особенно, когда страна не может справиться с коронавирусом, а выборы — это неминуемые скопления людей и неминуемые заражения. Тем не менее, оба лидера сделали все, чтобы новые выборы состоялись.
Обычно перед выборами появляются новые партии и новые лидеры. Явление ожидаемое — уж сколько раз возникали партии, объявлявшие себя партиями центра, набиравшие сразу много голосов при опросах, проходившие в Кнессет, становившиеся даже вторыми или третьими по количеству полученных мандатов, но быстро «сдувавшиеся», поскольку реально ничего нового не предлагали и за год-другой теряли влияние в обществе. На следующих — обычно досрочных — выборах такие партии не проходили электоральный барьер и исчезали с политической сцены. Дольше всех просуществовала, пожалуй, партия «Еш атид» с Яиром Лапидом. Она и сейчас претендует на 15–18 мест в Кнессете, несмотря на то, что коалиция «Кахоль-­лаван», в которую входила партия Лапида, распалась из-за «предательства» Ганца, неожиданно для своих же избирателей пошедшего на союз с Нетаниягу.
Сейчас история повторилась: из «Ликуда» вышел один из самых активных и перспективных политиков — Гидеон Саар. С Нетаниягу у Саара были свои счеты — много лет Саар претендовал на лидирующие места в партии, конкурировал с Нетаниягу на партийных праймериз, неизменно проигрывал, в очередном правительстве получал должности, не соответствовавшие его запросам, и, понятно, копил обиды. Была в том вина и Нетаниягу — многие деятели «Ликуда» давно обвиняют лидера в том, что он «не выращивает смену», не дает продвигаться перспективным молодым политикам, не любит политических соперников и всячески «выдавливает» их из партии. Прошел этот путь и Саар, который, в конце концов, перед самым роспуском Кнессета покинул Ликуд и объявил о создании своей партии «Тиква хадаша» — «Новая надежда». Перешел к Саару другой активный ликудник — Зеэв Элькин, совсем недавно твердо поддерживавший во всем главу правительства.
Естественно, сразу же были проведены социологические опросы, и, ожидаемо партия Саара получила большую поддержку в обществе. Если бы выборы состоялись в день опроса, «Тиква хадаша» стала бы второй по числу мандатов после Ликуда. Но это была поддержка авансом. Теперь Саару предстояло показать свой реальный политический потенциал, найти будущих политических союзников. Это — опять же, как бывало — оказалось непростым делом. Саар объявил, что в коалицию, которую будет возглавлять Нетаниягу, он не вой­дет. Не станет он привлекать в свое будущее правительство и религиозные партии. Естественно, не пойдет на союз с арабскими партиями. Оставался союз с левыми и центристами. Ничего нового Саар не предложил, кроме обычных общих слов о том, что его правительство выведет страну из кризиса. Поддержку в общественном мнении Саар стал терять, и не исключено, что к дню выборов потеряет много бывших сторонников.
4 февраля Центризбирком закончил регистрацию партий, пожелавших участвовать в выборах, которые состоятся 23 марта. Партий, к сожалению, опять оказалось многовато для такой маленькой страны, как Израиль: 39 партий и блоков. Это, впрочем, не рекорд — два года назад, в выборах Кнессета 21 созыва, принимали участие 47 избирательных списков. Но и 39 — число непомерно большое. Дробление на десятки мелких партий означает, что большинство из них не пройдет электоральный барьер, голоса избирателей (десятки или даже сотни тысяч) будут попросту выброшены. Такова цена политических амбиций многих лидеров, не готовых даже ради собственных идей (если у них есть собственные идеи) поступиться журавлем в небе ради синицы в руках.
Странно выглядит в этом политическом паноптикуме партия «Наш дом Израиль» Авигдора Либермана. К­огда-то эту партию можно было считать правой, ­когда-то Либерман прекрасно срабатывался с религиозными партиями и даже поддерживал на выборах в мэры Иерусалима религиозного кандидата Моше Леона. Теперь же Либерман решил выступить как резкий и непримиримый критик «религиозного засилья» — похоже, просто потому, что Нетаниягу с религиозными партиями сотрудничает, а то, что хорошо для Нетанияго — плохо для Либермана. Либерман требует призвать в армию всех учащихся ешив («закон един для всех»), хотя сам был министром обороны и не может не знать, что призыв ешиботников — для армии непомерная обуза. Обозреватели отмечают, что для русскоязычного электората партия НДИ за двадцать лет обещаний не сделала практически ничего, и Либерман всякий раз оправдывался тем, что хотел, но ему не давали возможности обещания выполнить.
Впрочем, в израильской политике есть несколько партий с давно сложившимся электоратом. Эти партии получают на выборах свои 5–7 мандатов и после выборов примыкают к правой или левой коалиции, предъявляя, естественно, свои требования.
Вряд ли предстоящие выборы существенно изменят сложившийся политический спектр, разве что сделают послевыборную ситуацию еще более неопределенной, чем год назад. «Ликуд» за последние месяцы несколько растерял популярность, и по нынешним опросам получит только 29 мандатов, хотя и останется самой крупной партией в Кнессете. Проблема в том, что ни одна из сторон — ни правая, ни левая (впрочем, понятия «правый» и «левый» сейчас размылись, и даже бывшую круто правой партию НДИ многие обозреватели считают сейчас левой) — не получит, скорее всего, после выборов 61 место в Кнессете. Начнется «перетягивание каната» — борьба за партии, близкие к центру, а таких сейчас большинство…
Лучше было бы не проводить выборы при такой политической разноголосице, но главное — в очень сложной обстановке, связанной с продолжающейся пандемией ковид-19.
В начале февраля Кнессет утвердил постепенный выход из третьего карантина — самого сложного и самого бессмысленного из всех трех. Бессмысленного, поскольку на самом деле карантинные мероприятия остались, в основном, на бумаге в многочисленных и зачастую противоречивых постановлениях правительства. Проблема в том, что цели — значительного уменьшения числа заболевших — достиг только первый карантин. Но за месяц «домашней блокады» очень многие израильтяне потеряли работу, без средств к существованию оказались сотни тысяч семей. Когда карантин сняли, люди вернулись к обычному общению, перестали соблюдать масочный режим, и вирус вернулся (как и предупреждали специалисты из министерства здравоохранения). В октябре пришлось объявить второй карантин и вновь закрыть множество бизнесов, ­только-­только начавших «приходить в себя» после весеннего локдауна. На этот раз уже не удалось полностью «запереть» народ. Были и свадьбы с сотнями гостей, и похороны, и демонстрации против Нетаниягу собирали тысячи участников. Все же второй локдаун завершился некоторым снижением числа заболевших (и на этот раз специалисты из минздрава предупреждали, что выход из карантина был слишком быстрым, так что третий локдаун неизбежен).
Надежда была на вакцинирование, и Нетаниягу удалось в декабре договориться с руководством компании Pfizer о том, что Израиль будет в числе первых, кто получит миллионы доз вакцины уже в конце месяца. Так и произошло. В двадцатых числах декабря все больничные кассы приступили к массовому вакцинированию — сначала стали делать прививки тем, кто в группе риска: пожилым (65+) и больным с хроническими заболеваниями — именно они чаще других болеют ковидом в тяжелой форме.
Тогда же пришлось объявить третий карантин, поскольку число ежедневно заболевавших продолжало увеличиваться. К медицине, как это происходило во многих странах, примешалась политика — кабинету министров приходилось и приходится принимать решения под давлением множества интересантов, и далеко не всегда решения обоснованы, а зачастую и вовсе нелогичны. Разумеется, все неудачи и просчеты в борьбе с вирусом противники Нетаниягу приписали главе правительства. Вина Нетаниягу, безусловно, есть — ему приходилось лавировать и учитывать требования разных групп населения. Многие раввины были решительно настроены против закрытия ешив. И, естественно, против запрета проводить в синагогах молитвы с участием более десяти человек. Запреты нарушались, ешивы работали, на похороны рава Соловейчика в Иерусалиме собрались тысячи человек.
Светское население — тоже естественно — возмутилось. Если закон один для всех, почему нельзя посещать торговые центры и спортивные клубы, даже на свежем воздухе? Почему закрыты бассейны и пляжи? Результат можно было предвидеть, но, видимо, невозможно было избежать: конфликт между религиозными и светскими в Израиле стал сильнее, чем ­когда-либо прежде. К сожалению, вместо того, чтобы прийти к взаимопониманию, политики — противники Нетаниягу (в частности, Лапид и Либерман) пошли противоположным путем. Хорошая (с их точки зрения) идея — обвинить премьер-­министра в том, что он «потворствует религиозным» в ущерб светским избирателям. Предвыборная агитация Либермана построена именно на разжигании вражды между светским и религиозным населением.
Вакцинация, тем временем, продолжается, и, судя по данным министерства здравоохранения, начинает приносить плоды: заболеваемость среди получивших обе дозы прививки резко уменьшилась. Однако, как говорят иммунологи, до «коллективного иммунитета» и прекращения эпидемии еще далеко, и нет уверенности, что он вообще будет достигнут, поскольку прививки не получили пока две трети населения, многие вообще не хотят прививаться, считая (и публикации в интернете подогревают панические настроения), что побочные эффекты от прививок опаснее самого ковида…
Как бы то ни было, пандемия проивела к еще большим противоречиям в обществе. Предстоящие выборы наверняка обострят существующие и, возможно, приведут к новым противоречиям. Не завидую будущему кандидату в премьер-­министры, кто бы им ни был: Нетаниягу, Ганц, Лапид или — маловероятно, но вдруг — Саар.
Нет, выборы в Израиле на фоне ковида — это совсем не смешно…
Песах АМНУЭЛЬ