Мидраш Анны Ахматовой

Стихотворение «Лотова жена» было написано почти сто лет назад, в 1924-м году.

Лотова жена

Жена же Лотова оглянулась позади его

и стала соляным столпом….

Книга Бытия 

И праведник шел за посланником Б-га

Огромный и светлый, по черной горе.

Но громко жене говорила тревога:

Не поздно, ты можешь еще посмотреть

На красные башни родного Содома,

На площадь, где пела, на двор, где пряла,

На окна пустые высокого дома,

Где милому мужу детей родила.

Взглянула – и скованы смертною болью,

Глаза ее больше смотреть не могли;

И сделалось тело прозрачною солью,

И быстрые ноги к земле приросли.

Кто женщину эту оплакивать будет?

Не меньшей ли мнится она из утрат?

Лишь сердце мое никогда не забудет

Отдавшую жизнь за единственный взгляд.

В Торе жена Лота – третьестепенный персонаж, из-за незначительности лишена даже имени. Ахматова делает её сопоставимой по масштабу с самыми трагическими образами мировой литературы.

Тора не говорит, почему жена Лота оглянулась, как бы специально оставляя пространство для будущих интерпретаторов. Ахматова сполна этим пространством пользуется. Она предлагает не только свой взгляд на события, но и их психологическую версию. С точки зрения Торы, артикулированной в мидрашах, в Содоме нет ничего хорошего, это место обречённое, подлежащее уничтожению, оно не может вызывать ностальгии – здоровое, не отравленное грехом сознание побуждает лишь к одному: отряхнуть прах гиблого места с ног и уйти как можно скорей, не оборачиваясь, забыть, как кошмарный сон, глаза б мои этот Содом больше не видели! И возблагодарить Всевышнего, что вывел.

Содом не может вызывать ничего, кроме ужаса и омерзения.

У Ахматовой – может.

На библейской почве поступок жены Лота интерпретируется как слабость, глупость, грех. Никак иначе. Для Ахматовой он трагически высок. Лучше окаменеть, чем уйти. Может, не ушла бы – так и Содом бы не погиб.

«Лотова жена» –  одно из трёх написанных Ахматовой в разные годы стихотворений, посвящённых библейским женщинам. В двух других: «Рахиль» и «Мелхола» – есть острая авторская интерпретация, но всё-таки в рамках, заданных текстом. И, что не менее важно, нет самого автора. В «Лотовой жене» Ахматова внесла личное переживание в переложение библейского рассказа. Тем самым заслужив уничтожающую реплику Цветаевой: «И что значит: сердце мое никогда не забудет – кому до этого дело?»

Мне кажется, Цветаева неправа. Личным включением Ахматова демонстративно  снимает дистанцию между библейским текстом и своей судьбой. Это нерв поэтического высказывания. Конечно, она идентифицировала себя с женой Лота, а Содом – с советской Россией. Но это не был Содом Библии: город абсолютной черноты, населённый чудовищами. Для Ахматовой Содом был градом, хотя и помрачённым грехом, но для которого не всё потеряно: градом, спасаемым мучениками и праведниками именно потому, что они его не покидают. Библия даёт основания для такого понимания: нашлось бы в городе десять праведников, и Б-г пощадил бы его. Но их не нашлось. Ситуация жены Лота становится ситуацией экзистенциального выбора, сделанного Ахматовой с неоглядной решимостью.

В те времена, когда «Лотова жена» была написана, стихотворение воспринималось как остро политически актуальное. В сущности, оно и сейчас может восприниматься именно так.

Михаил ГОРЕЛИК