Музыкальная история «Проводов» Демьяна Бедного

При встрече в Кремле после фронтовой командировки поэта (из текста, правда, неясно, когда именно это произошло) Ленин призвал Бедного «старой песне противопоставить новую»: раньше, мол, при царе, воевать шли «из-под кнута, из-под палки, а теперь сознательно, выполняя революционно-народный долг». Ведь в ту пору воевали «за черт знает что, а теперь за свое». «Вот тогда-то» (когда именно, снова неясно. - Н. О.), пишет  Бразуль, «и грянули знаменитые «Проводы»: «Как родная меня мать провожала, как тут вся моя родня набежала…» Положенная на музыку композитором Васильевым-Буглаем, песня раздавалась на фронте и в тылу; на мирных демонстрациях и в походных маршах; на семейных торжествах и пионерских сборах, привычно «голосили» ее в деревне <…> Долгие-долгие годы после окончания гражданской войны залихватские «Проводы» с веселым посвистом гремели по «всей Расее». Радостно было поэту получать доказательства того, что ему удалось понять мысль Ильича, выполнить его заказ».

Так все же когда «грянули» «Проводы»? В боевом 18-м? Или в кризисном 19-м? А, может быть, в победном 20-м? Кто и когда впервые исполнил песню, записал на пластинку, издал в нотах? Кроме того, если при написании текста у Бедного не было готовой мелодии (на что указывает фраза Бразуль о Васильеве-Буглае), то либо Ленину, либо самому поэту пришлось выступать в роли заказчика музыки. Правда, до сих пор никто не обнаружил фактов, подтверждающих авторство Васильева-Буглая. Странно, однако, что Ирина Бразуль даже не задается этими вопросами.

Между тем, для огромного числа современников Бедного, особенно жителей Украины, происхождение мелодии «Проводов» не было секретом. Она принадлежала широко известной шуточной народной песне «Комарик» (Ой, що там за шум учинився, / що комар да на мусе оженився). Особой популярностью «Комарик» пользовался среди украинцев,  отслуживших в царской армии, где песня распевалась в качестве строевой — очевидно, из-за «военного» эпизода: «Ехали дорогой енералы, / они того комарика трошки прозевали. / Ехал той дорогой пан полковник, / та й пытает, що лежит за покойник».

Поэтому вряд ли стоит сомневаться в том, что песня была известна сочинителю «Проводов», проведшему детские и юношеские годы в самом сердце Украины - на Елисаветградщине. Там же он призывался в царскую армию, отслужил 8 лет в Киевской военно-фельдшерской школе и елисаветградском лазарете. Так что прибегать к помощи композиторов автору «Проводов» не пришлось. Да и с исполнителем никаких проблем не возникло.

Им стал приятель Демьяна Бедного – один из популярнейших эстрадных артистов страны Борис Самойлович Гурович (1872-1939). Как и многим дореволюционным артистам еврейского происхождения, Гуровичу в силу известных причин пришлось скрыть свою исконную фамилию под сценическим именем Борис Борисов. Вот как писал о нем советский театральный критик Владимир Блюм: «Борисов — крупнейшая актерская фигура и в до- и в послевоенные годы, и в до- и в послереволюционную эпоху. Это — артист, который ни на один момент не уединялся в «священные рощи» жречества, аполитизма и т. п. Борисов со своим искусством — всегда в гуще людей, среди масс. Нашу революцию он принял немедленно. С 1918 года он популяризирует Демьяна Бедного. Его знает красноармейская казарма. В то время как угодники буржуев эмигрируют к своим хозяевам, Борисов остается с нами».

Творчество своего приятеля-поэта Борисов популяризировал не только через красноармейскую казарму. Спустя лишь месяц после восстановления в России грамзаписи, Бориса Борисова (не по прямому ли указанию главного кремлевского покровителя Бедного?) едва ли не первым из всех поющих артистов страны принялись записывать на пластинки, которые направлялись в части действующей армии в качестве агитационного материала. Так, уже в майскую сессию 1919-го «Роспечать» записывает 9 фонограмм Борисова, из которых 8 – песни и мелодекламации  на слова Бедного. «Проводов» среди них нет: наверно, поэт еще не успел выполнить ленинский заказ. Песня появляется на пластинке, выпущенной по итогам ноябрьской сессии; на этикетке значится: «ПРОВОДЫ. Злободневные куплеты. Слова Демьяна Бедного. Исп. Борисов Б. С.»

Говорить, впрочем, о том, что в результате этой «премьеры» песня грянула на всю Россию, не приходится. Хотя бы по той причине, что после 1919-го ни Борисов, ни кто-либо другой «Проводы» для новых пластинок не записывал, а первое нотное издание появилось лишь в 1923 году, в разгар нэпа, когда песенные пристрастия трудящихся заметно сдвинулись в сторону мирной тематики. Спустя 2 года, в 1925-м, вышли еще четыре издания (в Москве и Ленинграде), и этим дело, по крайней мере, в сталинскую эпоху, завершилось.

Не странно ли для той бешеной популярности, о которой пишет И. Бразуль? Для сравнения: написанный Борисом Борисовым до революции романс «Снился мне сад», который он постоянно пел на концертах, в сталинскую эпоху выходил на советских пластинках в исполнении Вадима Козина и Надежды Обуховой минимум 5 раз огромными тиражами. И это не считая государственных «пиратских» копий зарубежных пластинок эмигрантов, в частности Вертинского. Да и об особой популярности «Проводов» в красноармейской среде, тем более в сравнении с «Интернационалом», «Красной Армией» Самуила Покрасса, «Буденовским маршем» его брата Дмитрия и «Авиамаршем» Юлия Хайта тоже говорить не приходится. Даже сам заказчик песни В. И. Ленин, по словам Крупской, приводимым ее личным секретарем Верой Соломоновной Дридзо в книге «Н. К. Крупская», в годы гражданской войны с удовольствием слушал в исполнении красноармейцев покрассовскую «Красную Армию», а не «Проводы» Бедного.

Прохладное отношение к вспоминаемой песне, выразившееся в полном отсутствии после 19-го года граммофонных пластинок и студийных записей, а также четырехлетней паузе в ожидании нот, возможно, было связано с неоднозначной реакцией красноармейцев, воевавших в 1920-21 годах на Украине. В неприятельском исполнении махновцев и петлюровцев им не раз приходилось слышать злосчастного «Комарика», причем с присочиненными противником антимоскальскими и антисоветскими дополнениями. Не исключено, что и в майском (1920-го) совместном военном параде поляков и петлюровцев в захваченном Киеве «Комарик» также победно прозвучал, дабы “утереть нос” вражеским «Проводам».

Нотная история песни, как мы видели, была коротка, не имела периферийных изданий и на долгие годы прервалась в далеком 1925-м. Виноват в этом, как мне представляется, Корней Чуковский. Вскоре после выхода в свет первого издания «Проводов», он сочинил свою знаменитую сказку для детей, герои которой, Муха и Комар, словно перелетели в нее из украинской песни. Так что сказка Чуковского превратилась как бы в предысторию «Комарика»: она заканчивается свадьбой героев, а из украинской песни мы узнаем, чем этот скоротечный брак завершился. С 1924 по 1927 год под названием «Мухина свадьба» (не с намеком ли, ведь «Комарик» имел бытовое название «Свадьба комара»?) она выдержала пять изданий с роскошными рисунками Конашевича.

«Мухина свадьба» детям очень понравилась. А вот идеологически подкованным взрослым вряд ли: наверняка разбередила своим победителем Комаром старые раны. После инициированной Надеждой Крупской травли «Мухиной свадьбы» и ее автора, Чуковский вынужден был изменить название сказки на «Муху-цокотуху».

Говорят: время лечит раны. Казалось бы, к середине тридцатых о фактически запрещенном в СССР «Комарике» и вспомнить-то было некому. Ну, не самое ли время яркой интерпретацией народного хора возродить, да и записать для многотиражной пластинки Демьяновы «Проводы»?

Не тут-то было. В 1936-м в Бухаресте Петр Лещенко напел «Комарика» на пластинку фирмы «Коламбия», тотчас растиражированной по всей Европе. Разумеется, тем или иным способом диски с лещенским «Комариком» стали проникать в СССР, звучать с патефонов, травить душу главному цензору страны Платону Керженцову и его воспитанникам. Какие уж тут «Проводы»! А буквально следом грянула история с инсценировкой оперы А. П. Бородина «Богатыри» на либретто Бедного, возмутившее Сталина. Последовавшая затем травля пролетарского поэта в печати привела к его исключению из ВКП(б) и Союза писателей СССР.

В общем, дожидаться добротного, хорового, если хотите, народного исполнения «Проводов» после “злободневных куплетов” Бориса Борисова советским людям пришлось долго. Только в 1966 году «Мелодия» выпустила двойной альбом «Революционные песни. Песни гражданской войны», где «Проводы» прозвучали в образцовой интерпретации Хора русской песни Всесоюзного радио (№ 4 на 2-м диске). А в 1983-м отечественные меломаны порадовались великолепному исполнению песни Иваном Суржиковым в сопровождении Ансамбля солистов Академического оркестра русских народных инструментов, записанному для гиганта «Мелодии».

Подобного варианта «Комарика», похоже, мы уже не дождемся. Впрочем, лично меня вполне устраивает напетый Петром Лещенко.

Николай ОВСЯННИКОВ