В кулуарах ООН

Сообщение вызвало у меня интерес, и я отправилась в ООН. Однако в фойе, куда открыт доступ большинству желающих, я обнаружила совсем другую выставку, посвященную этой дате — о нацистских преступниках, их деяниях и о тех, кто эти деяния расследовал.
Здесь же, в информационном киоске, мне сказали, что где-то во внутренних помещениях миссии выставлены портреты переживших Шоа, но мне туда, кажется, не попасть: она доступна только сотрудникам ООН.
Мне удалось найти сотрудника ООН, который смог провести меня в кулуары. А поскольку он был на службе и очень спешил, то путь наш пролегал через «святая святых» — через зал, где заседают представители всех стран, рассаженные в алфавитном порядке. Боковое зрение выхватило таблички «Турция», «Туркмения», планшеты в руках заседателей, но страх быть остановленной и выпровожденной помешал рассмотреть окружающее подробней.
И вот я в глухом коридоре — без окон, с низким потолком. Меня останавливают взгляды десятков людей, взирающих со стен.

Этот проект называется «Лонка» — Lonka Project. История его такова.
Когда в прошлом году у израильского фотографа Рины Кастельнуово умерла мама, она ощутила на себе груз маминого военного прошлого — пережитого Холокоста.
Тогда Рина Кастельнуово, не одно десятилетие проработавшая для «Нью-­Йорк Таймс», и ее муж Джим Холландер, американец, приехавший в Израиль освещать первую Ливанскую вой­ну 1983 года, встретил Рину и остался — решили создать проект Лонка, по имени ее мамы Элионоры «Лонки» Насс.
«Всю жизнь я старалась от этого убежать,?— признается Кастельнуово, чьи оба родителя пережили Холокост и редко возвращались в рассказах к своему трагическому прошлому.?— Я росла в доме молчания, знала лишь, что такое барак и что такое нацист. Но на следующее же утро после маминой кончины ответственность за это прошлое легла на нас».
«Мы задались вопросом: Что мы можем сделать, чтобы истории выживших не исчезли бесследно?» — вспоминает Холландер.
В итоге они решили создать нечто визуальное, что будет воспринято молодежью. И обратились к своим коллегам-­фотографам в разных странах с просьбой встретиться с выжившими и сделать их портреты.
«Мы попросили всех об одном и том же, не давая никаких конкретных рекомендаций,?— говорит Холландер.?— Познакомься с выжившим — и сделай его портрет. Как захочешь — большой камерой или айфоном. Так получилась удивительная выставка».

В ООН выставлены 92 портрета, всего к этому моменту проект «Лонка» собрал 250 фотографий из более чем 25 стран. И работа продолжается.
Холландер надеется привести эту выставку в Иерусалим или Тель-­Авив в конце апреля, когда Израиль отмечает День памяти Шоа.
«Они очень разные, но все в каком-то смысле вдохновляющие,?— сказал он о портретах, которые собственноручно развешивал в ООН.?— Мы попросили фотографов попробовать отразить дух жизни их героев, показать нечто большее, чем просто лицо».
Когда супруги начали связываться с коллегами, все с готовностью откликались и привлекали кого-то еще.
Для некоторых фотографов, чьи родители тоже пережили Холокост, этот проект стал возможностью переосмыслить и свою собственную жизнь. Об этом говорит, к примеру, Анна Патрисия Кан из фотоагентства «Магнум».
«Думаю, этот проект — сама суть фотографии. Ты стараешься запечатлеть действительно что-то очень важное и передаешь это людям. Передаешь квинтэссенцию момента».
Кан также отметила, как много фотографов, ни на секунду не задумавшись, согласились участвовать в проекте.
«Не было фотографа, который не сказал бы, что для него это честь»,?— сказала она.
91-летний фотограф Гарри Бенсон провел 15 минут во Флориде с 92-летним Ароном Бельским, младшим из четверых братьев, которые организовали свой партизанский отряд. Их история легла в основу художественного фильма «Вызов» («Defiance»), снятого в 2008 году.
Бенсон сказал, что до встречи почти ничего не знал о Бельском.
«Мало пользы в том, чтобы знать подробности о своем герое до встречи с ним,?— сказал Бенсон.?— Я стараюсь подобраться к нему как можно ближе, а потом убраться как можно дальше».
Бенсон — знаменитый фотограф, его работы публикуют «Life Magazine», «Vanity Fair», «London Daily Express», он освещал две вой­ны в Израиле и фотографировал 12 последних американских президентов.
«Мне уже приходилось фотографировать таких людей, как он ?— переживших Холокост ?— сказал Бенсон.?— Но они были не совсем такими. Бельский вроде был в порядке, но вел себя как-будто был на грани. Не уверен, что он хотел фотографироваться, хотя все наслаждаются минутами славы».
Фотограф Эд Каши, обычно освещающий общественно-­политические проблемы, фотографировал 92-летнего Моше Авиталя. По его собственному признанию, впервые ему было предложено раскрыть человека.
Авиталь, сейчас живущий на Лонг-­Айленде недалеко от Нью-­Йорка, был выбран для опытов Йозефа Менгеле, но счастливо их избежал. Вся его семья погибла в газовых камерах.
«Волосы встают дымом при мысли, что сам Менгеле выбрал его для своих опытов,?— говорит Каши.?— Когда встречаешь таких людей и узнаешь что-то о том времени из первых уст, хочешь себя ущипнуть, не верится, что такое происходит с тобой».
«Я слишком ассимилирован в американскую жизнь, почти совсем утратил связь с прошлым, но признаю, как важно сохранять эти истории,?— сказал Каши, тоже еврей.?— Я уехал с той фото-сессии и не мог дождаться минуты, когда смогу рассказать людям о том, какого потрясающего человека встретил».

Все истории, рассказанные выжившими, напоминают Рине Кастельнуово перипетии маминой жизни, которая попала в гетто Кракова подростком. Позже, когда ее отца и брата убили, она прошла через четыре разных концлагеря. Отца Рины вместе с его родителями целый год прятали в погребе, потом он попал к партизанам.
«Мои родители ничего не рассказывали»,?— говорит Кастельнуово.
Все их друзья пережили Холокост, и женщины носили платья с длинными рукавами в любую жару — прятали синие номера-­татуировки.
«Такое чувство, что всю жизнь я пыталась от этого убежать,?— говорит она.?— Ты взрослеешь, переполненный сочувствием к страданиям других. Моя мама плакала по любому поводу».
Ее отцу сейчас 94. Мама была на год старше, хотя всегда говорила, что на 10 лет его младше.
У Холландера связь с Холокостом и выжившими по-настоящему возникла только после женитьбы, хотя он ясно помнит свои первые встречи с пережившими Холокост на улицах Тель-­Авива во время своего первого приезда в Израиль, помнит их синие номера-­татуировки на руках.
Он заметил тогда, что многие из них из Германии и Польши, наблюдал за ними в кафе, где они часами сидели и тихо беседовали.
Он остался в Израиле, освещал военный конфликт, подъемы и спады израильской жизни и поражался, что люди, пережившие такие ужасы, приехали в Израиль и построили новую жизнь. Они рассказывали   обо всем спокойно, сдержанно, достойно.
Холландер говорит, что идея проекта «Лонка» возникла у него еще 30 лет назад, но Израиль с его бурными событиями не оставлял на это времени.
Сейчас, будучи полупенсионером, Холландер стал чаще возвращаться к идее этого проекта. А год назад его ошарашила новость, что многие молодые французы не знают, что такое Холокост, хотя живут в стране, когда-то оккупированной нацистами.
В конце концов проект «Лонка» обрел жизнь.
«Многие фотографы сразу согласились участвовать, но не знали, как им найти выживших в Холокосте»,?— рассказывает Кастельнуово.
Супруги обратились к знакомым, им помогли общественные организации, у которых есть списки переживших Шоа. Большинство из этих людей дали согласие на съемку.
«Они все хотят быть услышаны, все взывают к сочувствию и человечности, особенно в этом году, в эти дни,?— говорит она.?— Им важно, чтобы мир знал».

 

Генри Фридман
Мичиган, США

Генри Фридман родился в 1928 году в городе Броды, тогда Польша. Он вспоминает издевательства 10-летних одноклассников накануне вой­ны, которые угрожали ему расправой Гитлера. Но в 1939 году Броды отошли к СССР, и Фридманы потеряли свой бизнес и значительную часть имущества. После оккупации города в 1941 году нацисты однажды схватили его мать и избили ее за то, что у нее не оказалось нарукавной повязки со звездой Давида. Генри рассказывает, что побои были очень жестокими, и мама не могла месяц поднять руки. Как-то в феврале 1942 года к ним в дом прибежала молодая украинка Юлия Симчук, чтобы предупредить, что Гестапо намерено арестовать отца Генри. Так отец успел спастись. В Бродах прошло три акции, в результате которых 4500 евреев города были отправлены в лагерь смерти Белжец. В ноябре 1942 года Фридманам было приказано переселиться в гетто, но им помогли две украинские семьи — они спрятали троих членов семьи в хлеву. Помещение было крошечное — не больше двуспальной кровати, и отцу пришлось скрываться в другом месте неподалеку. До них доходили слухи, что все обитатели гетто были отправлены прямиком на смерть — в Майданек. Фридманы пробыли в своем убежище 18 месяцев, мерзли и голодали. Освобождение пришло в марте 1944 года. Позже Юлия Симчук была удостоена звания Праведника народов мира. Она снова встретилась с Генри Фридманом в Сиэтле в 1989 году.

 

 

 

Голди Шахтер Калеб (слева)
Рахель Шахтер Айзенберг (справа)
Мериленд, США

Как раз накануне освобождения Аушвица Йозеф Менгеле произвел свою последнюю «селекцию». В нее попали 13-летняя Голди Шахтер из польского местечка Боджентынь, ее мама и две сестры, одна из них Рахель Айзенберг. До Аушвица сестер прятала польская христианская семья, потом они попали в трудовой лагерь, оттуда в 1944 – в Аушвиц. Они избежали газовых камер и пережили Марш смерти из Аушвица в Берген-Бельцен. 

 

Диамантина «Тина» Виванте Салоничио 
с сыном Сандро
Триеста, Италия

Диамантина «Тина» Виванте Салоничио родилась в 1928 году в Триесте, Италия. Она была младшей из пяти детей. Несколько десятков человек - членов большой разветвленной семьи, подверглись преследованиям нацистов, скрывались, но в 1944 году всех нашли и отправили в лагерь смерти Берген-Бельцен. В живых остались только Тина и ее отец. Тина до сих пор живет в Триесте недалеко от своего сына Сандро Салоничио, председателя еврейской общины города.

 

Виктор Германович Гехт
Москва, Россия 

Виктор Гехт родился в Бучаче, на Западной Украине. Из большой дружной семьи, насчитывавшей более полусотни человек, к концу вой­ны уцелели только он и бабушка.
Вместе с родственниками в 1942 году Витя попал в гетто. Мать погибла во время облавы. В 1943 году гетто было преобразовано в концентрационный рабочий лагерь. Виктор оказался там вместе с тяжело больным отцом, которому помогал на каторжных работах. Незадолго до закрытия лагеря им удалось бежать. Прятались в лесу, в оврагах, голодали. Осенью нашли приют на одном из хуторов в польско-­украинской семье Заривных. Рискуя жизнью, добросердечные и отважные люди приняли Виктора с отцом, спрятали их в сарае с двой­ным потолком. В 1944 году отец и несколько других родственников, скрывавшихся на том же хуторе, были обнаружены и расстреляны.
После освобождения Бучача Красной армией Виктор с бабушкой двинулись дальше вместе с военными. Худого и болезненного мальчика оставили во фронтовом полевом госпитале для легкораненых 3-й гвардейской танковой армии Первого Украинского фронта, он стал «сыном полка». В обязанности воспитанника входило: уход за ранеными, стирка бинтов, дежурства. Через некоторое время Виктор двинулся с госпиталем в Польшу, а бабушка осталась в городе Скалат — так прервалась связь с единственным близким человеком, о чем Виктор скорбит доныне.
В 1944 году мальчика приняли в детдом, он продолжил учебу, восстановил здоровье. Окончил Кунцевский радиомеханический техникум и вечерний факультет МВТУ имени Баумана. До пенсии работал на крупном оборонном предприятии. Долгое время занимался поиском близких и изучением трагедии евреев Бучача.
Сейчас живет в Москве, входит в руководство Московской организации бывших узников, член Военно-­исторической секции Центра «Холокост».
Его жизненный принцип: «Никому не желай зла! Можешь помочь — помоги!».

 

Менахем Мендель Тауб
Иерусалим, Израиль

Глава Каливской хасидской династии и выживший в Холокосте Менахем Мендель Тауб в Калибской синагоге в Иерусалиме 13 марта 2013 года.
После браславского и варшавского гетто, он был отправлен в Аушвиц, где не избежал экспериментов доктора Менгеле.
В 1962 году раввин Тауб иммигрировал в Израиль, где он основал Каливскую ешиву.
Менахем Мендель Тауб скончался в возрасте 96 лет 28 апреля 2019 года – через 6 недель после того, как был сделан этот снимок.

 

Шарлотта Кноблох
Мюнхен, Германия

Шарлотта Кноблох родилась в 1932 году у Фрица Неуланда и Маргарет, которая перешла в иудаизм перед браком с Фрицем. После принятия Нюрнбергских законов Маргарет ушла из семьи, и девочку воспитывала бабушка Альбертина Неуланд. 6-летняя Шарлотта была свидетелем «Хрустальной ночи», поскольку ее отец счел, что будет безопаснее находиться на улице, а не ждать погромщиков дома. Держа отца за руку, она стояла на тротуаре и смотрела на горящую синагогу.
В 1942 году отец отвел дочь в семью фермеров-­католиков Хуммель, живших в Франконии. Три года семья выдавала Шарлотту за свою дочь. Отец Шарлотты был арестован нацистами, но выжил в трудовом лагере. А бабушку депортировали в лагерь смерти, где она и погибла.
В мае 1945 года Шарлотта воссоединилась с отцом.
Она по сей день живет в Мюнхене и возглавляет Еврейскую общину Германии.

 

Александр Исаакович Гельман
Москва, Россия 

Александр (Шуня) Гельман родился в 1933 году в бессарабском местечке Дондюшаны (Румыния). Когда ему было семь лет, всю семью депортировали в гетто в Бершадь (в Транснистрию). В лютые морозы люди ютились в полуподвалах, лежали вповалку на цементном полу или на грубых нарах. Мама и другие родственники мальчика вскоре погибли. Из всей семьи уцелели только Шуня и его отец. Самое страшное воспоминание – постоянное присутствие смерти, множество мертвых вперемешку с живыми.
До сих пор он не может с этим смириться, убежден, что дети не должны так страдать. Война – всегда вина и преступление взрослых перед юным поколением, - считает Гельман и предостерегает от повторения военных конфликтов. Он твердо стоит на том, что равнодушие и соглашательство большинства сделали возможным приход к власти Гитлера, развязывание Второй мировой войны и трагедию Холокоста. И призывает молодежь побороть в себе страхи и смело отстаивать свои убеждения.
После войны Александр Гельман служил на флоте, испробовал разные профессии, занимался политикой. Но мы его знаем, как выдающегося драматурга, публициста, поэта и мудреца.

 

Арье Табух
Иерусалим, Израиль

93-летний Арье Табух родился в греческом городе Солоники. В марте 1943 года его депортировали в Аушвиц.
«Как может 15-летний молодой мужчина жить в таком аду, как Аушвиц? — писал он о первом вечере в поезде по дороге в Аушвиц.?— Даже самый страшный фильм, самый страшный в мире не способен передать этого унижения, избиений, страданий. По приезде было право и лево, кто идет в трудовой лагерь и кто идет в крематорий, ты идешь жить или ты идешь умирать.
Нас раздели. Был март, шел снег, и было холодно. А мы стояли голые, и охранники поливали нас из ведер ледяной водой. Часами мы стояли плакали, дрожали и кричали. Со мной были брат и отец. Папа не выжил. Через две недели они отправили его на смерть.
Когда вой­на закончилась, мы приходили в себя в лагере. Неожиданно приехал джип с членами Еврейской бригады. Мы чуть сознание не потеряли. Надо было жить в таком аду, чтобы увидеть еврейских офицеров».
В мае 1945 года он сел на корабль, направлявшийся в Мандатную Палестину. Корабль был захвачен британскими военными, и он провел полгода на Кипре в лагере для перемещенных лиц, прежде чем добрался до Израиля.

 

Олег Ефимович Морткович
Москва, Россия 

Маленькому Олегу, уроженцу поселка Дашева (Украина), было всего два года, когда его, горько плачущего, подобрал в поле пастух. Уходя к партизанам, мать доверила сына подруге. Та испугалась за свою жизнь и отдала малыша на волю случая. Пастух вверил ребенка заботам жительницы соседней деревни, простой богобоязненной женщины Натальи Бондарь. Вскоре выяснилось, что малыш — сын блестяще образованного врача Ефима Мортковича, партизана. Он и его красавица-жена были расстреляны, а сын — выжил.
На всю жизнь Олег запомнил мозолистые руки сильной и доброй женщины, которая спасала его долгие два с половиной года, ее тихие слова утешения и поддержки. Наталья Бондарь укрывала малыша в погребе, неподалеку от полицейского управления. Малейший стук или даже шорох могли оказаться для них последними.
Информация о том, что Олег спасен, в 1945 году дошла до бабушки и дедушки мальчика. Они забрали его в Москву, от них Олег узнал историю своей семьи и имя женщины, сохранившей ему жизнь.
Став взрослым, Олег Ефимович побывал в местах, с которыми связана его драматическая судьба — обнял пастуха, нашедшего его в поле, поклонился родным могилам. Наталье Бондарь, ушедшей в 1952 году, посмертно присвоено звание Праведника народов мира.
В профессии он пошел по стопам отца, стал известным врачом. Сейчас он возглавляет Международный союз общественных объединений евреев — бывших узников фашизма, ведет активную просветительскую и общественную работу.