Занимательная футурология

Когда я читаю в газете сообщение о том, что к 2030 году планируется перекрыть шоссе Аялон в Тель-­Авиве и разбить на этой «крыше» зону отдыха и прекрасный парк, я лишь подсчитываю в уме, сколько мне тогда будет, и успею ли я прогуляться по этому райскому уголку «города нон-стоп». Короче, как говорил Жванецкий, «даже простой крейсер под моим командованием не вой­дет в нейтральные воды…».
С интересом читаю прогнозы футурологов, что будет с нашей страной или планетой через сто, двести, триста лет. Глядишь, и удастся мне все это увидеть черепахой, став ею в одной из моих следующих инкарнаций (впрочем, наша религия даже этого мне не обещает). Все эти грядущие ледниковые периоды, или, наоборот, глобальное потепление. Бананы, созревающие в якутском Оймяконе, и затопленные растаявшими антарктическими и арктическими льдами города и страны. Вот уж, в буквальном смысле: после меня — хоть потоп.
Я вспоминаю, как расплакался много лет назад мой четырехлетний сын, когда узнал, что наше солнце погаснет всего через четыре с половиной миллиарда лет. Вот это — ответственное отношение к нашему будущему! Теперь он вырос и его больше не беспокоит трагическая судьба нашего светила. Он думает о «здесь и сейчас». Один мой знакомый недавно купил квартиру в многоэтажном доме. В договоре на покупку было написано, что дом стоит на земле, переданной в аренду на 99 лет до 10 ноября 2111 года. «А что будет с домом 11 ноября 2111 года?» — с неподдельным интересом спросил он у продавца. Продавец его успокоил, что дом до этого срока не доживет.
Я помню, как четверть века тому назад моя знакомая хвасталась тем, что купила единицу отдыха в клубном отеле Эйлата на 99 лет. Но вот уже лет пятнадцать как она готова отдать эту покупку бесплатно, лишь бы не платить ежегодные поборы на ее содержание.
Нас призывают думать о будущем, хотя будущее это весьма туманно. Скажи мне ­кто-нибудь году в 1980-м, что всех нас разбросает по планете, дочь моего друга выйдет замуж за японца, а мой сын будет плохо читать по-русски, я бы рассмеялся ему в лицо. Я помню, как в период дефицита в конце 1980-х годов государство давало ваучеры: платишь за машину или холодильник сегодня — получаешь через пять лет. Я не знаю ни одного получившего «приобретенную» таким образом машину. Государство, обещавшее это, не протянуло этих пяти лет.
Я уже не говорю о техническом прогрессе. В интернете бродит забавный список выражений, за которые лет тридцать назад можно было загреметь в психушку. Там были фразы типа «я буду в лесу, но ты мне позвони», «я случайно стер «Вой­ну и мир»», «я тебе письмо десять минут назад послал, ты получил?», «я завтра себе мозгов докуплю» и т.?п.
Есть замечательный документальный фильм об изобретателе и футурологе Рэймонде Курцвайле «Трансцендентный человек». Там футуролог предсказывает достижение физического бессмертия человека уже в ближайшие 30–40 лет. Жаль, мне это не суждено, а то бы, глядишь, дождался бы пуска тель-авивского метро лет этак через сорок.
Впрочем, сегодня в роли главного футуролога планеты фигурирует наш израильский историк Юваль Харари. Все книжные полки мира завалены томами его сомнительных предсказаний. Он тоже сулит нам бессмертие, если только мы не угробим нашу планету раньше. А ­все-таки нет-нет, и задумаешься над тем, что будет с Израилем в году 2050-м. Точнее — в 2048, в год столетия нашего государства. Не будем даже рассматривать модный вопрос: «Доживет ли Израиль до этой даты?». Уверен, доживет. Вопрос — каким?
Не так давно авторы проекта «Израиль 2048 — совместное будущее», строящие модель будущего Израиля, опубликовали свой прогноз. Давайте будем ориентироваться на него. Тем более, что мне уж точно не суждено будет убедиться, сбылся он или нет. Этот проект, в разработке которого участвует ряд общественных организаций, направлен на то, чтобы продвигать процесс заселения Негева и Галилеи и спасти центр страны от перенаселенности.
Разумеется, как и положено в таких проектах, будущее, если мы не последуем мудрым советам авторов, рисуется в печальных сценариях антиутопии. Так, житель Тель-­Авива, чтобы посетить юбилейную церемонию Дня Независимости 2048 года в Иерусалиме, будет вынужден простоять в автомобильной пробке 5–6 часов. Формулу, по которой это вычислялось, какие исходные параметры закладывались для расчета, нам не сообщают. Предлагают принять эти ужасы на веру.
Вообще, нас очень любят пугать демографией. Согласно этому прогнозу, столетний юбилей нашего государства будут отмечать 17 миллионов его граждан. Кем будут эти граждане? Демограф Амнон Софер предвещает превращение евреев в Израиле в национальное меньшинство. Впрочем, меня нисколько не пугает, что через тридцать лет арабы станут большинством в Эрец Исраэль. Хотя бы потому, что я уверен: не станут. Демографы обещали этот «ужас» еще к 1990 году, потом к 2000-му, и граница всё отодвигается.
Между тем, оказывается, рождаемость в еврейском и арабском секторе Израиля уже сравнялась. Что касается подсчетов евреев в будущем мире, то я помню, несколько лет назад в «Алефе» сообщалось об исследовании одного математика, который, проанализировав темпы ассимиляции светских евреев и рождаемость у ортодоксальных евреев, подсчитал, что к концу нынешнего столетия 97% евреев в мире будут ортодоксами. Радует это меня или огорчает? Ни то и ни другое. Мне это все равно, меня это касаться не будет. А мои дети и внуки пусть решают свои проблемы сами.
А вот другие футурологи обещают другой сценарий. Они пугают нас апокалиптическими прогнозами, что ассимиляция приведет к исчезновению евреев. Мол, растворятся они в истории, как исчезли в пучине веков шумеры. Вот уж в это не верю. Сколько еврея не ассимилируй, он все равно в генах-то еврей. Даром, что ли, искали и в конце концов нашли еврейский ген. Это другие могут исчезнуть, а от нас планете не избавиться!
Кого-то из британских премьеров однажды спросили: «А вас не пугает, что через двести лет на Британских островах все будут говорить по-китайски?». «Нисколько,?— с улыбкой ответил он.?— Они ведь все равно будут британцами».
Меня в израильской футурологии гораздо больше интересует, что будет через тридцать лет с сектором Газа? С Иудеей и Самарией? Неужели ставшие бессмертными (по Курцвайлю) люди будут так же, как сегодня, обмениваться ракетами и бомбами? Ведь никаких реальных предложений на горизонте не видно. Не считать же такими план Трампа.
Увы, наша ситуация здесь вряд ли разрешима и по методу Ходжи Насреддина: «Через двадцать лет либо осел умрет, либо шах, либо я». Я?то умру — это точно, а проблема останется? Наша мантра: пусть все остается, как есть. Ну и пусть остается! Все равно ведь не останется…
А, может, и не надо загадывать так далеко? Может быть, права была Скарлетт О’Хара со своей присказкой: «Подумаю об этом завтра»? Бог с ним, с будущим. Живите при сейчас. И как сказал один мудрый человек: давайте переживать неприятности по мере их поступления.
Лев Авенайс