Повторение пройденного

Так и оказалось. Эмоции победили в этой битве, и в результате пейзаж остался почти таким же, каким был после весенних выборов. Да и могло ли быть иначе? Что изменилось за несколько межвыборных месяцев? Кто-то выдвинул новую политическую идею, сразу оттянув на себя голоса избирателей? Нет. Кто-то создал новую партию, переплюнувшую по неожиданной популярности и «Ликуд», и «Кахоль-­Лаван»? Нет. Причин у избирателей изменить свои предпочтения не нашлось никаких. Может, если бы в сентябре на участки пришли избиратели, не проголосовавшие весной, пришли бы со своими предпочтениями, не учтенными в первом голосовании, то пейзаж мог стать иным. Но осенью на выборы явились те же люди, чей выбор определил весеннюю «боевую ничью».
И случилось, естественно, дежа вю. Президент поручил Биньямину Нетаниягу сформировать коалицию. Как и весной, Нетаниягу с этой задачей не справился, поскольку и весной, и осенью карты в его руках были те же самые, и ожидать другого результата было бессмысленно. Никто и не ждал. Полтора месяца пролетели быстро, и Нетаниягу вернул президенту полномочия, которыми так и не сумел воспользоваться. Интрига заключалась лишь в том, поручит ли президент второму претенденту — Бени Ганцу — формировать коалицию, или сразу отправит страну на третьи выборы. Президент решил дать шанс Ганцу. Справедливо, но, как оказалось, бесполезно. Ганц, естественно, не смог набрать необходимые 61 голосов в новом Кнессете, не привлекая в правительство арабских депутатов. Даже поддержка Либермана (сиречь — партии НДИ) не дала Ганцу шансов победить.
Никогда еще за всю историю Израиля арабские партии не входили в правительственную коалицию и никогда арабские депутаты не становились членами правительства и, тем более, министрами. Уже после осенних выборов депутаты от арабских партий публично заявили, что не станут приносить в Кнессете присягу, как это положено, поскольку не собираются присягать на верность еврейскому государству, каковым является Израиль согласно новому закону.
Вообще-то, депутат, отказавшийся присягнуть, должен быть лишен места в Кнессете. По идее, арабский список в полном составе обязан был покинуть Кнессет, но этого, как и ожидалось, не произошло. Более того, уже после арабского демарша Ганц проводил встречи и переговоры с представителями арабского блока. О чем мог говорить с ними кандидат в премьер-­министры? Обещать министерские портфели? Вряд ли. Сомнительно, чтобы те, кто голосовал за «Кахоль-­Лаван», имели в виду приглашение арабов в правительство. Большинство голосовало не столько за Ганца, сколько за «рак-ло-биби», а это совсем другой расклад! Разумеется, Ганц это прекрасно понимает, как и то, что единственным для него вариантом не провалить поручение президента является создание правительства национального единства с «Ликудом». Две эти партии будут иметь в Кнессете 63 места и смогут создать прочную коалицию, не привлекая больше никаких партий.
Разумеется, переговоры между «Ликудом» и «Кахоль-­Лаван» ведутся, представители партий встречаются, обсуждают и требуют, но всякий раз в прессе появляются краткие сообщения (вполне ожидаемые), что к согласию прийти не удалось. Ганц не раз обещал, что не вой­дет в коалицию с «Ликудом», пока председателем этой партии является Нетаниягу, над которым висит дамоклов меч судебного преследования. Ликудники, однако, вовсе не спешат отправлять лидера в отставку. Праймериз в «Ликуде» не планируются ни в близком, ни в относительно отдаленном будущем…
Между тем в переходный период продолжает, естественно, работу прежнее правительство во главе с Нетаниягу. И дел у этого правительства хватает. Например, опять — который раз — осложняется ситуация с Газой, и армия должна быть в полной боевой готовности. После отставки Либермана функции министра обороны выполнял премьер-­министр, у которого достаточно (скорее — более чем достаточно) других забот. Исходя из этого, а также (можно сказать — прежде всего) для укрепления коалиции правых партий, Нетаниягу передал министерство обороны Нафтали Беннету, лидеру партии «А-ямин а-хадаш» («Новые правые») — разумный шаг в создавшейся патовой политической ситуации, вызвавший естественную отрицательную реакцию в левом лагере.
Ситуация патовая, и большинство обозревателей (и простых избирателей) практически уверены, что весной состоятся третьи за год выборы. Изменят ли они расстановку сил? Вряд ли, если не произойдет ничего экстраординарного. Если, например, Биньямину Нетаниягу предъявят, наконец, обвинительные заключения по всем ведущимся против него делам (или хотя бы по одному). Или если Ганцу удастся, наконец, предъявить избирателям такую убедительную программу действий на посту премьера, что голосовать за него станут не просто «рак-ло-биби», но потому, что увидят в кандидате человека, достойного повести страну — если не в светлое будущее, то хотя бы в будущее достойное.
Какая же программа у партии «Кахоль-­Лаван»? В своих выступлениях Ганц обычно больше занят обличением политических противников (конкретно — Нетаниягу), а свои планы в роли премьер-­министра описывает очень общими фразами. Такое может говорить любой человек, раздавая обещания, но никак не конкретизируя того, как он собирается их выполнять.
4 ноября Ганц произнес речь на многотысячном митинге в Тель-­Авиве, посвященном памяти Ицхака Рабина. Сказал о том, что «нас втянули еще в одни выборы только ради того, чтобы Нетаниягу смог создать так называемый "блок неприкосновенности" с помощью 61-го депутатского мандата. Этого не случилось. И не случится».
И далее:
«Как только правительство будет создано — мы приступим к работе… И пусть нас никто не поучает, как надо подходить к этому вопросу. Власть — это средство для обеспечения качественного образования вообще и для детей ясельного возраста, в частности. Это средство для решения проблем разваливающейся системы здравоохранения. Средство заботы о каждом молодом парне и девушке, которые должны служить своей стране и чувствовать себя ее частью.
Это средство, чтобы заняться проблемами инвалидов, женщин, пожилых людей, репатриантов, ЛГБТ, друзов и арабов. На данный момент проблемы лишь множатся и становятся сложнее.
Пришло время приступить к решению всех этих проблем без лишней минуты промедления, поскольку для человека, который с ними столкнулся, эта лишняя минута кажется вечностью. Социальное жилье, общественный транспорт, пенсии — это касается всех нас».
Мне одному кажется, что эти фразы (кстати, единственные в речи, где Ганц, пусть и походя, перечислил реальные проблемы нашей страны) — чисто протокольные, и за ними не видно ничего, что говорило бы: кандидат в премьер-­министры знает, как эти проблемы решать?
Инвалиды, женщины, пожилые люди, репатрианты, ЛГБТ, друзы, арабы, социальное жилье, общественный транспорт, пенсии… Эти проблемы в той или иной степени были в Израиле всегда и будут при любом правительстве. Решить их — тем более быстро («без лишней минуты промедления») и все разом — даже не утопия, а чистая маниловщина. Все предыдущие правительства пытались подбираться к решению тех или иных проблем, решали их частично, отчего проблемы, конечно, не исчезали, и невозможно поверить, что Ганцу удастся решить их, тем более, не учитывая прежние попытки. «И пусть нас никто не поучает, как надо подходить к этому вопросу». Так мог бы сказать человек, уже имеющий огромный опыт и успехи, но у Ганца нет ни того, ни другого…
А ведь он ни слова не сказал о проблемах с терроризмом, Газой, Хизбаллой, Сирией, Ираном…
Зато говорил, что Нетаниягу не может быть премьер-министром, поскольку ему грозят тюремные сроки.
***
Между тем суда над Нетаниягу пока не было. Премьер-министру предъявлены обвинительные заключения по трем делам из четырех, по которым велось следствие. Генеральный прокурор Израиля (он же – юридический советник правительства) Авихай Мандельблит, предъявляя обвинительные заключения против премьер-министра, сказал две важные вещи. Первое: никто, даже премьер-министр (тем более – премьер-министр!), не может указывать журналистам, что и как писать. Пресса в демократическом государстве должна быть независима и свободна. И второе: никто в демократическом государстве не имеет права обвинять кого бы то ни было (в том числе – премьер-министра) в совершении преступлениия, пока суд не вынес своего решения. Пока такого решения нет, человек считается невиновным.
Это, вообще говоря, вещи очевидные и всем известные. Однако Мандельблиту пришлось напомнить известные истины, поскольку политические противники Нетаниягу уже давно решили, что он, конечно, виновен и должен сесть в тюрьму (не зря же полиция вела следствие, а прокуратура вынесла обвинительные заключения!).
Имеет ли, с точки зрения закона, Нетаниягу право исполнять обязанности премьер-­министра в этих обстоятельствах? Имеет. Имеет право возглавлять политическую партию? Да. Имеет ли право, если партия победит на выборах, вновь претендовать на пост премьер-­министра? Имеет.
Другое дело — этика. Тут у премьер-­министра позиция уязвимая. Известны случаи (не в Израиле, впрочем), когда министры и даже главы государств уходили добровольно в отставку из-за одних лишь намеков в прессе на их вероятное нарушение закона. Да, Нетаниягу мог бы сказать: «Я не могу исполнять свои обязанности, когда против меня ведется полицейское расследование». Это был бы красивый жест, который, однако, означал бы конец политической карьеры Нетаниягу, чем бы расследование ни закончилось.
Расследования, предъявление обвинения, суды — в Израиле это долгая история, которая может тянуться годы, а то и десятилетия. Можно понять нежелание Нетаниягу покидать пост, по крайней мере до предъявления обвинительных заключений. Особенно учитывая, какими методами полиция зачастую добивается «доказательств» и чем (ничем!) закончились попытки судебного преследования Реувена Ривлина, Рафаэля Эйтана и Яакова Неэмана.
***
Как бы то ни было, именно висящий над Биньямином Нетаниягу и все никак не опускающийся дамоклов меч судебного разбирательства является чуть ли главным оружием политических оппонентов премьер-­министра, в том числе и председателя партии «Наш дом — Израиль» Авигдора Либермана.
Поразительна эволюция этого политика. Я уже вспоминал в прошлой статье, как в середине девяностых Либерман утверждал: «Правее меня только стенка». Звучало это красиво и привлекало избирателей из национального лагеря. Несколько лет назад, еще до назначение его министром обороны, Либерман грозился в 24 часа уничтожить лидера ХАМАСа Исмаила Ханию. А еще Либерман требовал, чтобы все граждане Израиля в равной степени призывались в армию.
Став министром обороны, Либерман перестал произносить грозные речи в адрес Хании. Что касается всеобщего призыва, то требования Либермана конкретизировались: речь теперь шла о том, что подлежат призыву все учащиеся ешив. Но ведь и израильские арабы являются гражданами Израиля. Почему ж и их не призывать на службу — понятно, не в боевые части, но есть и служба альтернативная. Однако требования Либермана касались только евреев. Более того, Либерман неожиданно оказался противником религиозного Израиля в целом: обвинил религиозные партии в попытке построить в стране государство Галахи, объявил, что раввинат требует от новых репатриантов, чьи документы вызывают сомнение, проходить тесты ДНК для подтверждения еврейства. На деле такие тесты не имеют смысла (не говоря уж о том, что раввинат не выдвигал такие требования), поскольку невозможно по ДНК определить национальность человека, а тем более еврея. Однако на часть избирателей, незнакомых с возможностями генетики, риторика Либермана произвела впечатление.
Бывший правый Либерман сейчас оказался в неудобной ситуации, а между тем без восьми голосов НДИ ни Ганц, ни Нетаниягу создать коалицию не могут, в чем уже оба убедились. Либерман не может примкнуть ни к левым, ни к правым, поскольку выступает, как против «харедим», без которых нет правой коалиции, так и против арабов, без которых нет коалиции левой. А если Ганц и Нетаниягу создадут правительство национального единства, они не будут нуждаться в НДИ.
Единственная для Либермана возможность оказаться в будущем правительстве — потребовать, во-первых, чтобы «Ликуд» избрал другого председателя (ведь Нетаниягу предстоит суд!). И во?вторых, чтобы «Ликуд» (уже без Нетаниягу) отказался от сотрудничества с религиозными партиями. Расчет понятен: если развалить правый лагерь, то уж точно окажется невозможной никакая коалиция без участия НДИ.
Именно такое предложение и озвучил Либерман, выступив по телевидению. Разумеется, Бени Ганц с «ультиматумом» Либермана согласился, и, разумеется, «Ликуд» от идеи разрыва с религиозными партиями отказался. Действительно, это означало бы развал национального лагеря. Этого теперь желает Либерман, который 20 лет назад причислял себя к самым правым из правых?
Сейчас ситуация вновь (или все еще) патовая. Есть ли выход? Президент Реувен Ривлин может поручить формирование правительства любому из ста двадцати депутатов Кнессета. Любому, кто, по мнению президента, имеет шанс созвать под свои личные знамена 61 или больше депутатов. Шанс, на мой взгляд, столь же призрачный, как и возможность лишить «Ликуд» его нынешнего председателя.
Значит, готовимся к третьим выборам — в марте 2020 года?
Песах АМНУЭЛЬ