Иронический человек Юмор Юрия Левитанского

Щит под ударами шатается и трещит, но, несмотря ни на что, «сквозь трагический этот век/проходит он, иронический человек». Но дело не в том, «как меч у него остер», а в том, как он идет — «с улыбкою на костер», и как перед этим произносит: «Да, горячий денек — не правда ли, господа!».
Впрочем, пустое дело, пересказывать стихи — лучше перечитать. Несмотря на то, что оно длинное, с замахом и размахом — у поэта было длинное поэтическое дыхание, которое предполагает свою резко индивидуальную поэтическую систему и ни на кого не похожий поэтический язык (вспомним классические «Диалог у новогодней елки», «Всего и надо, что вглядеться,?— боже мой», «Мое поколение» и другие).
Тот, от которого все зависит в этом мире, одарил его неповторимым поэтическим талантом и чувством юмора. Как говорят сегодня в России — три в одном. Не каждому дано. Поэт так устроен, что по-особому видит мир, который и стремится запечатлеть в слове. Юрий Левитанский был Мастером, ему это удавалось.
У него была сложная поэтическая судьба — первую книгу, «Солдатская дорога», начинающий стихотворец выпустил в 1948 году в Иркутске, последнюю — «Белые стихи» — уже будучи зрелым поэтом, в 1991-м. Он много переводил, потому что без переводов на одни оригинальные стихи в Союзе (как, впрочем, и в других странах) прокормить семью (у него было три дочери) было невозможно. Но Левитанскому все же посчастливилось не уйти на многие десятилетия в переводы, как Липкину или Тарковскому.
Ирония помогала ему выстоять в непростых жизненных ситуациях. А они при советской власти росли, как грибы.
«А эту Зину звали Анной…»
Так получилось, что мне выпало в жизни встречаться, общаться, дружить со многими выдающимися людьми, наделенными не только умом, талантом, но и чувством юмора. Более остроумного человека, чем Юрий Левитанский, я на своем веку не встречал.
Говорят, если человек талантлив, он талантлив во всем. Левитанский не только писал хорошие стихи, он еще и очень хорошо рисовал красками. Так вышло, что он и его друг Самойлов при распределении квартир от Союза писателей получили эти самые квартиры не просто в одном переулке — в одном доме: Левитанский на 3-м этаже, Самойлов — на 2-м.
Астраханский переулок выходил в Безбожный. В Астраханском жили писатели, в Безбожном — советская номенклатура среднего разлива. Когда Алле Пугачевой в этом переулке предложили квартиру, она наотрез отказалась. Замам разных министров и прочим деятелям все было нипочем, они с удовольствием занимали (как сказали бы сейчас) элитные хоромы.
Когда Самойлов приезжал из Пярну, к нему спускался Левитанский. И начинались разговоры за жизнь. Если за накрытым столом сидели еще гости, обычное, достаточно скромное советское пиршество переходило в роскошное словесное — оба были великими остроумцами и острословами, на иронию и шутки не скупились, и каждый старался перещеголять другого.
Однажды Юрий Давидович подарил Давиду Самойловичу небольшую картинку — зимний пейзаж, выписанный так, как может быть выписан он только рукою талантливого художника-­поэта.
Самойлов повертел картинку в руках и обратил внимание на дарственную надпись: «А эту Зину звали Анной…»
Это было одно из любимых женских имен Д.С.?— в его стихах оно встречается много раз, в том числе и в одном из самых известных — «Пестель, поэт и Анна».
Левитанский спародировал строку стихотворения своего товарища: «У зим бывают имена» («А эту зиму звали Анной, /Она была прекрасней всех»). Самойлов улыбнулся и пошел доставать коньяк. Мы все выпили — и за «Зин», и за «Анн», а еще и за знакомых женщин.
«Сюжет с вариантами»
Остроумие Левитанского в жизни, естественно, проявлялось и в поэзии, свидетельство чему, не побоюсь этих слов, уникальная книга пародий на поэтов-­современников самых разных направлений от В. Солоухина до Б. Слуцкого — «Сюжет с вариантами», которую можно поставить в один ряд с давно уже ставшими классическими пародиями Александра Архангельского.
К книге Левитанский, не страдавший склонностью к теоретизированию (помните бессмертное гетевское «Теория, мой друг, суха/ Но зеленеет жизни древо»), предпослал предисловие, в котором объяснял, что подвигло его обратиться к этому жанру.
Читатели приняли книгу на ура, и коллеги — доброжелательно. Им нравилось, что автор не издевается над личностью пародируемого. Он писал дружеские пародии (в этом словосочетании слово «дружеские» — основное), полагая, что пародия «это… не юмор и не сатира, а дело совсем серьезное».
И к делу подошел серьезно: спародировав стиль и манеру письма каждого поэта, уловил (потому что сам был поэт) особенности их интонации и лексики. И получилось невероятно смешно. Это была филигранная работа, которую мог выполнить только такой мастер стиха, как Юрий Левитанский, великолепно чувствующий стиль, форму, все слабости и силу пародируемых поэтов.
«К­огда-нибудь после меня… »
В 1996 году я привел Ирину Машковскую, вдову Левитанского, в издательство ХГС (ныне «Время»), с которым я в те времена сотрудничал. Мы достаточно быстро подготовили к печати книгу, которая должна была стать первым — и самым полным — посмертным изданием поэта.
Но книга шла очень долго: у издательства были разные проблемы. Мы не отступали — терпеливо ждали. Книга вышла через два года. К сожалению, из нее выпала одна из лучших пародий Левитанского на его друга Самойлова, которая по цензурным причинам не могла вой­ти в сборник 1978 года «Сюжет с вариантами».
Когда Левитанского читал эту пародию на хозяина дома, народ задыхался от смеха. И хотя на Астраханском много шутили и смеялись самые разные люди и по всяким поводам, таких взрывов смеха не припомню.
Этой пародией я и закончу свои 
заметки:
Сороковые — роковые
Д. Самойлов

Сороковые-­роковые,
военные и тыловые,
Где все вопросы половые
решали мы, как таковые.
А это я, Самойлов Дезик,
а это рядом — Слуцкий Боба,
и рыжие мы с Бобой оба.
и свой у каждого обрезик.
И я обрезик вынимаю,
и прямо в зайчика стреляю,
и пиф, и паф, и ой-е-ей,
и едем с Бобой мы домой.
Сороковые — роковые,
поэты были каковые,
не то, что нынешнее племя –
Ошанины и Островые.

P. S. Для тех, кто не помнит: Лев Ошанин — поэт, автор более 70 поэтических сборников, лауреат различных всемирных фестивалей молодежи и студентов; Сергей Островой — поэт, лауреат Госпремии им. М. Горького по литературе за сборник «Годы» (1984 год). Оба — современники Левитанского и Самойлова.
Для тех, кто не знает: родители и близкие звали Самойлова Дезик, а Слуцкого — Боба.
Геннадий Евграфов