Шестой Любавичский Ребе в зеркале календаря

Календарь на начинающийся еврейский год посвящён столетию со дня начала служения шестого Любавичского ребе Йосефа-­Ицхока Шнеерсона.
Каждый разворот календаря — период жизни ребе: город, где он жил, или город, с которым связаны значимые в его жизни события. В каждом развороте два текста: один — о деятельности ребе в это время и в этом месте, второй — конкретный случай и (или) высказывание. Вот как пример — случай в Варшаве:

Во время битвы за Варшаву немцы подвергли город безжалостным бомбардировкам. Более 10% зданий было разрушено. Во время одной из таких бомбардировок ребе Йосеф-­Ицхок оказался в бомбоубежище, где вместе с ним были преимущественно евреи. Бомба разорвалась совсем рядом: грохот, дым, пыль.
«Мы увидели смерть перед глазами,?— вспоминает ребе.?— И вот все евреи, а там были евреи с самыми разными политическими убеждениями и отношением к религии, все вдруг в один голос воскликнул: «Шма, Исроэль!» Такого я никогда не слышал. Этот единый вопль многих останется со мной навсегда. Он открыл мне новое понимание еврейской души и веры».

Недавно в Израиле провели опрос: респондентам предлагалось продолжить ту самую молитву, «Шма, Исраэль!», которую едиными устами произносили варшавские евреи в минуту смертельной опасности. Более половины опрошенных израильтян затруднилось. Более половины! Варшавские евреи времён вой­ны, каких бы взглядов они ни придерживались, сформировались в мире, где «Шма, Исраэль!» была естественной культурной данностью — даже если не была данностью собственного религиозного опыта. Её все знали. В минуту опасности она спонтанно воспроизводилась.
Сколько евреев могли бы сегодня продолжить «Шма, Исраэль!» в Москве? А в Нью-­Йорке?
Надо полагать, если бы не проекты, запущенные ребе Йосефом-­Ицхоком по поддержке подпольных еврейских общин в СССР и возвращению ассимилированных евреев к иудаизму в Америке и по всему миру,?— знающих «Шма, Исроэль!» было бы меньше.
Человек, которому посвящён календарь: ребе Йосеф-­Ицхок Шнеерсон родился в местечке Любавичи — родовом гнезде хасидской Любавичской династии — и завершил путь земной жизни в главном мегаполисе планеты. Его жизнь соединила четыре совершенно разных мира: дореволюционное местечко, советская Россия, довоенная Европа, ещё наполненная евреями, и Нью-­Йорк. Он прожил жизнь в драматическое время истории: погромы, революция, Гражданская вой­на, антирелигиозный террор в советской России, две мировые вой­ны, катастрофа европейского еврейства. Семь раз его арестовывали: пять раз в царской России, дважды в советской, он сидел в камере смертников, его спасение нельзя назвать иначе как чудом.
О своём пребывании в следственной тюрьме Ленинградского управления ОГПУ, в просторечии именуемой «Шпалеркой» (по имени Шпалерной улицы, где она располагается), ребе написал интереснейшие воспоминания «Записки об аресте». Википедия о них не знает. Но она ­всё-таки осведомлена о ребе как о насельнике тюремного замка. Йосеф-Ицхок Шнеерсон замыкает алфавитный список известных заключённых в советское время. Перед ним значится Хармс. До исторического материализма здесь сидели Ленин и Савинков, а из еврейских деятелей — Рутенберг — готовый персонаж остросюжетного романа. «Шпалерка» и сегодня «Шпалерка», уж больно проект оказался удачным, правда, названия со времён заточения цадика неоднократно менялись; сегодня там располагается следственный изолятор ФСИН.
В августе 1929 года, через пару месяцев после того, как ребе молился в пещере Махпела, в Хевроне разразился ужасный погром: евреи были жестоко убиты, те, кто остался в живых, среди них много раненых,?— изгнаны. А ведь вполне мог бы приехать и в августе. Смерть с ним разминулась.
Ребе был спасён из оккупированной немцами Варшавы. И это тоже было чудом. В авантюрной акции по спасению участвовали дипломаты и работники спецслужб разных стран. Вывоз ребе из Варшавы через Берлин на Запад лично курировал глава Абвера адмирал Канарис.
Календарь так говорит о Ребе:

Он персонально связал хасидизм уникальной местечковой цивилизации с хасидизмом общества, которое вскоре станет постиндустриальным.
Он придал хасидизму всемирный размах, вывел его на качественно более высокий уровень. Его бруклинский дом с номером 770 стал символом Хабада.
Он был человеком большой учёности, неразрывно связанной с действием.
Он обладал мужеством и дерз­новением.
Он обладал даром любви, понимания и пророчества.
Он был общественным деятелем мирового масштаба.
Он был вдохновляющим примером для тысяч и тысяч хасидов…
Седьмой Любавичский ребе сказал о нём: «Он был главой своего поколения».
Ребе Йосеф-­Ицхок похоронен на Нью-­Йоркском кладбище «Монтефиоре». Могила его — место паломничества и молитв. Рядом могила его зятя и преемника: седьмого Любавичского ребе Менахема-­Мендла Шнеерсона.

Площадка календаря ограничена и располагает к лапидарности, к пунктирному изложению, поэтому многое в рассказ о жизни ребе не вошло. Например, борьба с Евсекцией — важная тема гражданской вой­ны внутри еврейства. Или фоновые, но весьма, весьма любопытные сюжетные линии: встречи с Фрейдом и знакомство с профессором Барченко — экзотическим персонажем, возглавлявшим в ГПУ отдел по изучению паранормальных явлений. Барченко пришла в голову нетривиальная мысль — создать оккультный интернационал для совершения всемирной революции посредством магических энергий. Естественно, он возлагал большие надежды на каббалу. Хотел воспользоваться мистической мощью Маген-­Довида. За тем и пришёл к ребе. Был расстрелян, конечно, но много позже — в 38-м.
Следователи ГПУ интересовались, что у цадика за отношения с профессором Барченко. То есть бойцы из разных отделов этой славной организации собирали материалы друг на друга: на будущее, глядишь, и пригодится — и действительно пригодилось. Одни из них были, как Барченко, расстреляны, другие сгинули в лагерях. Впрочем, один из истязателей ребе, пройдя через лагерь, был реабилитирован, восстановился в КПСС, последние годы жизни получал материальную помощь от Хабада — ещё одна линия еврейской судьбы.
О визуальном ряде. Дизайнеры взяли соответствующие времени фотографии городов, в которых жил или бывал ребе Йосеф-­Ицхок — старые, плохого качества — и преобразили в цветной стилизованный образ с патиной времени.
Само собой, на каждом развороте фото ребе. Фотогеничный человек. Каждое фото — большая удача, не случайное изображение: портрет. Образ силы, твёрдости, несгибаемой воли.
На четвёртой странице обложки календарей, ежегодно выпускаемых МЕОЦ, публикуются обращения Президента Федерации еврейских общин СНГ Льва Леваева и Главного раввина России Берла Лазара. На сей раз оба обращения посвящены шестому Любавичскому ребе.
У Льва Леваева к цадику личное отношение:

Я родился и вырос в Ташкенте, мои отец и дед учились у его посланцев, мне выпало счастье учиться у человека, посланного к нам ребе для сохранения тлеющей искры еврейства. Соблюдение заповедей в те дни было опасным. Мой дед, р. Звулун, был арестован за следование еврейскому закону, как и многие другие хасиды, приученные с детства быть готовыми пожертвовать жизнью ради еврейства. Как многие и многие евреи, тем более как евреи, выросшие в СССР, я и моя семья обязаны именно р.Йосефу-­Ицхоку тем, что мы гордимся своим еврейством и его заповедями.

Обращение Главного раввина России, как всегда, завершается новогодним поздравлением:

Желаю всем вам, чтобы в этом году, году столетнего юбилея служения предыдущего Ребе, каждый из вас не просто видел в нем пример для подражания, но шел его путем, делал все, чтобы дать своим детям настоящее еврейское воспитание.

PS
Ровно через год после того, как ребе Йосеф-­Ицхок Шнеерсон покинул материальный мир, руководство Хабадом официально принял на себя его зять — седьмой Любавичский ребе Менахем-­Мендл Шнеерсон. Учитывая это, выскажу предположение: следующий календарь МЕОЦ будет посвящён именно ему — седьмому Любавичскому ребе. Тем паче, дата круглая: семьдесят лет.
Ян Аншин