Бесценное богатство Из Франкфурта в Милуоки

В самолёте
До приземления самолёта авиакомпании «Дельта» в Нью-Йорке оставался примерно час, когда стюардессы стали раздавать пассажирам розовые формуляры. Как поняла грамотная женщина – таможенные декларации. За годы жизни в Германии Лина немного освоила немецкий, напоминающий знакомый с детства идиш. Но здесь анкеты были на английском.
Заполнив четыре первых пункта, которые во всех анкетах и на всех языках схожи, она стала беспомощно оглядываться, соображая, кто бы ей мог помочь. И тут она увидела в руках у мужчины, сидящего через проход от неё, родную газету «Аргументы и факты»!
Молодой человек «кавказской» внешности, как позже выяснилось — армянин, летел через Нью-Йорк в Мексику. Он и перевёл Лине Борисовне каждый пункт анкеты.
А пункты в ней были самые неожиданные: «Здоровы ли Вы психически? Не наркоман ли? Торгуете ли наркотиками?» и главное: «Собираетесь ли принять участие в террористической организации или стать террористом?».
«Интересно, отвечает ли кто-то на эти вопросы положительно?» — подумала женщина.
И вот самолёт приземлился в аэропорту Нью-Йорка. Лина посмотрела на часы. До рейса на Милуоки оставалось два часа.

Два часа до рейса
Она встала в длинную очередь на паспортный контроль. Этот барьер она все же преодолела, кое-как понимая, о чём её спрашивают на английском и отвечая по-немецки. Подошла к табло вылетов – опасаясь пропустить свой самолёт.
Когда на доске стали появляться сообщения о более поздних рейсах, Лина забеспокоилась. У кого бы узнать, почему в списке нет её самолёта? Да и как?
Растерянно оглядываясь по сторонам, увидела работника аэропорта. Тыча в билет и показывая на табло, попыталась выяснить, куда идти на посадку.
Работник отрицательно помотал головой и указал ей на щит под потолком с надписью «Регистрация. Багаж».
– Но я уже зарегистрировалась! – Лина показала паспорт. А служащий ещё энергичнее замотал головой.
И тут Лину Борисовну окликнули. Она оглянулась и – о, счастье! – увидела армянина-попутчика, того, что направлялся в Мексику.
– Вам помочь?
– Да, да, пожалуйста. У меня через час самолет, а на табло рейса нет!
– Вам лететь не из этого терминала. Надо получить багаж и автобусом доехать до другого терминала. Пойдёмте, помогу.
На багажном транспортёре одиноко крутился её чемодан…
– Но в турбюро Франкфурта мне твёрдо обещали, что лететь дальше я буду из того же аэропорта.
– Да, но не из того же терминала, — только и сказал бывший соотечественник, подхватывая её чемодан.
У выхода из здания стоял автобус.
– Пойдёмте быстрее – это наш автобус. Я через одну выхожу, а где выходить вам, спросим у кондуктора.
Кондуктором оказался крупный темнокожий американец, потребовавший оплатить проезд. Лина хотела разменять у попутчика единственную 100-долларовую купюру, но тот уже объяснил недовольному кондуктору, что миссис опаздывает, денег у неё нет, а выйти ей надо у терминала внутренних рейсов. И вышел, Лина едва успела махнуть ему вслед.
Ещё через пару остановок кондуктор жестом указал Лине на выход. С чемоданом и двумя сумками Лина выбралась из автобуса.
«Шпрехен зи дойч?»
В зале нужного терминала оказалось совсем мало людей. Лина подошла к стойке и протянула свой билет. Но служащий порта, мельком взглянув на нее, отрицательно покачал головой.
«Неужели опоздала!?»
Лина тыкала пальцем на время отлета в билете, умоляюще смотрела на служащего и пыталась что-то сказать по-немецки. Но тот только повторял: «Но...но...но!».
«Он меня не понимает и не хочет пускать», — думала растерянная женщина.
Она достала паспорт, чтобы показать визу, но служащий вконец разозлился, выкрикнул что-то, что могло означать лишь одно: «Вон!» — и указал на дверь.
Лина поняла, что больше ей здесь делать нечего, и потащилась с вещами к выходу.
Тут дверь открылась, и вошла новая пассажирка.
– Шпрехен зи дойч? — бросилась к ней Лина.
Вошедшая шарахнулась от неожиданности.
– Да, я говорю по-немецки. А что случилось?
Лина, как могла, объяснила. Оказалось, это тоже не тот терминал: не доехала остановку. Дождаться автобуса или пройти пешком через туннель? Быстрее — через туннель.

В туннеле
В туннеле было темно и сыро. Но хуже того – не было ни одного человека. И света в конце туннеля тоже не было.
Громоздкий чемодан на маленьких колёсиках постоянно норовил завалиться, сумка с документами и всякими женскими мелочами сползала с плеча, а ручки другой сумки больно впивались в ладонь. Но Лина терпеливо шла к цели, думая только о том, что время до самолёта неумолимо тает.
И тут навстречу ей показались две фигуры – две тени на потолке. С каждым шагом женщине становилось  всё страшнее.
«Не хватало ещё быть ограбленной» — о таких случаях в Америке Лина не раз читала.
В темноте лица казались совсем чёрными. «Афроамериканцы!..»
А мужчины, еще издали завидев её испуганный взгляд, белозубо заулыбались и... прошли мимо.
Наконец, туннель закончился, и она оказалась у следующего терминала.
В Америке говорят не только на английском
До отлёта оставалось не больше двадцати минут.  Войдя в терминал, она бросилась мимо очереди прямо к стойке, не обращая внимания на недовольные возгласы.
– Мэм! Мэм! — несколько человек жестами требовали встать в очередь.
За перегородкой её заметили. К регистрационной стойке подошла чернокожая женщина и поманила именно её. Не говоря ни слова, быстро оформила вылет. По её звонку подъехали носильщики, погрузили Лину с вещами на самоходную тележку и довезли к самолёту.
«Свет не без добрых людей», — подумала Лина,  расположившись в кресле.
Но на этом ее приключения не закончились.
В Милуоки её с толпой вынесло в огромный зал. И опять она беспомощно оглядывалась по сторонам, не зная, куда идти дальше. Взгляд остановился на пожилой американке, уверенно толкающей к выходу груженую до верху тележку.
Лина обратилась почему-то именно к ней:
– Шпрехен зи дойч? – спросила она на единственно знакомом ей иностранном языке.
Женщина очень внимательно посмотрела на Лину:
– Наверно, вы хотели сказать... идиш?
– Да, конечно, идиш! – Лина поняла, что долетела наконец и что ее родной идиш — бесценное богатство.
– Язык, оказывается, может довести и до Милуоки, — сказала сестра, услышав о Лининых приключениях.
Cусанна Лангман