Ярко и пламенно

Исторический парадокс

Гастроли предварила встреча с журналистами. Такие обширные пресс-конференции, да еще с участием зарубежных послов, случаются только по поводу очень крупных фестивалей. А здесь всего два спектакля. Но как же все были рады приезду «Габимы»!

Молодому поколению даже невдомек, что когда-то, в 1917 году, она возникла в Москве по инициативе актера и режиссера Наума Цемаха. А самым знаменитым спектаклем тогда стал «Гадибук» — по пьесе, родившейся как итог этнографической поездки по еврейским местечкам.

В 1928 году «Габима» перекочевала в Палестину, словно предвосхищая создание Государства Израиль. И знаменательной причиной для нынешних гастролей стал 100-летний юбилей театра «Габима» и 70-летие Государства Израиль.

Даты знаменательные — вот почему с журналистами обстоятельно общались и посол Гарри Корен, и вице-президент фонда «Генезис» Дорит Голендер (предыдущий посол в России), и художественный руководитель «Габимы» Моше Кептен, директор Оделья Фридман, президент Российского еврейского конгресса Юрий Каннер и еще несколько официальных представителей столь значимого проекта.

«Государству — 70, а его национальному театру — 100… Редко где встретишь такую историческую ситуацию! — подметил художественный руководитель Вахтанговского театра Римас Туминас. — У истоков «Габимы» стоит Вахтангов, именем которого назван наш театр. А у меня еще одна общая тема: Москва–Литва–Тель-Авив (Р. Туминас родом из Литвы). Ведь ивритская драматическая труппа существовала уже в 1913 году, и Цемах, мечтавший о профессиональном театре, подал прошение о его создании вильнюсскому губернатору (известному как «кровавый»), однако ему было отказано. Но артистам остро не хватало основательной театральной школы. И дальше путь уже вел к великому авторитету — Станиславскому. Весной 1917 года прошел первый набор в студию, которую назвали просто «Сцена» («Габима»). А в сентябре Станиславский рекомендовал Евгения Вахтангова, одного из своих лучших учеников, в качестве ее руководителя».

Студии выделили помещение на Нижней Кисловке, 6. Почему был призван именно Евгений Багратионович, не имевший отношения ни к евреям, ни к ивриту? Вероятно, Станиславский ценил его добросовестное отношение к работе, способность досконально входить в дело. И действительно, помимо прочего Вахтангов стал брать уроки древнееврейского языка у московского раввина, читать еврейских писателей.

Цемах, видимо, желая придать руководителю студии вес персоны сакральной, говорил артистам: «Вахтангов — не просто режиссер, а потомок царского рода — династии Багратиони, а они восходят к самому царю Давиду!»

После первой же премьеры — Вечера студийных работ — критика писала: «Вахтангов дал «Габиме» всё, что имел, — ту проникновенную душевность, ту яркую и театрально осознанную психологичность, которые столь ярко и пламенно расцветают каждый вечер в стенах студий… Он совершил чудо».

Наверное, всё было непросто. Даже у Горького мы находим о «Габиме» такой отклик: «Маленькое дело стоило величайшего труда, огромного напряжения духовных сил».

Поставленный Вахтанговым в 1922 году «Гадибук» стал визитной карточкой театра и игрался в Германии, Польше, Латвии, Франции, США. Сам Вахтангов через четыре месяца скончался.

Но что же подтолкнуло успешную «Габиму» к переезду в Палестину? Дело в том, что с начала 1920-х годов в СССР началось планомерное наступление на иврит, «язык буржуазных националистов», в пользу идиша, который считался «правильным» пролетарским языком. Это и послужило последней каплей для артистов, которые специально изучали иврит, мечтая вернуть к жизни экзотический «мертвый» язык.

Поначалу даже многие в труппе говорили на нем с акцентом. Кстати, как рассказала журналистам Дорит Голендер, эта традиция сохраняется до сих пор и не считается зазорной.

В октябре 2018 года Театр им. Вахтангова нанесет в Израиль ответный визит. На сцене «Габимы» покажут «Маскарад» Лермонтова и «Медею» Ануя.

«Мы уже бывали в Израиле. Знаем публику, ее вкусы, ее трепет… Нас многое сближает! — убежденно заявил Римас Туминас и добавил: — Открою секрет. А дальше мы готовимся к постановке «Гадибука» в Вахтанговском театре. Это будет музыкальный спектакль. Режиссером приглашен Евгений Арье, музыку пишет Фаустас Латентас».

После официальных выступлений все начали фотографироваться на память. Не поймешь, кто из Москвы, кто из Тель-Авива, такие объятия, такие жаркие разговоры и восклицания!

И тут сбоку невзначай появилась группа, на которую невозможно было не обратить внимания. На женщин я не очень смотрела, но мужчины… Таких красавцев, да еще в одной компании, — только поискать. И тут до меня дошло, что это конечно же артисты «Габимы», у которых, наверное, закончилась репетиция.

 

Номи Шемер, соль земли

Итак, москвичей ждало два спектакля на иврите (с русскими титрами), но поставленных в традициях русской театральной школы.

«Простая история» по мотивам романа нобелевского лауреата Шмуэля Йосефа Агнона (режиссер Шир Голдберг) повествует о любви красавицы Блюмы, служанки в богатом доме, и молодого наследника; об извечной драме социального неравенства, которую не удалось преодолеть герою. Ее действие происходит в начале ХХ века в Австро-Венгерской империи.

Замечательным, сердечным подарком московским зрителям стал спектакль «Дорожные знаки» (авторы — Орен Якоби и Гиора Яхалом; режиссер — Моше Кептен). Можно смело назвать его мюзиклом. Он действительно насквозь музыкален, и, имея по всем статьям — от гармоний до сандалий — специфическую национальную окраску, ублажает зрителя прекрасными мелодиями, положенными на легкие современные ритмы. Артисты поют великолепно — и соло, и особенно многоголосным ансамблем. Голоса не оперные, но те, которые мы так любим слушать в самые задушевные, лирические моменты нашей жизни.

В основу спектакля положен довольно сильный сюжет — о становлении известного поэта и композитора Номи Шемер (1930–2004). Умница и красавица, создательница оригинальной израильской песенной традиции, автор неофициального гимна Израиля «Золотой Иерусалим» — можно сказать, первая леди израильской поэзии и музыки, она была со своей страной в горе и в радости. Она писала и о горечи военных потерь, и о счастье возвращения людей к родным корням, о страданиях тех, кому выпадала горькая судьба переселенцев, о трагической гибели Ицхака Рабина. Писала для детей и для взрослых, создав целый цикл песен ко всем еврейским праздникам… «Для меня мир без евреев — мертвая планета», — говорит героиня в спектакле.

Возможно, я бы и не поверила в реальное существование такой идеальной исторической персоны, если бы песням, доносившимся со сцены, тоненько не подпевали тихонько сидевшие сзади меня дети –—сначала я даже думала, что мне почудились эти ангельские голоса, но оказалось, это была семья иностранцев, которым явно не нужны были русские титры, и они просто сияли и радовались, узнавая то, что, видимо, бытует в их доме.

В спектакле вперемежку показаны четыре периода жизни героини (в 20, 40, 50 и 70 лет — ее играют разные актрисы: Хила Шалаеф, Ревитал Зальтсман, Дафна Декель, Сандра Саде). Она разбивает мужские сердца и будучи совсем юной, и влюбляя в себя, 40-летнюю, парня, что младше в два раза… Она участвует в ожесточенных политических спорах. Она отстаивает свои взгляды и порой непримиримые позиции. Она живет одной жизнью со своим народом и украшает его нелегкое существование своими песнями, придающими ему сил.

Есть в спектакле и еще одна крайне острая сюжетная линия, не позволяющая зрителю ослабить внимание. Почти сорок лет Номи отстаивала свое авторское право на гимн «Золотой Иерусалим», в отчаянии восклицая: «Я устала защищать эту песню!» Но перед смертью все же признала, что в начале 60-х на нее сильно повлияла одна баскская колыбельная. Однако Номи была уже столь знаменита и уважаема, что скандал прошел по легкой касательной.

Мой добрый давний приятель музыковед Виктор Лихт, живущий в Израиле, рассказал мне о подлинной популярности Номи Шемер: «В Москве лет двадцать назад продавали сборник «Любимые песни. Вчера и сегодня», где лучшие израильские песни были опубликованы на иврите и в русской транслитерации. И прилагались две кассеты с записями. Так вот, из семи десятков песен, созданных за полвека существования Государства Израиль, 12 написаны Номи Шемер. Их и сегодня можно едва ли не ежедневно услышать по радио».

Тонкий юмор, актуальные реплики, вдохновенное единение всех артистов в массовых сценах, особенно хоровых, — все это очаровывает зрителя. Пару раз показалось, что представление вот-вот готово было свернуть на магистраль стандартного американского мюзикла, но оно всё же счастливо выруливало в свою колею ярко национально-окрашенного спектакля-праздника. (Таким специфическим, отнюдь «не американским» мюзиклом был у нас в Москве, например, «Норд-Ост».)

Все три часа я думала о том, насколько же эта постановка повернута к зрителю, абсолютно лишена снобизма и незаметно, но в конце концов явно заряжает духом единства.

И насколько творческий коллектив «Габимы» доверился москвичам и показал нечто очень сокровенное, что мы даже не всегда до конца можем понять (у нас другие бытовые реалии, другие политические проблемы).

И о том, что люди такого колоссального оптимизма, как Номи Шемер, такой неистребимой жизненной силы, у любого народа составляют соль земли, ее украшение и генеральный генофонд.

Вот какой легчайший, приятный спектакль на труднейшие, для кого-то вовсе не разрешимые темы подарили нам артисты «Габимы».

А такое сочетание не сочетаемого — это большое искусство.

Наталья КОРЕНЕВА, Россия