Обычная необычная свадьба

И сегодня Самарканд нельзя назвать большим культурным и промышленным центром. А тогда он и вовсе был небольшим городом, пусть с очень древней и славной историей, но по существу отсталым и заброшенным местом где-то на самом краю советской империи. Но именно эта удаленность и была благословенной для хабадников. Здесь, вдали от центра, можно было намного спокойней жить и соблюдать заветы отцов. Конечно, и тут царила советская, антирелигиозная и озлобленно-антихабадская власть. Но хватка ее была не столь смертельной, как в России, Белоруссии и Украине.
Эту ситуацию за много лет до того предвидели главы Хабада РАШАБ и РАЯЦ, посылавшие в Самарканд своих хасидов учить Торе детей бухарских евреев. Они спасли тысячи детей от ассимиляции, а когда нападки большевиков на хабадников резко усилились, то хасидам нашлось куда бежать. В Самарканде с 1920-х годов уже жил и активно работал хабадник Симха Городецкий, который с радостью принял других хасидов. К концу 1920-х в городе уже существовала небольшая хабадская колония.
Когда началась война и евреи из западных частей СССР хлынули вместе с другими эвакуированными в Узбекистан, то для хабадников не было вопроса, куда ехать. Только в Самарканд, где уже жили свои, которые помогали чем могли и спасали новоприбывших от голода и смерти.
Потомственные хабадники Левины оказались в Самарканде в начале 1942 года, эвакуировавшись из Белоруссии. Они чудом успели ускользнуть от стремительно продвигавшихся фашистов и нашли убежище в Самарканде. Спастись-то они спаслись, но зима в том году была очень холодная и голодная. Это только издалека кажется, что Узбекистан — теплый край, наполненный фруктами и хлебом. Зимой 1942 года люди от голода умирали в Самарканде прямо на заснеженных улицах.
Ривка, потомок знаменитых еврейских мудрецов, руководила всей большой семьей. Распределяла между детьми ту скромную пищу, которую удавалось раздобыть, отрывая им и от своей крохотной порции. Как наседка, она охраняла детей, заботилась о них, не зная ни минуты отдыха. Охраняла, пока страшная болезнь в одночасье не унесла ее на небеса…
Но дети не забыли ее любовь и самоотверженность и передавали своим детям рассказы о бабушке Ривке. Именно поэтому правнучка, родившаяся через много десятилетий после ее преждевременной и трагической смерти, была названа в ее честь.
После войны семейство Левиных в Беларусь, ставшую большим еврейским кладбищем, не вернулось. Жили и дальше в Самарканде, среди своих. Дети ходили в подпольные хедеры и ешивы, родители работали в хабадских артелях, где можно было соблюдать субботу. Жизнь была еврейской — с молитвами, кашрутом, праздниками. Даже связь с Ребе наладилась. Но что это была за жизнь! В вечном страхе перед налётом гэбешников,  когда один неосторожный шаг отделял от Сибири, из которой мало кто возвращался…
Как только появилась возможность, семья Левиных репатриировалась в Израиль. В Кирьят-Малахи уже была небольшая хабадская община, которая с годами разрасталась и занимает сегодня целый район города. Все семейство Левиных многие годы благополучно и счастливо живет в ней.
Дед жениха, Мойше Музыканта, был главным раввином Амстердама. Как семье удалось спастись и выжить во время немецкой оккупации, это отдельный рассказ. Но, главное, и этой семье не надо рассказывать, что такое еврейская жизнь в подполье: она испытала ее на собственном опыте.
Поэтому обычная свадьба с ее обычными, привычными аксессуарами была для молодой пары вовсе даже не обычной: из рассказов родителей они хорошо знают, какое это счастье — жить свободно, не под страхом смерти или ареста. И главное — на своей земле, среди своего народа.
Давид ШЕХТЕР, Израиль