Авраам и идолы

Терах занимался изготовлением идолов, которыми торговал на базаре. Однажды он поручил продажу своего товара Аврааму. Подходит на базаре человек к Аврааму и спрашивает:
– Не найдется ли для меня подходящего бога?
– А тебе какого надо? — спрашивает Авраам.
– Видишь ли, — отвечает тот, — я богатырь и хотел бы приобрести себе бога-богатыря.
Авраам снял истукана, помещавшегося выше остальных, и говорит:
– Вот этот самый для тебя подходящий.
– Но разве он богатырь?
– Глупец! — отвечает Авраам. — Уж таков искони порядок среди идолов: который поставлен выше остальных, тот богатырем и слывет.
Когда этот человек собирался уходить со своей покупкой, Авраам остановил его вопросом:
– Скажи, сколько тебе лет?
– Семьдесят.
– И тебе, прожившему на свете семьдесят лет, не стыдно воздавать божеские почести идолу, сделанному день назад?
Покупатель с презрением бросает идола, берет обратно деньги и уходит.
Текст, исполненный большого сарказма, своего рода памфлет, а вот дальнейшее развитие сюжета: Авраам продолжает заниматься торговлей, причем столь же успешно.

Подошла женщина и передала ­Аврааму, в дар идолам, полную миску тонкопросеянной муки. Взял Авраам палку, разбил всех идолов, кроме одного, самого крупного, которому и вложил в руки палку.
Приходит отец и спрашивает:
– Как это произошло? Кто это сделал?
– Расскажу,— отвечает Авраам, — ничего от тебя не скрывая. Дело было так: принесла женщина миску с мукою и просит принести в жертву идолам. Стал я совершать, как следует, жертвоприношение, а идолы и завели спор между собою. Один кричит: «Я хочу поесть раньше», а другой: «Нет, я раньше!» Но тут встал самый крупный идол и — видишь — разбил все.
– Но ты издеваешься надо мною! – закричал отец. – Разве способны эти…
– Да? Так вдумайся же сам, отец, в слова свои…
Согласно одному из рассказов, пока Терах размышлял над словами своими, над словами сына и, надо полагать, мысленно подсчитывал убытки, его сын расколошматил и оставшегося идола — чтобы тот не скучал в одиночестве.
Оба эти фрагмента очевидным образом апеллируют к 115-му псалму (4–7). Красивый пример литературной взаимосвязи, причем, что интересно, текст мидраша, повествующий об Аврааме, инспирирован текстом Танаха, не имеющим никакого отношения к Аврааму.

Идолы их — серебро и золото, дело рук человеческих. 
Рот у них, а не говорят, 
Глаза у них, а не видят, 
Уши у них, а не слышат, 
Нос у них, а не обоняют,
Руки у них, а не осязают, 
Ноги у них, а не ходят, 
Не издают звука горлом своим. 
Подобны им да будут те, кто делает их, всякий, кто надеется на них. 

Я цитирую здесь перевод Йосифона, правда, по-иному структурирую текст, чтобы акцентировать его поэтическую природу. Это такой классический образец танахической поэзии.
О том, что произошло после избиения идолов, я расскажу в следующей серии своего бесконечного мидрашистского сериала. А впрочем, для затравки. Терах был хорошим гражданином: гражданский долг был для него больше отцовской любви — вот он и потащил сына на суд к царю Нимроду. Такой инвертированный Павлик Морозов. А не замай идолов! Идолы были национальной идеей и государственной идеологией. Кроме того, парень разрушил папин бизнес. Нанес удар не только по идолам — ударил папу по карману и по репутации. Простить это было трудно.
Михаил ГОРЕЛИК, Россия