Блеск и нищета подмосковных усадеб

Всего лишь век
Электричка «Москва — пл. 47 км» мало похожа на ерофеевскую электричку «Москва — Петушки». Хотя бы потому, что до конечного пункта можно доехать в здравом уме и трезвой памяти, ведь едешь-то по изначально царским землям! А если серьезно, то к юго-востоку от Белокаменной, в Раменском районе, раскинулись угодья бывшего Московского уезда с особо охраняемыми прудами, в которых еще со времен Ивана Грозного ловили рыбу для царского стола. В XVIII веке в окрестностях появились дворянские усадьбы.
Эстеты полагают, что русская усадьба — это целая философия жизни, гармонический идеал бытования: от архитектуры дома до вкуса наливки. Это счастливая праздность Пушкина: «Я каждым утром пробуждаюсь / Для сладкой неги и свободы». Это балы, салонные романсы и нервические барышни: «Ах! Ей дурно, дурно! Ну дайте же ароматической соли!»
Но жизнь усадьбы была слишком коротка. Она началась в 1762 году с манифеста Петра III о вольности дворянства и стала быстро вырождаться после манифеста Александра II об освобождении крестьян 1861 года. Всего лишь век…
Потом возник декаданс с его надломом, бледными грезами и культом красоты. Постепенно на смену утонченному, но разорившемуся барству приходят буржуа-Лопахины, которые вырубают вишневые сады и строят типовые дачи. Дворянские гнезда идут с молотка, и вместо хрупких барышень там селятся пышнотелые купчихи, пьющие чай с блюдечка.

Театр простоял 88 лет...
Продолжением усадебной культуры отчасти становится культура дачная, с поправкой на новое время и новое мышление. К концу XIX века девственные сосновые леса прорезала нить «чугунки», построенной Обществом Московско-Рязанской железной дороги, а точнее – магнатом по имени Николай фон Мекк. Его мать Надежда Филаретовна, известная меценатка и горячая поклонница Чайковского, обеспечивала гениальному композитору безбедную жизнь.
С началом дачно-строительного бума стало возрождаться захудалое сельцо Соколово-Малахово, а железнодорожная станция положила начало дачному поселку Малаховка с еврейской колонией хасидов. Появились два больших магазина, телефон, почтамт, аптека Шлезингера и кошерная пекарня Моше Табачника. С дачной культурой Малаховки связано творчество художников Билибина и Левитана, писателей Телешова и Бунина.
Радовал взор лучший в Подмосковье дачный летний театр, построенный в греческом стиле в 1911 году. Прекрасная акустика позволяла слушать оперных певцов: Нежданову, Собинова, Шаляпина — великий бас сотрясал крышу театра «Дубинушкой». Восторженные дачницы рукоплескали печальному Пьеро — молодому Александру Вертинскому, который любил в одиночестве посидеть в летнем ресторане за рюмочкой шартреза.
В дачном театре блистали Яблочкина, Ермолова, Тарханов, Ярон, Коонен… Здесь дебютировали Фаина Раневская и Мария Миронова, а декорации писали по эскизам Марка Шагала, скромного учителя рисования еврейской колонии. Высокий творческий дух, царящий на сцене, зачаровывал публику: на спектаклях слышались рыдания.
После 1917 года Малаховка пострадала меньше других дачных поселков благодаря своему театру. Он простоял 88 лет, а сгорел за полчаса 8 октября 1999 года: кому-то понадобился земельный участок. Безвозвратно утрачены автографы великих артистов на стенах гримуборной, да и сами эти стены исторически неповторимы.

В гостях у Драконны
По соседству с Малаховкой выросла «жемчужина Серебряного века» – Удельная. Небольшой дачный поселок никогда не участвовал в политических событиях, жил камерно, интимно. Эти земли были особыми: доход от них шел на содержание царской семьи. Дома строили из дерева и с отменным вкусом, часто в стиле модерн. 
Двумя особняками с колоннами владел купец Людвиг Тамбурер. Его жена Лидия Александровна была дамой знатного происхождения и имела специальность стоматолога, что было в духе времени и привлекало именитую клиентуру. Однажды к ней на прием привел своих дочек, Мусю и Асю, профессор Иван Цветаев. Сердобольная госпожа Тамбурер сразу привязалась к сестрам, потерявшим мать, и полюбила их. Марина Цветаева дала Лидии Александровне шутливое прозвище Драконна.
Муся и Ася часто гостили в удельнинской усадьбе Тамбурер, куда приезжали знаменитости из творческой интеллигенции. Устраивались спектакли и капустники, на музыкальных вечерах выступали звезды Малаховки — между двумя поселками была проложена конка.
Дотошные местные краеведы сделали открытие. В списке арендаторов за 1907 год числился владелец участка № 31 Яков Калманович Эфрон, отец Сергея Эфрона. Есть версия, что Марина и Сережа еще подростками увиделись именно здесь, в дачном поселке, где все друг друга знали, а их знакомство случилось позднее в Коктебеле.
Переворот 1917 года настиг и «край непуганой интеллигенции» — на Удельную накатили волны вандализма и репрессий. Стали бесследно исчезать люди, вырубался роскошный лес под строительство дач для партийной верхушки, а дома в «буржуазном» стиле модерн превращались в коммуналки.

Под крылом самолетов
С Удельной граничило село с заливными лугами, на которых пасся скот для московских скотобоен, потому село и назвали Быково. C конца XIX века это было имение инженера-полковника Николая Ильина, совладельца Общества Московско-Рязанской железной дороги. Часть земель он сдавал в аренду под дачи. 
После революции жителями поселка были, в основном, служащие железной дороги. Весной 1932 года начал действовать аэродром сельхозавиации для борьбы с вредителями полей. Через 30 лет Быково стало поселком городского типа с аэропортом местных авиалиний. Тем не менее, это стародачное место с домами известных артистов, банкиров, купцов.
После войны в Быкове жил знаменитый режиссер Григорий Чухрай, здесь родился его сын Павел, который пошел по стопам отца. А позднее сюда наезжал народный артист России, звезда театра на Таганке Борис Хмельницкий.
В июне 2004 года мне, в то время корреспонденту газеты «Жуковские вести», довелось делать интервью с «нашим Робин Гудом», и он, в частности, сказал: «Провинция — понятие административное. Потому что можно в Москве, Париже, Лондоне найти глубокую провинцию в культурном отношении. И наоборот, где рождается талантливый человек, там и центр. А дача в моем понимании — это встать утречком пораньше, прогуляться на природе, просто посидеть. Я иногда бываю в Быкове, на даче у Маклярских. Михаил Борисович Маклярский — знаменитый писатель, идеолог контрразведки (в классическом ее понимании), по его материалам был поставлен фильм “Подвиг разведчика”. А моя сестра Луиза замужем за сыном Маклярского. Я люблю Подмосковье, но в Быкове бываю нечасто — в основном ради дочки».

«Раменская Рублевка»
Соседний поселок Ильинский — это земли помещицы Ильиной, проданные ею в начале ХХ века семейству фон Мекк. Шикарные дачные усадьбы среди вековых сосен, пруды с резными купальнями, дамы с кисейными зонтиками — приметы тех лет. Среди дачников, коим приглянулась живописная местность, были книгоиздатель Иван Сытин и меценат Савва Морозов.
Но после 1917 года в конфискованных богатых домах расселили фабричный люд. С каждым годом в Ильинке становилось все меньше «бывших» и все больше водки с диктатурой пролетариата. Сломанная ирригационная система стала затоплять водой лесной массив, а мощная котельная жгла мазут, отравляя целебный воздух.
И все же именно Ильинку облюбовали высокие партийные чины. В 1920-е годы здесь обитал соратник Ленина Лев Каменев, расстрелянный по приказу Сталина. В сосновом бору устроили собаководство — для погранслужбы и нужд ­ГУЛАГа. Появилась и знаменитая дача НКВД, где отдыхал нарком Генрих Ягода и после войны восемь лет томился пленный немец, фельдмаршал Фридрих Паулюс.
В начале 1950-х в Ильинке снимали дачи народные артисты Сергей Мартинсон и Аркадий Райкин, который часто гулял со своими детьми Костей и Катей. Затем появился скромный член дачного кооператива Юрий Яковлев, а также радушная, свойская Римма Маркова и любитель застолий Олег Борисов.
Нынче Ильинку называют «раменской Рублевкой». Ведь тут все лучшее: дороги, поликлиника, магазины, рынок. Куда ни глянь — кругом порядок и достаток, а за массивными заборами растут дворцы нуворишей.
Наталья ЧЕТВЕРИКОВА, Россия
Окончание следует.