Томаш Масарик и еврейский народ

Масарик, или, как говорят чехи, ТГМ, переизбирался на новый президентский срок в 1920-м, 1927-м, 1934 годах. В 1935 году в возрасте 85 лет ушел с поста президента, решив, что чехословацкой демократии нужен новый сильный лидер, способный ее защитить в грядущие тяжелые времена. Умер 14 сентября 1937 года. Многие его соотечественники убеждены, что Мюнхенскому диктату 1938 года он бы не подчинился.
Поражает стремительный взлет Масарика по социальной лестнице: от сельской кузницы до президентского дворца в Праге на Градчанах. Томаш Масарик родился 7 марта 1850 года в селе Годонин Моравской Словакии. Его отец служил кучером в императорских имениях, а мать была кухаркой и горничной. Уже в начальной сельской школе проявилась его даровитость. Сельский священник помог Масарику экстерном сдать экзамены за первый класс гимназии. И в 1865 году он пошел во второй класс немецкой гимназии в Брно.
«Никто так и не понял, — вспоминает один из однокашников Масарика, — как так вышло, что этот деревенщина-переросток уже в третьем или четвертом классе стал безоговорочным авторитетом для всех гимназистов-чехов до восьмого класса включительно. С ним советовались, на его суд выносили конфликты между ребятами». Уже тогда проявилась особенная черта его характера: если Масарик был в чем-то твердо убежден, он упорно отстаивал свою точку зрения вне зависимости от того, кто ему противостоял.
В 1872-м он поступил в Венский университет. В 1876-м получил степень доктора философии. Некоторое время занимался философией у Вундта в Лейпциге. Там Масарик познакомился с Шарлоттой Гарриг, дочерью бизнесмена из Нью-Йорка. В 1879-м он стал приват-доцентом Венского университета, а в 1882-м получил кафедру философии в Чешском университете в Праге.
«Когда профессор Масарик в 1882 году пришел в Чешский университет, — вспоминает его студент, — вначале вокруг него собралась не очень большая группа слушателей. Нас очаровал его гениальный дух и благородное, аристократическое, в лучшем смысле этого слова, поведение. Часто я поражался, почему за Масариком не сразу пошло все студенчество университета. И пришел к выводу, что нужны особые качества, чтобы его понять и идти за ним».
Последовательный борец с мифами, Масарик выступил на стороне ученых, поставивших под сомнение подлинность рукописей XIII века, сыгравших важную роль в формировании национального самосознания. «Если это фальсификация, — писал он, — то мы должны это признать. Самосознание чешского народа не может строиться на обмане; если мы будем вращаться в кругу собственных фальшивок, мы не поймем собственной истории. Достоинство народа в том, чтобы защищать, вернее, познавать правду, и ничего больше. И наиболее моральным будет смелое признание ошибки, которое нужно огласить».
Другим мифом, против которого многие годы боролся Масарик, были антисемитские народные предрассудки, нередко поддерживаемые и правительственными кругами, и частью политического спектра. В 1899–1900-х годах он активно выступил в защиту еврея Леонарда Гильснера, несправедливо приговоренного к смерти по обвинению в ритуальном убийстве чешской девочки. Знаменательна аргументация Масарика: «Я сам рос в атмосфере предрассудков и ненависти к евреям. Должен признать, что на чисто эмоциональном уровне я не смог полностью избавиться от предубежденности до сих пор. Тем более я обязан стать на защиту Гильснера. В конце концов, речь идет не только об отдельном человеке и даже не только о евреях вообще. Я защищаю и чешский народ — антисемитизм унижает того, кто его проявляет».
В ответ чешские «сточные канавы» (определение Адама Михника) обвинили его в безбожии и в действиях «по заказу и на деньги еврейских кругов». Масарик всегда считал антисемитов мракобесами, от которых нужно защищать не только евреев, но и христиан. Чешская народная партия, возглавляемая Масариком, включила в свою программу пункт о признании за евреями права на самостоятельную национальную политику.
На Масарика произвели сильное впечатление идеи духовного сионизма писателя-публициста Ахад ха-Ама. В начале XX века он познакомился также с виднейшими представителями политического сионизма. Масарик положительно воспринял Декларацию Бальфура (ноябрь 1917-го), предусматривавшую создание национального дома евреев в Палестине.
«Я симпатизирую сионизму, признавая его большую моральную ценность. Считаю, что это не шовинистическое движение, а движение, направленное на возрождение еврейского народа». При поддержке Т.Г. Масарика статус евреев как равноправного национального и религиозного меньшинства был закреплен в принятой в 1920 году конституции Чехословакии. Антисемитские выступления сурово и решительно осуждались. Евреи высоко ценили это, поддерживали политический строй страны, вносили серьезный вклад в ее развитие.
Весной 1927 года Масарик совершил путешествие в Египет и Палестину. Об этом написано в книге Милоша Пояра (1940–2012) «Масарик и еврейство» (перевод Сергея Подражанского). Масарика торжественно принимали представители трех религий, административная и военная администрация тогдашней Палестины. Его гидом был д-р Хуго Бергманн (1883–1975), уроженец Праги, философ, который в 1920 году как сионист отправился в Палестину, где с 1928 года работал в Еврейском университете в Иерусалиме, а в 1936–1938 годах стал его ректором.
Вот как писал о Масарике известный сионистский деятель: «В вашем лице еврейский народ нашел настоящего друга. Не такого, который прощает нам наше еврейство и терпит нас. Не такого друга, который считает нас средством для достижения своих национальных и политических целей. Мы благодарны вам за признание моральной силы нашего движения».
Масарика интересовало всё в «еврейской составляющей» визита. В Национальной библиотеке в Иерусалиме он интересовался письмами еврейских социалистов и фотографиями евреев — участников различных революций. Прочел письмо Гейне его другу Мозеру. С Хуго Бергманном беседовал о сионизме и ивритской литературе, об иммиграции евреев в Палестину. Спрашивал, переведены ли на иврит произведения мировой литературы и как университет издает учебники для молодежи. Интересовали его и инвестиции и приобретение земель. Масарик посетил Еврейский университет на горе Скопус.
В Тель-Авиве «в беседе с мэром президент интересовался социальными проблемами, прежде всего безработицей и помощью безработным, пособиями, вопросами образования и духовной жизни в городе». Евреев из Чехословакии «расспрашивал о проблемах жизни в Палестине, взаимоотношениях между ортодоксальными и светскими евреями и обрадовался, узнав, что в городе есть драматический театр и опера». В Галилее Масарик подробно расспрашивал членов кибуцев о «принципах кибуцного движения, разделении труда, об урожае и религиозной жизни кибуцников».
Вернувшись на родину, Масарик писал в «Прагер тагблатт»: «Очень интересно, просто великолепно то, что там предпринимают евреи, у всего этого есть перспективы, шансы на успех, поскольку у них есть не только энтузиазм, но и достаточно средств. Сложность проблемы состоит в том, что евреи вряд ли когда-нибудь станут большинством на этой земле. Против численного превосходства арабов вряд ли удастся что-нибудь сделать». В публикации 1972 года Хуго Бергманн пишет: «Возможно, что Масарик возвратился из Палестины с сомнениями относительно перспектив создания государства» и внедрения иврита.
«В частной беседе Масарик как-то признался, что ему не нравится антирелигиозный дух, властвующий в кибуце. Масарик, очевидно, не понял дух кибуцного движения и, похоже, не поверил в победу сионистской идеологии в реализации заселения Палестины».
В 1930 году, в год 80-летия Масарика, был торжественно заложен лес Масарика в кибуце Сарид в Галилее. В 1935 году мэр Тель-Авива Меир Дизенгоф присвоил чехословацкому президенту звание почетного гражданина города. Целый ряд улиц и площадей в современном Израиле носит имя Масарика, его имя носит и кибуц Кфар-Масарик. Он был основан в 1940-м, в нем и сегодня живет немало выходцев из Чехословакии.
Мы показали только одну сторону многогранной деятельности этого великого человека, которого Хаим Вейцман, первый президент Государства Израиль, назвал совестью человечества.
Семен КИПЕРМАН, Израиль
Фоторепродукции Ильи Гершберга