Русская революция 1917 года

Знаком катастрофы стали длинные очереди у хлебных лавок в Петрограде. 23 февраля на улицы вышли тысячи рабочих. Многие несли лозунги: «Хлеба!», «Долой войну!», «Долой самодержавие!» На своем пути они громили магазины, хлебные лавки, переворачивали трамваи. Императрица Александра Федоровна считала: «Все это хулиганские выходки, но все пройдет».
24 февраля в столице бастовало уже более половины рабочих. 26 февраля на сторону революции встали 70 тысяч солдат запасных батальонов и резервных полков, не желавших отправляться на фронт. Началось стихийное вооруженное восстание.
27 февраля были арестованы царские министры. В ночь со 2 на 3 марта Николай II отрекся от престола. 27 февраля возник Петроградский совет рабочих депутатов. 2 марта в результате переговоров между Петросоветом и Временным комитетом Госдумы было сформировано Временное правительство во главе с князем Г.Е. Львовым. Новое правительство провозгласило себя высшей законодательной и исполнительной властью в России. Бывший император, а отныне гражданин Николай Александрович Романов вместе с семьей был арестован. Трехсотлетняя монархия Романовых, а вместе с ней сама Российская империя в один миг перестала существовать.
 

«Чудесное освобождение»
Революция произошла в еврейский праздник Пурим. Шестимиллионное еврейство страны усмотрело в этом символический смысл, «чудесное освобождение» от очередного гонителя. В Петроградской хоральной синагоге состоялось торжественное богослужение. Вместо молитвы за царя читали молитву «за благополучие родины, армии и свободы». Подобное происходило в Москве и в других российских городах.
«Свершилось чудо, — писала «Еврейская неделя». — В несколько дней, без крови и тяжелых потрясений Россия стала свободной… Ожила страна. Ожили и выпрямились… все граждане России. Ожили и рабы старой власти, мы — евреи». В пинкосе (книге записей) Петроградской общины появилась новая графа: «Список крещеных евреев, перешедших обратно в иудейство». В 1917 году в пинкосе отмечено более 150 случаев возвращения в иудаизм.
В сентябре раввины Петрограда направили послание иерархам православного духовенства: «В десятках городов и местечек театра военных действий синагоги были разгромлены и разграблены, а затем сожжены или превращены в хлев. Величайшая наша святыня, пергаментные свитки Завета (Тора) осквернялись, разрывались на части…»
В ответ на это митрополит Тихон попросил Верховного главнокомандующего А. Керенского принять все меры и устранить подобные явления, «налагающие несмываемое позорное пятно на всю армию». Всероссийский собор православного духовенства потребовал от армейских священников, чтобы разъясняли солдатам «преступность кощунства над чуждыми вероисповеданиями».
До революции священнослужителями в русской армии были христиане и мусульмане. Летом 1917 года раввин Бердичева рав Яаков Берман был назначен в чине подполковника главным раввином при штабе Юго-Западного фронта. Он посещал в госпиталях раненых евреев, организовал кошерную кухню в военном лагере, приобрел палатки, в которых устраивали полевые синагоги…
Во Временное правительство вошел целый ряд бывших депутатов Государственной думы, видные деятели из различных партий: кадетов, эсеров, социал-демократов-меньшевиков и др. Была провозглашена свобода слова, печати, забастовок, отменена смертная казнь, объявлена полная амнистия политическим заключенным. Запретили деятельность черносотенных организаций и антисемитскую пропаганду.
В первые месяцы после революции министерские посты предлагали многим еврейским деятелям. Однако немало из них считали, что евреям не следует занимать руководящие посты, чтобы при новом режиме не давать лишний повод для проявлений антисемитизма. Юрист и еврейский общественный деятель Г. Слиозберг писал: «Мне и многим другим из моих единомышленников, в частности М. Винаверу (выдающийся еврейский адвокат и общественный деятель, депутат Государственной думы. – А.Л.), казалось, что ознаменовать первые дни революции назначением евреев на высокие государственные посты нецелесообразно. Выступая в марте в одном из еврейских клубов, он заявил: «Не дадим же нашим противникам лишнего повода против нас! Не надо нам соваться на видные и почетные места…»
Один из лидеров партии эсеров В. Чернов вспоминал об Абраме Гоце (член ЦК и один из руководителей боевой организации партии эсеров. – А.Л.): «Я считал, что он самой судьбой предназначен на пост министра внутренних дел в революционное время. Но Гоц и слышать не хотел вообще ни о каком министерском посте, ссылался при этом на свое еврейство, способное будить расовые страсти. Мы, неевреи, чувствовали, что в этом пункте натыкаемся на ничем не преодолимое упорство».
Тем не менее немало было и тех евреев, кто не принимал подобных рассуждений. Мы должны, говорили они, проводить до конца гражданское равноправие, не боясь того, что о нас скажут и подумают. «Все речи о воздержании — это проявления рабства в свободе…»
 

Евреи — равноправные граждане свободной России
20 марта 1917 года Временное правительство приняло историческое решение: закон «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений». С этого момента все дискриминационные антиеврейские законы перестали существовать, евреи получили равные гражданские, политические и национальные права с остальным населением. Был ликвидирован символ еврейского бесправия — черта постоянной еврейской оседлости, созданная царскими властями еще во времена императрицы Екатерины II, в конце XVIII века. Только на бывших польских землях, а также завоеванных у турок в безлюдных и безводных южных степях, названных Новороссией, дозволялось жить евреям.
«Нет больше ненавистной “черты” со всеми ее ужасами! — писала одна из еврейских газет. — Нет больше ограничений процентной нормы! Нет наконец стоящего вне закона “бесправного еврея”». Постановление, подготовленное министром юстиции А. Керенским, подписали все министры Временного правительства. Евреи — депутаты Думы посетили министра-председателя Львова и руководителей Петроградского совета. Глава делегации Н. Фридман сказал: «Временное правительство упразднило тяготевшие над евреями ограничения… Мачеха стала матерью, пасынки — сыновьями». В ответ министр-председатель князь Г. Львов сказал: «Редко мне приходилось так волноваться, как в настоящие минуты… Давайте забудем страницы прошлого и будем вместе работать для укрепления свободы новой России».
Живший в ту пору в Петрограде историк Семен Дубнов записал в дневнике: «Знаменательный день, опубликован акт Временного правительства об отмене всех национальных и вероисповедных ограничений, т.е. акт еврейской эмансипации в России. Осуществилась мечта целой жизни… В этот момент я еще не могу постигнуть все его драматическое величие».
В ассимилированных семьях Петрограда и Москвы в пасхальный седер вместо Агады зачитывали текст Декрета о равноправии. Из тюрем и ссылок стали возвращаться политические заключенные.
В первые дни после революции казалось, что российские евреи начинают новую жизнь полноправными гражданами обновленной страны. Газета «Еврейская жизнь» писала: «Накопленные годами запасы антисемитских инстинктов… не исчезли бесследно с лица земли, а лишь залегли под спудом. Сейчас они крепко придушены и бессильны прорваться наружу». Тем не менее трезвомыслящие люди не исключали возможности возникновения трагических событий.
 

Опасность переворота
27 марта Ленин вместе с группой политэмигрантов покинул Швейцарию и 3 апреля приехал в Петроград. На заседании Петросовета Ленин объявил свою программу, известную как «Апрельские тезисы». Он настаивал на немедленном осуществлении социалистической революции. В эту программу были включены и требования широких масс народа. Земли и мира требовали миллионы крестьян, солдат и рабочих. И Ленин включил эти требования в свои «Тезисы», обещая немедленно установить мир и раздать землю, чем сумел привлечь к себе внимание и добиться симпатий толпы.
В «Апрельских тезисах» Ленин провозгласил: «Никакой поддержки Временному правительству». Этот лозунг означал только одно: начало борьбы за власть. Из подполья вышли и еврейские политические партии.
Евреи входили и в состав русских партий. М. Винавер — один из руководителей кадетов, Ю. Мартов (Цедербаум), Ф. Дан, П. Аксельрод — среди лидеров партии меньшевиков. В ЦК партии эсеров входили М. Натансон, О. Минор. Среди большевиков евреев было немного. Перепись членов большевистской партии в 1922 году показала, что только 958 членов РСДРП (б), которые вступили в нее до 1917 года, были евреями. И лишь 1175 человек стали большевиками в 1917 году. Среди руководителей этой партии набралось несколько лиц еврейского происхождения. Они называли себя не евреями, а интернационалистами: Григорий Зиновьев (Радомысльский), Лев Каменев (Розенфельд), Яков Свердлов.
4 мая 1917 года в Петроград из Америки вернулся Лев Троцкий (Лейба Бронштейн), который вскоре присоединился к большевикам, стал одним из ее лидеров и сыграл важную, если не решающую роль в большевистской революции.
Среди еврейских партий наибольшую активность развернули сионисты. В мае 1917 года в Петрограде прошел съезд российских сионистов. На нем выступил редактор сионистского издания «Еврейская жизнь» А. Идельсон: «Впервые мы собрались в условиях свободы, поставили задачу возвращения еврейского народа на желанную историческую родину — Эрец Исраэль. Кончилось время разрушения, и настал час строительства, созидания».
В своей речи один из лидеров партии И. Членов приветствовал закон о равноправии, который смыл с России позорное пятно — позор еврейского бесправия: «Про нас, сионистов, часто утверждают, что сионизм есть реакция на бесправие. Исчезнет последнее, и не будет почвы для первого. Нет ничего ошибочнее такого утверждения. Сионизм есть решение вопроса еврейского народа. Мы стремимся создать в Стране Израиля национально-территориальный центр для рассеянных по миру частей народа».
Между тем «по России катится погромная волна, — записал С. Дубнов в своем дневнике. — Пока не будет утолена терзающая всех жажда мира, ужасы в России будут возрастать». Еврейские партии и общественные деятели готовились к созыву Всероссийского еврейского съезда, призванного решить вопросы основ национальной жизни.
 

Критическое положение в стране
Напряженность в стране нарастала. Десятки тысяч солдат уходили с боевых позиций и шли домой. Военное командование предупреждало: «Армия на краю гибели. Еще миг, и она увлечет за собой Россию и ее свободы». В той войне евреи — солдаты Германии и Австрии сражались с евреями — солдатами русской армии. Нередко из одного окопа слышались первые слова главной еврейской молитвы: «Шма, Исраэль…» («Слушай, Израиль!..»), в ответ из противоположного, вражеского окопа слышалось ее продолжение: «Адонай Элохейну, Адонай Эхад» («Господь Б-г наш, Господь единый»). Эта молитва становилась знаком доверия. На бруствер окопа выходили солдаты воюющих армий. Происходило братание.
26 августа Верховный главнокомандующий генерал Л. Корнилов решился на военный переворот, дабы остановить развал государства, покончить с большевиками, но сделать это не удалось. Заговор углубил кризис, влияние большевиков усилилось. Ленин заявил, что настал момент для свершения социалистической революции. В стране, охваченной недовольством, не знающей, куда идти, только Ленин казался тем политическим деятелем, который знал, что и как делать. Он тайно вернулся из Финляндии в Петроград (где скрывался от ареста и суда по обвинению в шпионаже в пользу Германии) и привлек на свою сторону небольшую группу единомышленников. Созданный ими Военно-революционный комитет (ВРК) начал готовить захват власти.
 

Большевики у власти
Выступление началось при полной бездеятельности Временного правительства. Назначенные ВРК комиссары с отрядами из солдат и рабочих заняли правительственные здания, вокзал, почту и телеграф. Это происходило легко, мирно и незаметно. Ночью восставшие заняли место нахождения Временного правительства — Зимний дворец — и в два часа ночи 25 октября арестовали всех его членов. Власть буквально упала в руки большевиков. Недаром Ленин говорил о тех событиях, что «вышло чудо».
Восемь месяцев свободы в анналах еврейской истории
Еврейская общественность и партии осудили захват власти. «Кто может забыть, какой великий энтузиазм, какой глубокий душевный подъем, какую радость и ликование пробудила русская революция? Сама душа пела “Марсельезу”. Сущностью Февральской революции была свобода, а сущностью Октябрьской — диктатура», — писал современник.
Восемь месяцев свободы между мартом и октябрем 1917 года для российского еврейства стали временем расцвета политической, общественной и культурной жизни. Этот краткий период, исполненный больших ожиданий и надежд, навсегда запечатлелся в анналах всемирной еврейской истории.
Александр ЛОКШИН, Россия