Президент Кацав — на свободу с чистой совестью?

Кацав был осуждён за преступления на сексуальной почве, включая два изнасилования, и к моменту освобождения отсидел пять лет из семилетнего срока, назначенного ему судом. Причем не просто судом, адвокаты бывшего президента дошли с обжалованиями приговора до Высшего суда, который, несмотря на их усилия, утвердил и сам приговор, и меру наказания. Что заставило израильтян радоваться досрочно-условному освобождению насильника? В этом явлении следует разобраться. На мой взгляд, оно является результатом воздействия нескольких факторов.

Первый. Подавляющее большинство израильтян верили, что у Кацава были сексуальные связи с подчиненными ему женщинами. Но многие не поверили судебному вердикту о двух изнасилованиях. Не вдаваясь в подробности, упомяну лишь, что по прошествии многих лет с момента изнасилований, в которых был обвинен Кацав, никаких доказательств, кроме утверждений этих женщин, найдено не было. Кацав все категорически отрицал, но суд поверил не ему, а женщинам. А вот публика — не очень. Ее скепсис основывался на том, что изнасиловать женщину в кабинете министра (а именно там, в соответствии с утверждениями истиц, все и происходило) весьма затруднительно.

За дверью кабинета размещается приемная, в которой постоянно находятся две, а то и три секретарши и охранник. Стоит в кабинете раздаться громкому или странному звуку, и охранник через секунду уже будет в нем. Поэтому публика поверила не в изнасилования, а в «запрещенную половую связь по взаимному согласию». Связь между начальником и подчиненным запрещена, но, как считали сторонники Кацава, в данных случаях речь шла о взаимном интересе. Что хотел получить Кацав от этих женщин — понятно. А вот они — подчеркиваю: так считаю не я, а сторонники Кацава — тоже хотели от него что-то. Продвижения по службе, например. Но если интерес был взаимным, то это уже не изнасилование. Поэтому осуждение бывшего президента на семь лет его сторонники сочли слишком суровым.

Фактор второй. В последнее время в Израиле развернулась настоящая кампания по осуждению за сексуальные преступления мужчин, занимающих высокие посты. В подавляющем большинстве случаев происходит это на основании заявления женщин, причем речь идет о преступлениях, совершенных много лет назад. Стоит женщине подать такое заявление, как пресса моментально обрушивается на депутата, министра, генерала, и зачастую даже еще до начала суда они под давлением общественного мнения уходят в отставку.

А ведь еще относительно недавно сексуальные «подвиги» мужчин воспринимались в обществе не то чтобы с одобрением, а с некоторым пониманием. Не хочу называть фамилии, но, по меньшей мере, два прославленных генерала, а потом политика были известны своими неумеренными сексуальными аппетитами и не пропускали ни одной особы женского пола, появлявшейся в поле их зрения. Все про это знали и лишь усмехались: мачо! мужик! настоящий генерал! О девушках, которых они пользовали как безропотных наложниц, никто не думал.

Этому безобразию был положен конец в начале нынешнего века, когда прошли один за другим несколько судов над распускавшими руки мачо. Первым осудили Ицика Мордехая — генерала, а затем политика, претендовавшего на пост главы правительства. За ним последовали журналисты, актеры, генералы полиции, другие политики. Самым известным стал, понятное дело, Моше Кацав — гражданин номер один. После всех этих судов шкодливый самец-начальник теперь десять раз подумает, прежде чем приставать к подчиненной. Сегодня женщины уже не стесняются обращаться в полицию, не боятся, что их будут осуждать или шептаться за их спиной. Общественная атмосфера изменилась, мачоизм перестал восприниматься как нечто само собой разумеющееся и даже похвальное. И это замечательно, это сделало израильское общество намного лучше, справедливей и достойней.

Но у нас останавливаться не умеют. Сегодня многие недовольны тем, что палку перегнули. И настолько сильно, что сейчас достаточно заявления женщины, чтобы карьере любого мужчины был положен конец. В качестве примера недовольные приводят дело бригадного генерала Офера Бухриса. Никто не спорит, что этот человек — герой Израиля, которому страна многим обязана. Военная карьера его была блестящей и безупречной. До тех пор пока не объявили о назначении его на одну из самых значительных военных должностей — начальника оперативного отдела генштаба.

И вот тут вдруг появились сначала одна, а потом и еще одна женщина, которые утверждали, что около десяти лет назад Бухрис, в бытность командиром дивизии, имел с ними сексуальные контакты. Генерал все категорически отрицал, но дело завертелось, закрутилось. Сообщения о нем пресса публиковала ежедневно как боевую сводку с поля сражения. Хотя сообщать было, в общем-то, особо нечего. Доказательств у этих двух женщин не имелось, а Бухрис прошел проверку на детекторе лжи, который показал, что он говорит правду.

Тем не менее общественное, точнее, медийное давление было столь велико, что назначение отменили. Бухрис был вынужден подать в отставку, и армия потеряла одного из самых многообещающих военачальников. Более того, когда дело дошло до суда, адвокаты Бухриса убедили его не брать пример с Кацава. В свое время адвокаты президента выработали судебное соглашение, в соответствии с которым Кацав признавал свою вину и получал небольшое наказание. Но президент категорически отказался, он считал себя невиновным и решил отстаивать свою правоту в суде. А суд полностью поверил женщинам, обвинявшим Кацава, не приняв его утверждений, и увеличил наказание до семи лет тюрьмы.

На основании этого прецедента адвокаты Бухриса убедили генерала не рисковать и пойти на судебное соглашение. Бухрис признал, что имел половые связи с жалобщицами, правда, по согласию с ними. За это он будет понижен в звании до полковника запаса, но избежит отсидки в тюрьме.

Сказать, что такой исход дела многим понравился, я не могу. То, что я слышал, и то, что я читал в социальных сетях, можно сформулировать так: «Совсем обезумели! Сломали жизнь и карьеру человеку без каких-либо доказательств». Именно поэтому досрочно-условное освобождение Кацава вызвало столь неадекватную реакцию.

Фактор третий. Как-то так получилось, что наиболее ярко и громогласно требовали и требуют осуждения мачоистов дамы из левого лагеря. После решения об освобождении Кацава депутаты кнессета от левых партий многократно выступали по всем возможным СМИ и говорили, что оно свидетельствует о падении в пропасть общественной морали, о черном дне для демократии, о смертельном ударе по всему делу освобождения женщин от сексуальных притязаний. В конце концов, депутат кнессета от одной из правых партий не выдержал и обратился к этим дамам: «Почему когда дело идет о поездках Ханин Зуаби в лагеря «Хамаса» за границей или об ее участии в антиизраильских акциях, вы не спешите ее осуждать? Почему вы отказались подписать петицию о снятии парламентской неприкосновенности с депутата от арабского списка Басиля Гатаса, которого поймали с поличным во время незаконной передачи мобильных телефонов террористам, содержащимся в израильской тюрьме? В этих случаях вы требуете долгих и тщательных проверок. Почему вы не потребовали их в деле Бухриса? Почему не разобрались с решением комиссии об освобождении Кацава?»

Странное дело, но борьба феминисток стала ассоциироваться исключительно с левым и крайне левым лагерем. А поскольку израильское общество сильно политизировано, то эта справедливая и нужная борьба начала вызывать отрицательную реакцию в определенных кругах правой части политического спектра. Все эти вместе взятые факторы и привели к этой достаточно странной на первый взгляд реакции — радости по поводу освобождения Моше Кацава.

Что же касается лично Кацава, я думаю, что решение комиссии было правильным. Свое наказание он уже получил, даже если бы и не отсидел ни одного дня. Суд и осуждение полностью разрушили карьеру, которой он посвятил свою жизнь. В будущем Моше Кацава будут вспоминать не как успешного мэра Кирьят Малахи, не как эффективного министра, не как популярного в народе президента, а как осуждённого насильника. Именно так, а не иначе его имя войдет в анналы истории. И нет большего наказания для общественного деятеля, особенно такого самолюбивого, как бывший президент.

Но ведь вдобавок к этому он еще и отсидел пять лет! Кому сегодня опасен этот 72-летний сломанный и опустошенный человек? Зачем было терзать его дальше? Пусть он закончит свои дни в окружении семьи. И чем больше будет забвение, чем меньше будут говорить о Моше Кацаве, тем будет лучше для него. Да и для нас.

Давид ШЕХТЕР, Израиль