Шахматная книга в библиотеке Высоцкого

Это было неслыханной привилегией, и я использовал ее на все сто процентов. Порой казалось, что я уже достиг вершины власти. Но вскоре выяснилось, что истинная власть ждет меня впереди. Однажды Янклович спросил, не смогу ли я организовать концерт Владимира Высоцкого. Я чуть не лишился дара речи: побывать на сольном концерте – об этом можно было только мечтать.

Началась новая жизнь... Наконец-то я понял, что не зря получаю кандидатскую надбавку. Предстояло договориться о концерте с месткомом и заручиться поддержкой парткома. Затем необходимо было решить проблему зала, напечатать билеты, поставить на них печати и прочее, и прочее. Короче говоря, все, как в пьесе Марка Розовского «Концерт Высоцкого в НИИ». И представьте себе мой триумф, когда все было готово, и в моих руках оказалось около 400 билетов на Высоцкого, которые я мог раздавать по собственному усмотрению! Можете мне поверить, что все знакомые директора магазинов получили по два законных билета...

Высоцкий приехал, дал незабываемый концерт и уехал, а я в своем НИИ стал чуть ли не героем, начальство больше не интересовалось моими научными результатами, оно жаждало узнать день, когда снова встретится с любимым артистом. Спустя несколько недель состоялся второй концерт Владимира Семеновича, а затем и третий. Напомню, что ему запрещалось давать платные концерты: не было необходимой тарификации. Поэтому его выступления обычно назывались шефскими, а конверт с гонораром я вручал Валерию Янкловичу в обстановке полной секретности.

Вскоре слава моя вышла далеко за пределы института. Мне звонили из разных мест, упрашивая провести у них концерт Высоцкого. Пришлось развернуть кипучую деятельность. Случалось, что я сам — о, счастливые минуты! — на зависть всем поклонникам барда бережно нес гитару Высоцкого и вручал ее артисту прямо перед выходом на сцену...

Хотя я и провел с Высоцким несколько десятков вечеров, все наши встречи протекали при одних и тех же обстоятельствах. В назначенный день и час я подъезжал за ним либо к дому на Малой Грузинской, либо к театру, иногда поднимался в квартиру или забегал в кабинет администратора. Затем артист садился в мои «жигули» или заводил свой «мерседес», и мы отправлялись на концерт. Часто на хвосте у нас сидело еще две-три машины — люди откуда-то узнавали о выступлении Володи и поджидали его во дворе дома или театра. Они преследовали нас до места назначения и уверенно проходили в зал. Этот трюк им всегда удавался: я был уверен, что эти крутые ребята приехали с Высоцким, а он — что со мной... После концерта я отвозил Высоцкого домой или в ресторан ВТО. Иногда мы виделись еще и на премьерах новых спектаклей «Таганки».

Надо сказать, что не все концерты протекали гладко. Так, однажды мы с Янкловичем подъехали за Высоцким на «Мосфильм». Валерий вышел за ним на минутку, но вернулись они только через час, съемки неожиданно затянулись. В результате примчались в МИЭМ – концерт был в этом институте — только в 14.20, а на 15.00 в аудитории уже было назначено партийное собрание. О его переносе не могло быть и речи (хорошо еще, что партком вообще разрешил провести «шефский» концерт). Однако Высоцкий взял такой высокий темп, пел с таким азартом, что полностью выполнил свою программу, и хотя «контроль времени» оказался почти в два раза меньше, чем обычно, ни один человек не покинул зал разочарованным.

А в другой раз — дело происходило на юридическом факультете МГУ — Высоцкий вообще не приехал. Оказалось, Янклович что-то напутал со сроками, но, слава Б-гу, спустя два дня обещанный концерт состоялся.

Бывали случаи, когда в один и тот же день проводилось сразу два выступления — Высоцкий работал на износ. По дороге домой он иногда сетовал, что в театре смехотворная ставка, гонорары за пластинки мизерные и выручают только концерты. Впрочем, не это было главной темой наших разговоров. Чаще всего Высоцкий рассказывал о том, как возникал у него замысел той или иной песни, или делился впечатлениями о своих заграничных поездках.

В начале 1980-го выступления давались Высоцкому с большим трудом. Кроме всего прочего, он еще подхватил какую-то инфекцию, и у него сильно болела нога. Поэтому перед каждым выходом на сцену и после него Янклович делал Володе перевязку.

А в июле, за две недели до смерти Высоцкого, мне позвонили из Московского НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Габричевского. Я, как обычно, связался с Янкловичем, и дело закрутилось. 14 июля 1980 года состоялся очередной концерт. Высоцкий чувствовал себя неважно, но был в ударе — читал стихи, рассказывал о своих песнях, пел с необычайной энергией. Успех был неимоверный. В тот день он впервые исполнил песню «Грусть моя, тоска моя». Видимо, это последнее, что он успел написать. Во всяком случае, песня завершает сборники его стихов. И сам концерт, как я узнал спустя много лет, оказался последним в Москве. 25 июля 1980 года Высоцкого не стало...

Конечно, я был очень благодарен Янкловичу за то, что он сделал меня «своим человеком» на Таганке и что в течение нескольких лет я мог присутствовать на выступлениях любимого артиста и поэта. Но и я не остался в долгу. В 1979-м по просьбе моей американской знакомой Барбары Немчек я привел ее на один из спектаклей, а заодно познакомил с главным администратором театра. А в скором времени Барбара и Валерий поженились... Регистрация брака советского гражданина и американки могла затянуться на неопределенный срок, но вмешательство Володи быстро решило дело. Спустя еще несколько месяцев, когда Высоцкий умер, Янклович улетел с Барбарой Немчек в США. И, как выяснилось, правильно сделал. Кассирша Театра на Таганке с 25-летним стажем Альбина Александровна позднее рассказала мне, что сразу после смерти Высоцкого начались гонения на тех, кто был замешан в «шефских» выступлениях барда, кое-кто погорел на этом и даже получил срок... А когда спустя год Янклович, расставшись с Барбарой, вернулся в Москву, все уже улеглось, успокоилось.

Осталось рассказать о том, что, собственно, и послужило поводом для этих заметок. До поры до времени Высоцкий, кажется, рассматривал меня как менеджера мелкого масштаба, что-то вроде замдиректора Дома культуры. И когда в 1976-м я подарил ему свою книжку «Математика на шахматной доске», он был искренне удивлен. От человека, который с такой сноровкой носит его гитару, он никак не ожидал, что тот имеет ученую степень, к тому же шахматный мастер. На подаренной поэту книге я сделал надпись: «Владимиру Высоцкому, ученому и шахматисту (автору песен «Товарищи ученые» и «Честь шахматной короны») с глубоким уважением и восхищением от автора. Ноябрь 1976. ХХ век. Евгений Гик».

С той поры минуло больше четверти века, и, конечно, я не помнил, какие слова написал на подаренной Володе книге. Но как-то мне позвонила незнакомая девушка, представилась Ларисой Симаковой, одной из активисток Клуба поклонников Высоцкого.

— Не расскажете ли что-нибудь о концертах Владимира Высоцкого? — спросила Лариса.

— С удовольствием. Но как вам удалось меня разыскать? — удивился я.

— Благодаря книжке «Математика на шахматной доске», которая сохранилась в библиотеке Высоцкого.

— Только одна? — невольно вырвалось у меня. — А ведь в 1979-м я успел подарить Володе и свою следующую книгу, «Шахматные досуги».

— После смерти Высоцкого, — сказала Лариса, — в его доме перебывало несчетное количество людей и пропало много книг, не только ваша.

— А как вы узнали, что в библиотеку попала и моя книга? — я решил удовлетворить свое любопытство до конца.

— Список всех книг Высоцкого с автографами авторов опубликован в одном из номеров «Ваганта» — вестника, посвященного нашему любимому артисту и поэту. Просматривая этот список, я и натолкнулась на ваше имя.

Нетрудно догадаться, что уже на следующий день я разыскал необходимый выпуск «Ваганта». И в самом деле, в № 1(26) за 1992 год опубликован список всех 109 книг, подаренных Высоцкому и сохранившихся в его библиотеке. Вот что написано в предисловии: «Библиотека Владимира Высоцкого невелика: не более тысячи томов. Не имея до 1975 года собственной квартиры, он начал собирать книги только после переезда в дом на Малой Грузинской, да и потом приобретение книг из-за постоянной занятости не носило у Володи систематического характера. Кроме того, некоторые гости пользовались известной всем щедростью хозяина дома, и, бывало, книги исчезали с полок без его ведома... Коллекция книг, подаренных Высоцкому, включает 100 от соотечественников, и девять с дарственными надписями зарубежных друзей — М. Шемякина, С. Лема и других. Дарственные надписи воспроизведены в авторской пунктуации».

Среди авторов немало известных поэтов и писателей, например, Ф.Абрамов, А.Адамович, П.Антокольский, Б.Ахмаду¬лина, братья Вайнеры, А.Вознесенский (восемь книг — абсолютный рекорд!), Е.Евтушенко, А.Межиров, К.Симонов, братья Стругацкие, Ю.Трифонов. Конечно, мне приятно было обнаружить в списке свое имя, затесавшееся где-то между Вознесенским и Евтушенко (имена расположены по алфавиту). Других шахматных книг, кроме той, что значилась под №36, в библиотеке поэта не было...