Когда бессильны молитвы

Обессилевший от поста, Аарон падает в обморок, его сердце останавливается. Врачи скорой помощи в отчаянии, и лишь суровый отец Аарона, похожий на библейского пророка в очках, продолжает спасительные манипуляции.
Герой воскресает.
Режиссер попроще перешел бы здесь на цвет. Но ничего подобного! Достаточно сказать, что правоверный папаша Аарона — машгиах на скотобойне. Вот он дома — со всеми его высокими нравоучениями. И вот на работе — в забрызганном кровью фартуке, с нервной сигаретой в руке. Под испытующим взглядом очередного животного за секунду до кошерной гильотины.
Но еще важнее то, что фильм снимался в старом районе Иерусалима, в гуще реальной ортодоксальной религиозной группы, куда нет доступа чужакам. Режиссеру для работы даже пришлось пойти на уловки. Ведь хасиды почти не общаются с другими людьми, им не дозволено даже пожимать руки, их еда скудна, как и представления о телесных радостях, включая сон.
Седобородые старцы и их ученики запечатлены Авишаи Сиваном в естественной среде, от которой, при всем аскетизме, веет мощью вечной мудрости  и веры. Автор фильма и любуется ими, и чуть подсмеивается над ними. И… побаивается их?
В конце концов, отец Аарона ночью выпустит коров из смертельного загона, и они разбредутся в густом тумане. И в этот час погибнет в белой мгле красивая девушка, на которую посмел поднять глаза его сын, и на той же дороге собьют самого Аарона, ошеломленного первым прикосновением к женскому телу, пусть уже бездыханному. И на этот раз отец оставит его умирать, побоявшись бросить небесам второй вызов.
Мурашки по коже.
Невероятно сложный вопрос соотношения веры и реальной жизни режиссер решает мучительно, даже кроваво. В интервью он признался, что сам стиль фильма для него — тоже религиозный акт. Нет, человек должен не просто бубнить молитвы, но ежедневно задумываться о правде, честности и вере в своем собственном бытии!
Фильм, год назад увенчанный «Серебряным леопардом» в Локарно, в Израиле был встречен неоднозначно, но автор рассчитывает на широкий прокат. Ведь даже самые ортодоксальные верующие не могут отказать картине  в изумительной, почти живописной красоте: здесь ночной Иерусалим дышит каждым камнем, смотрит на вас каждым тускловатым фонарем, он словно живое существо, безмолвно сопереживающее людям…
Сиван снимал фильм около двух лет. А чешский режиссер-документалист Гелена Тршештикова работала над своим целых пятнадцать! Ее картина «Проклятье красоты» — будто о жизни совсем другой планеты. Это история одной из красивейших женщин мира — чешской актрисы Лиды Бааровой (1914–2000).
В 1934 году ее позвали сниматься в Германию. Вспомним, что это были за годы. И Лиду приглядел себе… Риббентроп. Она была даже вынуждена отказаться от Голливуда. Но могла ли она сделать выбор?
Режиссер нашла одинокую Лиду Баарову живой и здоровой в Зальц­бурге и шесть часов проговорила с ней. Собственно, весь фильм — кадры из прошлого и воспоминания легендарной красавицы: о студии Баррандов, о мужчинах и светских раутах, о Геббельсе, любителе Бетховена…
– Могло быть и хуже, — вздыхает она, — ведь у Гитлера на ночном столике стояла моя фотография…
После войны в Чехии ее назвали коллаборантом (тот, кто сотрудничает с врагом. – Ред.)
– Зачем вы мучаете меня? — хрипло спрашивает она наконец у Гелены. — Я хочу только одного — незаметно исчезнуть.
Первый фильм нелегок для восприятия. Второй смотрится легко. И оба надолго дают богатую пищу для ума. Выбираем ли мы свою судьбу? Или она выбирает нас? И можно ли с ней как-то договориться?
Андрей АРДЕР, Россия