Раввин «Острый Перец»

Скромность, скромность — вот истинное украшение мудреца! Ребе Йегошуа-Айзик с каждым разговаривал одинаково, будь то неграмотный балагула, думающий только о своих лошадях, или мудрец из бейт мидраша, погруженный в изучение каббалистических трактатов. Однако помимо столь выдающихся и достойных всяческого уважения качеств раввин Слонима отличался и необычайной остротой мышления. Поэтому прихожане любовно называли его раввин Острый Перец, ведь от его рассуждений щипало в глазах. Из многих щекотливых положений ребе Йегошуа-Айзик отыскал блестящий выход. Обо всех и не упомнишь, но хотя бы про одно можно рассказать во всех подробностях.
А дело было так. В канун Песаха, сразу после окончания утренней молитвы, к раввину подошел один из уважаемых прихожан.
– Ребе, — негромко произнес он, — у меня важный вопрос.
Раввин недоуменно поднял брови. Предпасхальное утро — самое суматошное время в году. После молитвы нужно срочно позавтракать остатками квасного, затем сжечь, что осталось, помочь жене распаковать пасхальную посуду, поскорее бежать из заставленной кастрюлями и горшками кухни, дабы не путаться под ногами у приступающей к священнодействию хозяйки, и перейти к самому главному — выпечке мацы для седера.
Основная масса мацы, разумеется, давно готова, но есть особая заповедь и особое удовольствие испечь после полудня 14 нисана ту, которая будет подана на седер.
– Нохум, — спросил раввин, — ты не мог отыскать более подходящее время для вопросов, Нохум?
– Речь идет о жизни и смерти, — ответил реб Нохум, человек известный всему Слониму своей благотворительной деятельностью.
– О жизни и смерти, — повторил раввин. Если реб Нохум произнес такие слова, за ними несомненно скрывалась чья-то трагедия. — Ну что ж, рассказывай.
Реб Нохум огляделся по сторонам, как бы желая убедиться, что находится вне досягаемости чужих ушей, и, тем не менее, заговорил шепотом.
– Вы же знаете Нету-Гирша, нашего богача?
Вопрос был чисто риторическим: кто в местечке не знал Нету-Гирша? Поэтому раввин вместо ответа просто кивнул.
– Так вот, — зловещим шепотом продолжил реб Нохум, — он уже совсем не богач и даже не зажиточный человек, а последний бедняк. Разорился вчистую, пошел по ветру, ножки протянул. Даже драгоценности жены и приданое дочерей улетели. Скоро он начнет выносить из дома вещи и продавать, чтобы хватило на хлеб.
– Ай-яй-яй! — горестно вздохнул раввин. — Какой удар для Неты-Гирша и его семьи. И наши бедняки останутся без щедрых пожертвований.
– Так вот, ребе, у Неты-Гирша нет для седера буквально ничего. Ни мацы, ни рыбы, ни мяса, ни вина. А обратиться за помощью он стесняется, ведь все по-прежнему считают его богачом. В общем, если срочно не предпринять что-нибудь, сегодня ночью на седере они будут пить холодную воду вместо вина и грызть книжную премудрость вместо мацы.
– И где же ты был раньше? — упрекнул реб Нохума раввин. — Еще вчера вечером я бы мог обратиться за помощью к зажиточным евреям. Но сегодня пойди их сыщи! Все бегают, как мыши на пожаре. И я сам сейчас побегу точно так же.
Раввин Йегошуа-Айзик Перец на минуту задумался, а затем произнес:
– Сделаем так. Передай Нете-Гиршу, пусть вечером после завершения молитвы, когда все прихожане подойдут ко мне поздравить с праздником, он прошепчет мне что-нибудь на ухо. Но только так, чтобы ни одна живая душа, кроме меня, не услыхала. Если он в точности выполнит мое указание, я обещаю, что на седер его стол будет ломиться от яств.
– Ребе, — удивился реб Нохум, — но разве от шепота в доме Неты-Гирша появятся маца и вино? Неужели вы хотите задействовать практическую каббалу?
– Вот что, Нохум, — перебил его Острый Перец, — я вижу, ты собираешься обсуждать эту тему, как обсуждают лист Талмуда. Придержи свои каверзные вопросы, иди и выполняй.
И реб Нохум поспешил к Нета-Гиршу. Подходя к роскошному дому бывшего богача, он не мог не думать о том, как часто в жизни внешний вид не совпадает с внутренней сутью. За пышным фасадом особняка скрывалась нищета, вдвойне горькая из-за шикарных одежд, которыми она маскировала свое убожество.
С хозяином особняка реб Нохум приятельствовал. Не раз и не два Нета-Гирш помогал через него беднякам Слонима. Кто мог думать, что настанет день, когда ему самому придется прибегнуть к помощи?
– Я все знаю, — с порога заявил реб Нохум. — Давай не будем играть в прятки, а подумаем, как делу помочь.
Бывший богач напоминал надпиленное дерево. Еще чуть-чуть, еще один удар, — и оно рухнет.
– Я жду добрых известий, — повторял он, точно заклинание. — Один из моих приказчиков должен вернуться из Гамбурга, с ярмарки. Если его не постигло такое же несчастье, как остальных, если ему удалось расторговаться, я поднимусь на эти деньги. Обязательно поднимусь, Нохум. Поднимусь, ты еще увидишь!
– Не сомневаюсь, — утешал его реб Нохум. — Конечно, он вернется с большой прибылью, и ты сможешь снова закрутить дела. А сейчас сделай вот что.
И он передал ему слова раввина, прибавив от себя, что он не понимает, как все это должно сработать. Но если раввин Острый Перец так говорит, можно быть уверенным: он знает, что говорит.
– А какой у меня выход? — развел руками бывший богач. — Вернее, что я теряю?
– Бутылку вина и пачку мацы я принесу, — заверил его реб Нохум, — так что заповедь ты выполнишь по всем правилам.
День пролетел, как пролетает гонимая ветром былинка. В синагоге зажгли свечи, и тепло начинающегося праздника наполнило сердца уютом и нежностью. После окончания молитвы прихожане выстроились в очередь, и каждый, проходя мимо раввина Йегошуа-Айзика, желал ему радостного Песаха. Оказавшись возле раввина, Нета-Гирш приблизил губы к его уху и еле слышно прошептал:
– Желаю вам хорошего праздника!
– Что? — изумленно воскликнул раввин. — Повтори, что ты сказал!
Недоумевающий Нета-Гирш снова наклонился к уху раввина и прошептал:
– Желаю вам хорошего праздника.
– Все хамец! — вскричал раввин. — Да-да, вся еда в твоем доме считается квасной. Немедленно беги и брось ее в огонь. До последней крошки, чтобы ничего не осталось!
Нета-Гирш хотел было пояснить, что жечь ему нечего, но благоразумно решил воздержаться от замечаний.
– Евреи, — продолжил тем временем раввин Острый Перец, — с нашим товарищем случилась беда. Хорошо, что он вовремя спросил, и мне удалось предотвратить его семью от большого греха. Не оставьте евреев голодными на праздник! Пусть каждый прихожанин прямо сейчас, до начала седера, принесет одно блюдо в дом Неты-Гирша. Спасибо ему, он предоставил нам замечательную возможность начать праздник с исполнения заповеди милосердия!
Не успел Нета-Гирш добраться до дома, как начали прибывать посыльные. Ни одна хозяйка не рискнула перед началом седера оставить кухню, ни один хозяин не посмел оставить семью. Они вручили посыльным — старшим детям — бутылку вина или кастрюльку с фаршированной рыбой, или пачку мацы и баночку с хреном, или горшок с мясом, или противень с половиной тушеной курицы, или… Словом, спустя полчаса все столы в доме были уставлены едой.
Много лет подряд, вспоминая тот седер, дети Неты-Гирша признавались, что никогда не ели так вкусно и так обильно.
Принесенной еды хватило до конца пасхальной недели, а потом… Потом вернулся из Франкфурта удачно расторговавшийся приказчик, и спустя год Нета-Гирш вернулся к прежнему богатству. Теперь он хорошо знал, что такое голодные дети и как стыдно протягивать руку, поэтому всегда помогал беднякам Слонима и окрестных местечек, не дожидаясь просьбы о помощи.
Яков ШЕХТЕР, Израиль