Миссия сэра Мозеса Монтефиоре в России

Начнем с истоков. Его предки бежали от испанской инквизиции в Италию. Здесь они вели крупные торговые дела и поддерживали оживленные связи с Англией. Род Монтефиоре стал одним из богатейших в Италии. В середине XVIII века дед Моше перебрался в Лондон, и его внук, родившийся 24 октября 1784 г. в Ливорно (Италия), вырос в Лондоне. Окончив школу, Мозес поступил на службу в банкирскую контору и именно там научился без устали работать и по достоинству ценить человеческий труд. Мозес перешел на биржу и вскоре стал одним из наиболее крупных еврейских маклеров. В 1809 г. он вступил добровольцем в национальную гвардию, где за 4 года дослужился до чина капитана.

Мозес (Моше) Монтефиоре был во всех отношениях необыкновенным человеком — удачливым и умным коммерсантом, широко образованным (благодаря собственным усилиям). И внешность имел внушительную при росте под 1 м 90 см. Крупное состояние и широкую известность он приобрел, создав первое в Англии общество по страхованию жизни (при поддержке Натана Ротшильда) и основав первую в Европе компанию по освещению улиц газовыми фонарями.

В 1830-х годах Монтефиоре вступает в ряды борцов за эмансипацию английских евреев и пользуется своими обширными связями в аристократических кругах, чтобы провести через обе палаты билль о еврейском равноправии. С этого времени начинается и его филантропическая деятельность. Монтефиоре создает больницу и общество помощи бедным еврейским невестам, передает общине 13 домов для благотворительных целей, разрабатывает четкую систему помощи нуждающимся ученикам. В 1836 году Монтефиоре, первый из евреев, входит в попечительский совет Королевского общества. Надо сказать, что Монтефиоре был горячим сторонником отмены рабства в английских колониях и предоставил беспрецедентный заем английскому правительству для выдачи компенсаций. Благодаря деятельности Монтефиоре и его личным качествам он завоевал всеобщее уважение в Англии и за ее пределами. Мозес пользовался поддержкой британского правительства и расположением королевы Виктории, возведшей Монтефиоре в рыцарское звание и пожаловавшей ему в 1846 г. титул баронета.

До конца жизни Мозес Монтефиоре занимался филантропией и защитой евреев всего мира. Евреев, жертв клеветнических наветов, преследования и бесправия. Монтефиоре не оставался равнодушным и к судьбе евреев в России. В 1842 г. к нему обратился доктор Лилиенталь, занимавшийся просветительной реформой среди русских евреев.

Министр народного просвещения Уваров, поддерживавший Лилиенталя, решил создать комиссию для разработки проекта реформы еврейского образования. В начале января 1841 г. Лилиенталю было поручено проведение школьной реформы, предоставлено право вести переписку по этому вопросу с евреями за границей, пригласить из-за рубежа 200 учителей для будущих еврейских школ.

Правительство признало полезным предложение Лилиенталя пригласить для реализации школьной реформы такого выдающегося деятеля, как Мозес Монтефиоре. Д-р Лилиенталь от имени министра обратился к Монтефиоре с приглашением приехать в Петербург. В ответном письме от 10 сентября 1842 г. Монтефиоре поблагодарил Лилиенталя за оказанную честь и попросил его познакомить со всеми подробностями плана. В дальнейшей переписке д-р Лилиенталь уверил Мозе, что император Николай I и министр Уваров, несомненно, желают евреям только добра.

Монтефиоре, однако, отнеся с некоторым подозрением к этим «добрым начинаниям». Он выразил готовность принять участие в реализации реформы, лишь убедившись, что она действительно находится в согласии с «заповедальным еврейством».

Д-р Лилиенталь от гродненской еврейской общины организовал приглашение Монтефиоре посетить Россию. Но возникло препятствие: генерал-губернатор Миркович обратил внимание Уварова на то, что приезд Мозес, известного своим заступничеством за дамасских евреев, может подать повод «завистникам России» рассматривать банкира как «защитника угнетенного Израиля». При таком заявлении Мозес согласился приехать лишь по приглашению государя. Поездка в 1842–1843 гг. не состоялась.

В 1846 г., пытаясь добиться отмены указа о выселении евреев из приграничной полосы и общего смягчения антиеврейской политики российских властей, Монтефиоре, заручившись рекомендацией королевы Виктории, прибыл в Россию.

Его принимали с исключительными почестями на всем пути от границы до Петербурга. Он удостоился аудиенции у императора Николая I, его посетили министры Уваров, Нессельроде и Киселев, исполняющий обязанности председателя Еврейского комитета правительства. Царь предложил Монтефиоре с Киселевым объездить места, преимущественно заселенные евреями, а затем представить на высочайшее рассмотрение свои замечания по поводу их положения. Монтефиоре совершил путешествие по Западному краю.

Встречали Монтефиоре восторженно — как Б-жьего посланника. Были выпущены в большом количестве портреты Монтефиоре и его жены. В начале XX века во многих еврейских домах можно было увидеть эти портреты на стенах. Особый теплый прием был ему оказан в Вильно и Ковно. На банкете, устроенном генерал-губернатором в честь гостей, присутствовала вся русская и польская знать. «В мощной и видной фигуре сэра Мозеса Монтефиоре, одетого в красный, расшитый золотом мундир английского шерифа, со шпагой, украшенной брильянтами, в шляпе со страусовыми перьями трудно было узнать скромного благочестивого старого господина в простом черном сюртуке, который так ревностно молился накануне в синагоге» (из книги «Воспоминания бабушки» П. Венгеровой). 

Агенты тайной полиции установили «близкий надзор за его наставлениями и разговорами для предотвращения засорения мозгов двух миллионов довольно помраченных еврейских голов».

Результатом поездки Монтефиоре в Россию явились три его записки. Одна из них была посвящена евреям в Империи, другая — евреям в Царстве Польском. Особую записку Монтефиоре послал Уварову о желательности реформ в казенных еврейских училищах.

Несомненно, что представления Монтефиоре не остались без последствий; достаточно отметить, что в связи с запиской Монтефиоре был возбужден вопрос об отмене ограничений в праве жительства евреев в Царстве Польском, что последовало в 1862 г. По новому постановлению срок службы для еврейских рекрутов сократили с 25 до 10 лет. Возможно, это был и шаг доброй воли в сторону английской королевы Виктории.

В 1872 г. Монтефиоре снова прибывает в Россию. На этот раз для того, чтобы принести императору Александру II поздравления от имени английских евреев по случаю празднования 200-летия Петра I. Для престарелого гостя по приказу царя был приготовлен экстренный поезд.

Монтефиоре не остался равнодушным на предъявляемые в России обвинения евреев в преступлениях с ритуальной целью. Он вступил в переписку с князем Воронцовым по Сурамскому делу, готов был приехать в Россию в связи с возникновением Кутаисского дела, невзирая на преклонный возраст. Понятно, что коренного поворота в отношении царского правительства с еврейским населением и на сей раз произойти не могло. Однако сам факт контактов евреев — влиятельного в своей стране, популярного в Европе человека, но все же еврея — с царскими особами России, где государственный антисемитизм являлся элементом внутренней политики, был для середины XIX века уникален.

В 1883 г. в Англии проходили торжества, связанные с наступающим 100-летним юбилеем Монтефиоре. Через год он заболел, и 28 июля 1885 г. выдающийся благотворитель XIX века скончался.

Исключительная популярность Монтефиоре среди русских евреев способствовала тому, что о его самоотверженной деятельности было написано много статей. Его посещение России, в частности, Вильны, подробно описано галицийским писателем Авраамом Мором. Комитетом общественного распространения просвещения среди евреев был послан адрес к столетнему юбилею Монтефиоре, а русские палестинофилы создали портрет юбиляра с хвалебным стихотворением Лейбы Гордона, распространенного в десятках тысяч экземпляров.

Портрет Мозеса Монтефиоре можно увидеть в Москве, в Музее истории евреев в России. Монтефиоре был знаменит своим остроумием. Про него рассказывают такую историю. На торжественном обеде он оказался сидящим рядом с одним аристократом-антисемитом. Тот рассказал Монтефиоре, что недавно вернулся из поездки в Японию, которая достопримечательна отсутствием там «свиней и евреев». Монтефиоре тут же ответил: «В таком случае нам с вами надо туда поехать, чтобы восполнить и то, и другое».

В 1873 г. одна газета ошибочно напечатала его некролог. В ответ он написал редактору: «Спасибо Господу, я еще способен сам услышать о себе подобные слухи и читать это собственными глазами без очков».

Семен КИПЕРМАН, Израиль

Фоторепродукции: Илья Гершберг