Дорога к Храму

«Здесь он присутствует»

10 швата (в этом году 20 января) — день кончины 6-го Любавичского Ребе — Ребе РАЯЦ, 1880–1950; начало руководства 7-го Любавичского Ребе

«И поднялись на юг, и дошли до Хеврона…» («Бемидбар», или «Числа», 13:22)

«Калев пошел туда один и молился на могилах Праотцов, чтобы ему были даны силы устоять против сговора лазутчиков». Поэтому сказано («Дварим», или «Второзаконие», 1:36): «Только Калев, сын Иефуне, – он увидит ее. Ему отдам Я землю, по которой он ступал, и сынам его, за то, что он повиновался Господу». (Из комментария РАШИ).

Каждый из тех двух праведников, которые достойно исполнили свою миссию — Иегошуа бин Нун и Калев бен Иефуне, — избрали свой путь: Иегошуа отправился с общей группой, а Калев отделился и пошел своим путем — в Хеврон, чтобы помолиться на могилах Праотцов. Отсюда можно сделать вывод, что уже в глубокой древности существовал обычай посещать могилы праведников и там обращаться к Б-гу со своими молитвами.

После кончины 6-го Любавичского Ребе (РАЯЦ, в 1950 году) подобная практика стала обязательной в распорядке дня его зятя и преемника — последнего Любавичского Ребе. Там он имел обыкновение зачитывать записки с просьбами (пан), которые приходили к нему со всех концов земли. Пометка: «Упомяну на месте захоронения» (цийон)* стоит на большинстве подобных прошений.

Надо заметить, что не все восприняли этот обычай однозначно. В частности, широкую известность получил ответ Ребе одному из хасидов, который пожаловался, что теперь (после смерти предыдущего Ребе) мы «лишены возможности получать прямой ответ от Ребе» (имелось в виду — от Ребе РАЯЦа). Р. Менахем-Мендл Шнеерсон категорически отверг такое предположение, возразив: «Если хасид сохранит прочную связь с Ребе и, не обращая внимания на внутренние сомнения, отправит записку с вопросом к нему, то можно не беспокоиться, что Ребе найдет способ, как ему ответить». И тысячи примеров подтверждают эти слова нашего Ребе.

В своем ответном письме Любавичский Ребе подробно останавливается на всех претензиях автора. В частности, тот выражает сожаление, что «он не понимает, как это происходит» (как Ребе РАЯЦ после кончины удается общаться со своими хасидами). Ребе на это замечает, что когда человек совершает привычные для него вещи: ест, пьет, спит и т. д., он тоже далеко не всегда понимает, как это происходит. Однако отсутствие понимания не мешает ему делать это каждый день, причем с неизменным успехом.

Другая претензия заключалась в том, что со стороны это выглядит, как общение с мертвыми (что является разновидностью языческих обрядов и запрещено Торой). На это Ребе возражает, что, очевидно, пишущий эти строчки вовсе не считает так (хотя бы в отношении себя самого). Тем более что мы видим массу примеров того, как многие праведные люди молились на могилах праведников (в том числе упомянутый вначале Калев бен Иефуне). 

Если же говорить по существу, то очевидно, что мы приходим к месту упокоения праведников (цийон) не ради телесной оболочки, покоящейся под надгробной плитой, а ради величия их душ. Физическая смерть касается исключительно нашего тела, но еврейская душа бессмертна, тем более — душа праведника. К этим чистым и возвышенным душам вовсе не применимо понятие «чистилище» (геином), а также наказания, которым подвергаются души грешников после смерти (если они не успели раскаяться и очиститься при жизни).

Напротив, кончина праведника называется на языке Писания «исталкут», что указывает не только на уход из этого мира (буквальный смысл этого выражения), но также вознесение души (другой смысл этого выражения), когда она после физической кончины поднимается на более высокий уровень (см. «Зогар», ч. 3, 71). Поэтому там утверждается, что после кончины праведника «его душа присутствует во ВСЕХ мирах еще в большей степени, чем при жизни»**.

В одной из своих бесед Ребе поясняет, что посещение святых мест, где покоятся праведники, требует понимания того, что праведник незримо присутствует здесь, рядом (конечно, не под надгробием, не дай Б-г!). Мы не видим его, но зато можем мысленно представить себе его образ. И это, безусловно, усилит нашу связь с Ребе (иткашрут) и даст нам дополнительные силы, чтобы мы смогли исполнить свою миссию (шлихут), возложенную Ребе на каждого из нас».

Пока не придет день, когда восстанут «пребывающие во прахе». А наши праведники и Учителя — в первую очередь, чтобы вместе с нами встречать праведного Избавителя уже в эти дни!

__

* Ребе пользовался выражением «цийон» — «памятный знак, метка». Так называли надгробный камень, которым обозначали место захоронения в древности.

** Имеется в виду не просто присутствует, а излучает свет Торы, которую праведник изучил при жизни.

Что слышно в Иерусалиме?

«…Ибо из Циона выйдет Тора, и слово Б-жье — из Иерусалима» («Ишайя», 2:3)

Мы черпаем от Ребе не только слова Торы и прямые указания, связанные с ежедневной религиозной практикой. Любой его шаг, жест, оброненное на ходу слово — тоже повод для анализа и серьезных выводов. Тем более, когда Ребе обращается к тебе лично. Вот эпизод, который произошел с рэб Исроэлем, хасидом Цадика (Праведника) из Гура (Гурский Ребе*).

Эта история случилась весной 1984 года, когда рэб Исроэль, житель Иерусалима, были у Любавичского Ребе в его резиденции на «Севен-севенти» («770»). Он как раз находился в коридоре в тот момент, когда Ребе выходил из молельного зала. Заметив его, Ребе неожиданно остановился и задал вопрос, обращаясь к нему лично: «Что слышно в Иерусалиме?»

Со слов самого рэб Исроэля, он оказался в некотором замешательстве и несколько секунд пытался собраться с мыслями, чтобы понять, что имел в виду Ребе. Потом он вспомнил, что именно в этот день в Иерусалиме произошел крупный теракт (не дай Б-г!). На тот момент было известно о 46 раненых. Новость была из разряда срочных (breaking news), и он был уверен, что Ребе имеет в виду именно это. Поэтому ответил, что «слава Б-гу, хотя есть раненые, но по милости Всевышнего чудом все остались живы». К сожалению, один из них впоследствии скончался в больнице, но тогда рэб Исроэль этого еще не мог знать.

– Однако, к моему удивлению, Ребе как будто не слышал моего ответа, — вспоминал рэб Исроэль, — и повторил вопрос: «Так что слышно в Иерусалиме?» Признаюсь, я был весьма смущен этим и даже не знал, что ответить. На помощь мне пришел секретарь Ребе, который его сопровождал. Он подсказал, что речь, по-видимому, идет о здоровье Гурского Ребе. В это время он действительно чувствовал себе неважно, долгое время не выходил из дома и не принимал своих хасидов. По стечению обстоятельств буквально за полчаса до этого мне сообщили, что состояние Гурского Ребе улучшилось настолько, что он уже начал выходить на прогулки. Все это я, житель Иерусалима, и поспешил сообщить Любавичскому Ребе. Было видно, насколько радостна для него эта новость. Он немедленно пожелал, чтобы «Господь помог Гурскому Ребе, послал ему дальнейших успехов и чтобы он полностью восстановил свое здоровье**».

Ребе проследовал дальше к себе в кабинет, а хасид начал размышлять над случившимся и наверняка сделал важные для себя выводы. Попробуем и мы сделать вывод из этой истории.

Для любого хасида главная новость всегда связана с его Ребе. Повторный вопрос Ребе вовсе не означал, что ему безразлично (не дай Б-г!) то, что произошло тогда в Иерусалиме (имеется в виду случившийся теракт). Ребе — глава всего народа Израиля (рош-бней-исраэль), поэтому его напрямую касается все, что происходит с каждым евреем. Любое известие — и радостное и печальное, где бы он при этом ни находился. Но очевидно, что к тому времени Ребе уже был в курсе того, что произошло в Иерусалиме, из других источников. А персонально от хасида из Гура он хотел услышать лишь то, что касается именно хасида — о здоровье Гурского Ребе. Ведь для хасида, последователя своего Ребе, весь мир сосредоточен в нем. Поэтому вопрос: «Что происходит в Иерусалиме?» означал, что происходит в «его Иерусалиме» — с его Ребе, который для него является центром Вселенной. Не Ребе находится в Иерусалиме, а наоборот: там, где Ребе, там для него и есть его «Иерусалим» и его «Храм».

_________

* Гур, или Гер, — город под Варшавой (Польша), откуда пошла династия Гурских Ребе. Свое происхождение они ведут от основателя династии рабби Ицхака Меира Ротенберга, который был учеником Бердичевского Ребе (р. Леви-Ицхака). Последним в этой династии был Симха-Буним Алтер (1896–1992), который проживал в Иерусалиме. 

** После этого эпизода Ребе из Гура, которому на тот момент было под 80, прожил еще восемь лет.