Место под солнцем

И тут вдруг мяч приземлился на их полотенце. Было ли это промыслом судьбы или намеренной акцией знакомства со стороны парней, так и осталось тайной. Зато подбежавшие к ним ребята так долго приносили свои извинения, что никто и не заметил, как через час все они оказались в городском кафе.

А еще через полгода состоялось сразу две свадьбы: Севы с Лидой и Саши с Верой. Увы, судьба сохранила лишь один из этих союзов: у ребят не сложилась семья. А Лидочин союз с мужем оказался прочным и счастливым. Конечно, не все было гладко. Жизнь не скупилась на испытания. Но друг друга они никогда не предавали. Как давно это было — молодость! Но в особой ячейке человеческой памяти есть волшебный механизм, над которым время не властно.

...Сева умер у нее на руках. Она знала, что он должен умереть и, казалось, была готова к этому. Но в реальности его смерть в одно мгновение уничтожила смысл ее жизни: мир стал совершенно безликим, а сама она надолго потеряла способность чувствовать, словно превратилась в окаменевшее чучело. Потом она попала в больницу с сердечным приступом, а когда вернулась в пустой дом, ужаснулась нереальности происходящего. Казалось, вот-вот откроется дверь, выйдет Сева и скажет: «Лидочка, пойдем на море! Погода – прелесть!»

И они пойдут на пляж, как ходили почти каждый день. Он давно научил ее отлично плавать, и они заплывали на расстояния, недоступные большинству курортников. Возвращались на берег с приятным напряжением в мышцах, растягивались на солнышке, мечтали, болтали, строили вечные планы... Они выросли в этом городке и могли долгими часами наслаждаться прелестью моря.

Но когда Лидочке стукнуло 50, врачи запретили ей часто бывать на солнце из-за серьезных проблем с кожей. И тогда Сева соорудил для жены специальный зонт, который давал большую щедрую тень. Покупные зонты были неустойчивыми, падали от сильных порывов ветра, да и тень от них казалась какой-то ненадеждой. Пляжные сооружения Севу тоже не устраивали по ряду причин. В том числе, по причине занятости отдыхающими. А Лидочке нельзя было рисковать: есть ли свободное место в тени. К тому же, Сева был максималистом. Уж, если зонт, так самый надежный и лучший на свете. Ему ли, инженеру-конструктору не справиться с такой задачей!

Лида смеялась: «Севка, мы же его не утащим, такой тяжелый!» - У тебя есть я. Так что не волнуйся! А тяжелым он и должен быть, иначе улетит при первом ветерке». Зонт, действительно, дарил уют и не пускал в свои владения солнце: можно было в полный рост лежать вдвоем, спрятавших от палящих лучей, и ничего не бояться. Конечно, Севе приходилось долго ввинчивать свое изобретение в песок, а потом еще устанавливать к нему опоры. Но он не жаловался, и Лиде казалось, что ему эта возня даже нравится.

...Да, пустая квартира орала тишиной и пахла Севой. Это сводило с ума. Но ни за что на свете Лидия Борисовна не согласилась бы поменять эту квартиру на другую: здесь навсегда поселились бесценные воспоминания. Дети жили в Москве. После похорон отца они обняли мать, наговорили ободряющих слов и, пообешав, что будут часто звонить, умчались в свою жизнь. Дочка, правда, предложила ей пожить пару месяцев у них, в Москве. Но выражение лица ее мужа при этих словах вызвало у Лидии Борисовны внутреннюю ухмылку: ее природное чувство юмора и самоиронии выжило даже в горе и продолжало фиксировать трагикомедию жизненной киноленты.

* * *

Вот уже целый год прошел с тех пор, как не стало Севы. О походах на море Лидия Борисовна не помышляла. Это было чересчур больно, даже больнее, чем дома: слишком любил ее покойный муж пляжные сборы, этот авторский зонтик, заплывы наперегонки, завтраки на свежем воздухе, прямо на подстилке у моря... И вот впервые после годовалой разлуки Лида осмелилась, наконец, навестить родной берег.

Она выбрала будний день, чтобы людей на пляже было поменьше, надела любимый Севой голубой сарафан с воланом, который подчеркивал не только ее стройную фигуру, но и цвет ее глаз, обняла зонт, как родного человека, и неторопливо пошла хорошо знакомой дорожкой... Ей повезло: уютное место у скалы, то самое, которое любил ее покойный муж, оказалось незанятым. Правда, пришлось повозиться с зонтом, но, в итоге, она одолела его непростой нрав, радуясь и представляя, как бы гордился ею Сева, если бы видел это.

Лидия Борисовна оставила на подстилке вещи, незаметно для себя сбросив на песок и частичку скорби, и, обдуваемая свежим морским ветерком, направилась к воде. Как ласково встретили ее волны! Ей казалось, что это Сева с неба договорился, чтобы ей устроили такой душевный прием: нежные солнечные лучики, прозрачная прохладная вода и внезапный внутренний покой, словно она впервые попыталась смириться со случившимся. Она вздрогнула от этого чувства, как от предательства: как она смеет радоваться природе и наслаждаться ею, если Севы нет рядом! Какая же она дрянь! Вот и солнце зашло за облака от возмущения. Лидия Борисовна нырнула, проплыла под водой, вынырнула и, подняв голову к небу, начала молиться, как умела, прося прощения у своего любимого за эту минутную слабость.

Солнышко опять появилось и нежно поцеловало ее прямо в глаза, вольно скользнув по плечам и груди, и она поняла, что Сева не обиделся и наоборот радуется ее пробуждению и возврату в жизнь. Она долго плавала, с жадностью и наслаждением впитывая энергию моря всем своим существом, и ей казалось, что морские волны не только щедро дарят ей себя и свои тайны, но и охотно забирают часть ее боли, чтобы навсегда унести эту невеселую ношу в бездонную пучину и разбить о скалы.

Наконец, она вспомнила о проблемах с кожей и о предостережениях врачей на эту тему. Да и крем от солнца, как назло, остался дома. Но, к счастью, на берегу ее ждал волшебный зонт. Уж он-то закроет ее от нежелательных солнечных лучей! Однако, как оказалось, щедрая тень зонта неожиданно заворожила и привлекла к себе внимание незнакомой супружеской пары средних лет. Идея поставить свой крохотный магазинный зонтик внутри владений чужой роскошной тени родилась как-то спонтанно, без долгих раздумий. Просто в этом месте почему-то было уютно устраиваться. А почему именно, супруги не анализировали.

Они с комфортом устроили свои жирные холеные тела на больших полотенцах, тут же затеяв игру в карты. При этом они лузгали семечки, громко обсуждали цены на рыночные фрукты и даже не посмотрели в сторону свой соседки.

Лидия Борисовна некоторое время постояла поодаль, не веря собственным глазам и ушам. Тень зонта была неприкосновенной зоной их с Севой жизненного пространства и взаимной нежности... Эта тень охраняла их не только от солнца! Она защищала от грубости всего мира и дарила супругам таинственную разгадку любви и гармонии. Здесь каждое прикосновение и каждое слово, как и отсутствие слов было наполнено особым смыслом, понятным только им двоим, Лидочке и Севе. Зонт был частью Севы и продолжением его любви и заботы.

Увидев людей, бесцеремонно вторгшихся в святая святых – в память о муже, Лида задохнулась, но постаралась справиться с собой. Она несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, расправила плечи и решительно направилась к парочке, пытаясь компенсировать свое возмущение доброжелательной улыбкой и выверенными интонациями:

– Здравствуйте! Извините меня, пожалуйста, но не могли бы вы расположиться чуть подальше! Дело в том, что мой зонт, как вы видите, – очень большой и тяжелый, и мне его довольно трудно перемещать. К тому же, я специально позаботилась о том, чтобы создать себе тень для отдыха, а вы, видимо, этого не заметили и случайно остановились как раз на этом же месте, прямо внутри тени моего зонтика. Сегодня на пляже мало народа, так что вы легко найдете себе любое удобное место. Еще раз, извините!

Первым возмутился мужчина:

– А чего это я буду искать себе новое место? С какого перепугу?

Это – моя тень, понимаете? Вы что, незрячая? Видно же, что я лежу под тенью собственного зонтика, и моя жена, Зиночка, – тоже. Так что забирайте свой дурацкий парашют и устраивайтесь, где хотите.

Супруга Зиночка оказалась куда душевней:

– Петенька, зачем ты так грубо разговариваешь с пожилой женщиной! Она просто не поняла, что это – наша тень, а не ее. Вот я сейчас ей это спокойно объясню, и она все поймет. Женщина! Не обижайтесь, но факт остается фактом: это наша тень, а вы на нее претендуете. Нехорошо это! Я все понимаю: вам тоже неохота на солнце жариться. Но вот, вы своего мужа и попросите вам уют обустроить, а мы-то не обязаны о вас заботиться.

Лидия Борисовна не знала, что она – пожилая женщина. Это было страшным открытием, ударившим ее в самое сердце. Более жестокого удара в этот миг придумать было попросту невозможно. Та, что обозвала ее пожилой, выглядела, с точки зрения Лиды, значительно старше нее, сколько бы лет по паспорту ей ни было.

Возраст 65, возможно, для кого-то и пожилой, но только не для такого человека, как Лидочка. Проворная, легкая, стройная, модная, лукавая хохотушка с блестящим чувством юмора, она всегда была украшением в молодежных компаниях своих детей и внуков. Они при ней обсуждали свои романы, спорили, танцевали, даже не думая тяготиться ее присутствием! Да, она, разумеется, была уже далеко не юной леди, но все-таки – абсолютно не пожилой! Нет, нет, и еще раз, нет!

Если угодно, есть такие женщины, которые вообще никогда не становятся пожилыми и старыми. И дело даже не в том, как они одеты, насколько худы и стройны, много ли у них морщин и пластических операций на счету, а во внутренней юности, в юных глазах, в гибком уме, обдуваемом всеми ветрами современного мышления и понимания. Всего этого не купишь ни за какие деньги и не обретешь никакими операциями.

Лидочка обладала этой особой молодостью, данной ей самой природой. Да она и не готова к солидности жанра пожилой дамы! Пока она сама не почувствует себя выбывшей из группы «интересная женщина средних лет», никто ее оттуда не выкинет никакими средствами. Да как они смеют вешать на нее ярлыки! Просто мерзавцы и хамы!

Слезы, так упорно сдерживаемые ею в последние месяцы, покатились по щекам... «Севочка! Они обозвали меня пожилой! Неужели это правда?» Муж всегда говорил ей, что она – самая молодая и самая красивая на свете. А сейчас... Кто же скажет ей это сегодня и завтра? Неужели никто не поставит на место этих хамов!

Лидия Борисовна молча вытащила из песка свой зонтик и, с трудом преодолевая обиду, потащила его как можно дальше от ненавистных ей супругов, так легко и бездумно уничтоживших ее выстраданный хрупкий душевный покой последней недели.

Однако едва она сделала несколько шагов в сторону, как мужчина и женщина вскочили на ноги, обнаружив себя под палящими солнечными лучами, несмотря на то, то их собственный зонт по-прежнему торчал из земли. Они размахивали руками, что-то выкрикивая, но Лида не прислушивалась к их воплям.

Она возненавидела их навсегда и за все сразу: за попытку сокрушить ее вечную молодость и объявить старухой, за внедрение в интим с Севой и за сотни других страшных прегрешений, в существовании которых она не сомневалась. Такие люди всегда были ее врагами с первого взгляда. Высокомерные, сытые, примитивные и наглые... Вполне достаточно, чтобы испортить жизнь интеллигентным людям в любой точке планеты.

Лида преодолела максимально посильное для нее расстояние с тяжелым зонтом в руках, постояла минутку, чтобы отдохнуть, затем ввинтила зонт в песок с особым остервенением обиженного человека и сумела второй раз в жизни самостоятельно установить к нему ножки. Она вновь обрела надежную тень и опять почувствовала себя наедине с мужем. Однако нужно было вернуться, чтобы забрать свои вещи: полотенце, сумку, сарафан, книгу, очки... Лида приблизилась к своим обидчикам, молча склонилась над сумкой и начала укладывать в нее вещи. И вдруг она услышала голос дамы:

– Вы знаете, а вы оказались правы: тень была не нашей, а вашей! Надо же! Вы ушли и унесли всю тень! Мы с Петей под нашим-то зонтом вдвоем в тени не помещаемся. То есть мы-то помещаемся, а тень – нет. Мы тут в отпуске с мужем. А вы, видно, – местная... Угадала? Нам бы тоже такой зонтик купить! Не подскажете, где они продаются?

- Они не продаются, – ответила Лидочка, и улыбка нежности в адрес Севы озарила ее прекрасное лицо, – их дарят любимым женщинам самые лучшие на свете мужчины. Сева оценил ее ответ и приветливо подмигнул ей тонким солнечным лучиком.

Галина Пичура, США