Прима

За многие годы общения с актрисой Ириной Апексимовой не припомню случая, чтобы называл ее полным именем. А познакомились мы давно, встречались и в театре, и в кино, конечно, я как зритель, и в домашней обстановке. Поэтому мне дорог ее автограф — одно короткое слово, наверное, самое главное в жизни!

Вообще я никогда ничего не коллекционировал, не возникало такого желания или мысли попробовать, да и жизненные обстоятельства никак бы не способствовали такому занятию. Но неожиданно для себя я обнаружил не так давно, что у меня скопилось много автографов дорогих для меня людей: моих друзей, соавторов и других незнакомых мне лично, которые откликнулись на мои письма...

У каждого автографа своя непохожая история, авторы их из разных слоев общества, но все они талантливые и увлеченные своим делом люди — это их объединяет, а еще мы жили в одно время, в одной стране, и рассказ о каждом автографе — это небольшая зарисовка той жизни. Так из маленьких кадров прошедшего может сложиться представление о годах второй половины XX века и новой России 1990-х годов и начала XXI века.

Во-первых, именно это побудило меня писать эти размышлизмы, а во-вторых, таким образом отблагодарить всех, о ком я повествую, за их дружбу, общение, за то, что они обогатили мою жизнь и мое писательское перо. Я многому у них научился и продолжаю учиться, вникая в их творчество, пересекаясь с их талантом.

В самом конце 1980-х годов я увидел на экране актрису, которая запоминалась, как говорят, на раз — в фильме кинорежиссера Валерия Жереги. Тема была волнующая и близкая мне, и дальше уже довольно часто и каждый раз с интересом и, главное, с доверием воспринимал ее роли. Вскоре после этого мы познакомились, а потом мне довелось видеть ее во МХАТе, где она служила и сыграла во многих спектаклях, поставленных ее педагогом Олегом Табаковым и художественным руководителем театра Олегом Ефремовым, и режиссерами Романом Козаком и Николаем Шейко, Николаем Скориком.

В «Борисе Годунове», поставленном Олегом Николаевичем Ефремовым, Ирина Апексимова — Марина Мнишек. Мне показалось совершенно невероятным: я увидел настоящую Марину, наверное, такую, какую представил себе Александр Сергеевич Пушкин: гордую, сильную, властную, резкую и необычайно красивую, покоряющую и верящую, что все будет, как она задумала, как хочет!

Может быть, на сцене не актриса, и не пьесу я вижу, а перенесла меня судьба туда, через время и пространство, в XVII век. И я — случайный свидетель на тайном свидании Мнишек с Самозванцем...

…но слушай: я решилась

С твоей судьбой и бурной и неверной

Соединить судьбу мою; то вправе

Я требовать, Димитрий, одного:

Я требую, чтоб ты души своей

Мне тайные теперь открыл надежды,

Намеренья и даже опасенья;

Чтоб об руку с тобой могла я смело

Пуститься в жизнь — не с детской 

слепотой...

Мурашки по коже... И невозможно устоять перед такой женщиной, перед ее обаянием и характером. Неблагодарное занятие — пытаться передать свое впечатление от высокого произведения искусства. Но тот, кому довелось, а может, посчастливилось видеть этот спектакль, несомненно, запомнил Марину — Апексимову. Теперь, я думаю, у всех бывает, как у меня: при чтении «Бориса Годунова» ­возникает зрительно облик актрисы и звучит текст ее голосом с характерным, узнаваемым тембром.

И еще один спектакль по Пушкину — «Маленькие трагедии», и опять яркая запоминающаяся Лаура — Апексимова, и впечатление, что это не игра, а счастливое присутствие меня, зрителя, в то время, когда происходит действие. Может быть, так везет актрисе, что ее «я», совершенно совпадает с персонажем? Может быть, специально режиссеры так подбирают для нее роли?

Хочу по этому поводу привести свидетельство нескольких моих друзей, современников певицы Антонины Васильевны Неждановой, в частности, ее племянницы Марины Ивановны Гологофской, которая была хранителем мемориальной квартиры Неждановой – Голованова в доме Большого театра в Брюсовом переулке. Она рассказывала мне, как многие музыканты, певцы ходили на спектакли, в которых Антонина Нежданова принимала участие, с клавирами опер и следили по нотам за ее исполнением — не упрощенную ли партию она исполняет?

Так легко и виртуозно она преодолевала все вокальные сложности, что многим это казалось просто невозможным. Антонина Васильевна не допускала такого: отступать от авторского текста — ее мастерство позволяло ей все исполнять точно по оригиналу! Сейчас порой слышишь, что даже Чайковского редактируют и исполняют не его оригинальный текст, а уже исправленный.

В случае с Ириной Апексимовой, я уверен, всё прозрачно и понятно: ее мастерство позволяет ей быть на уровне текста и подавать авторское как свое «я». Пластика ее движений, голос, мимика — такой широкий арсенал, что надо быть осторожной: выбрать точно необходимое, не пережать, не перенасытить. Это трудно, когда так много дано. Зато и результат!

Вот ее затея со спектаклем «Веселые ребята» — там она так хороша, в ней столько жизни, столько заразительной, не наигранной веселости! Она приглашает зал: «Давайте, как я! Давайте вместе!» А ведь как нелегко ей дался этот спектакль — здесь она не только исполнитель, но и продюсер. Это спектакль создан ее актерским агентством после вынужденного ухода из МХАТа.

В свое время это событие долго обсуждали в прессе, когда под самый конец жизни Олега Николаевича Ефремова его актеры Ирина Апексимова и Сергей Векслер из-за некрасивой театральной интриги были вынуждены покинуть любимую сцену.

В организованном ею агентстве «Бал Аст» Апексимова сумела показать свое балетное мастерство, которое приобрела в лучших балетных школах США и Великобритании. Спектакль «Кармен» — замечательная работа режиссера Романа Виктюка, который определил его как пластико-драматический. И смелость продюсера Апексимовой с такой многочисленной труппой пускаться в гастроли по миру. Обычно для гастролей, чтобы подзаработать, создают спектакль на 4–5 актеров и минимум декораций! Я видел спектакль «Кармен» в маленьком городке Метачин в штате Нью-Джерси. Вместительный, но мало приспособленный для такого спектакля зал, а на сцене — фейерверк! И в центре — изящная, легкая, зажигательная Кармен — Апексимова!

В последние годы продюсерский талант Ирины Апексимовой привел ее в качестве директора сначала в Театр Романа Виктюка, а потом в той же должности в Театр на Таганке. Я не спрашивал ее, почему и зачем. Надеюсь, что это не повредит ее актерским работам. Конечно, талантливый человек пробует себя в разных сферах, в разном качестве — ведь жизнь одна и, увы, коротка... Но лучше самого человека никто не может определить, что для него в данный отрезок жизни главное. Я верю, что Ирина Апексимова не ошибается.

Меня не раз упрекали, что я во всех своих размышлизмах пишу о людях пристрастно, с любовью. Подтверждаю: да, именно так. Я пишу об автографах дорогих, близких, любезных мне людей! Шум и словесная возня около мне абсолютно чужды. Рассказываю об Ирине Апексимовой, с которой радостно встречаться, как я уже сказал, и в театре, и в кино, и в домашней, семейной обстановке. У нее замечательная мама, которую никто, по-моему, не называет по имени и отчеству, а зовут ласково «мамуся», дочь Даша, которая пошла по стопам мамы: стала дипломированной балериной в Хореографическом училище в Москве, а в 2015 году окончила Школу-студию МХАТ, выбирает, в каком театре работать, и уже снимается в кино. Я люблю Валерия Николаева, с которым Ирочка прожила 12 лет, и это их очаровательная дочь, которая хочет, как ее сильные родители, всего добиться сама, а потому носит фамилию прабабушки — Авратинская!

Чудесная семья! Замечательные актеры! И никакого в этом перебора — я пишу, как чувствую, и благодарен им за общение, дружбу и в первую очередь за их творчество.

Я надеюсь, что с Ирочкой Апексимовой еще не раз встречусь, и дорожу тем чувством, которое выразило единственное слово ее автографа.

Михаил САДОВСКИЙ, Россия