Любимица трех султанов

Правительство Великой Порты отнеслось к ним более терпимо, нежели византийские императоры, хотя и тех нельзя сравнить с юдофобскими монархами Западной Европы. К примеру, покоритель Константинополя султан Мехмед II (1451–1481), едва заняв опустевший византийский трон, немедленно издал декрет, в котором призывал жителей безбоязненно вернуться в оставленный город.

Что же касается евреев, то им разрешалось свободно соблюдать свои религиозные обряды, строить синагоги, открывать школы и беспрепятственно заниматься торговлей. Министром финансов султан назначил высокообразованного еврея Хакима Якуба.

Центр обширной еврейской общины Оттоманской империи вслед за правительством переместился в Константинополь, переименованный турками в Стамбул. Могильщик Византии султан Мехмед II, относившийся с большим пиететом к организационной структуре своих еврейских подданных, на высокий пост главы общины (хахам-баши) назначил выдающегося ученого-талмудиста и верховного раввина Моисея Капсали.

В государственном совете (диване) для него было установлено особое кресло рядом с главным муфтием страны. По единогласному мнению современников, Капсали широко пользовался своими полномочиями исключительно во благо соплеменников: для оказания помощи бедным и распространения в народе учения Торы.

В царствование султана Баязета II (1481–1512) большая волна еврейских эмигрантов, спасавшихся от гонений испанской инквизиции и королевских немилостей, хлынула в Турцию, где они сразу же сделались полноправными членами достаточно многочисленных еврейских общин.

Образованные, нередко владевшие высоким профессиональным мастерством, беженцы из Испании принесли с собой передовые технологии в области литья пушек, изготовления артиллеристских снарядов и других военных и гражданских дисциплин, что оказало их новой родине неоценимую помощь в деле укрепления ее могущества. Весьма заметную роль евреи играли в осуществлении дипломатических контактов Турции с различными странами, а также при налаживании выгодных торгово-экономических отношений.

Своего наивысшего могущества Оттоманская империя достигла к середине XVI века в период правления султана Сулеймана I (1520–1566), за многочисленные военные победы и неслыханную роскошь двора получившего в Европе прозвище Великолепного. Это время также считается золотым веком турецкой классической поэзии и расцветом достижений строительства и архитектуры в империи.

Можно полагать, что еще сравнительно молодое средиземноморское государство не только политической мощью, но и средоточием творческих идей во многом обязано пассионарным женщинам, волею судьбы вознесшимся в этот период на пик своего влияния. 

Такой выдающийся государственный деятель, как Сулейман Великолепный, обладавший железной волей и вместе с тем обуреваемый необузданными страстями, должен был иметь рядом лишь достойнейшую женщину, каковой и оказалась прекрасная славянка Роксолана, подарившая властительному супругу четверых сыновей.

Достигнув официального титула валиде (султанши), Роксолана вполне отчетливо понимала, что в ее окружении должны состоять не только льстецы и угодники, но и разносторонне одаренные люди. Такими оказались личный врач султана, уникальный целитель Моисей Гамон, на собственные средства построивший в Стамбуле талмудическую школу, а также блестящий финансист и политик Иосиф Наси.

Во время яростной борьбы за престолонаследие, развернувшейся между сыновьями султана и Роксоланы, хитрым Баязетом и решительным Селимом, Иосиф Наси провидчески принял сторону последнего, который и стал следующим правителем империи.

Придя к власти, султан Селим II не забыл услуг еврейского мудреца, сделав его членом своей почетной стражи и передав ему в управление 7 областей в Палестине для еврейской колонизации.

Судя по всему, именно Наси сумел привлечь к службе при султанском дворе молодую, но исключительно одаренную женщину по имени Эсфирь, которая к тому времени уже успела овдоветь и принять турецкое имя Киера. Ее покойный муж, некий Илия Хендали, очевидно находился в ближайшем окружении хахам-баши, где вместе с супругой попал в поле зрения зоркого на таланты и незаурядных личностей Иосифа Наси, чье влияние в тот момент достигло апогея. Щедрый к тем, кто ему искренне предан, султан Селим II пожаловал своему еврейскому другу герцогский титул и передал в управление несколько островов в Средиземном море. 

Трудно сказать, какими были личные отношения могущественного фаворита Иосифа Наси с его молодой протеже Киерой (Эсфирью), однако скоро ее влияние стало весьма заметно ощущаться на ниве дипломатических отношений Турции с некоторыми европейскими странами. Так, австрийский император Максимиан II, желая поскорее заключить мир с турками, направил своего посла с богатыми дарами, предназначенными Иосифу Наси, хотя, судя по всему, главную роль в этих переговорах сыграла Киера.

После смерти Селима II в 1574 году Иосиф Наси лишился своего политического могущества и вынужден был уйти в тень, однако Киера, благодаря женскому обаянию, отменным манерам, высокой образованности и дипломатическому таланту, не только не утратила своих позиций, но даже, напротив, сделалась влиятельнейшим политиком империи.

Этому во многом способствовало счастливое для нее стечение обстоятельств. Во время одного из сражений турецкой галеры с фрегатом Венецианской республики к туркам в плен попала дочь губернатора острова Корфу, юная красавица Баффо. Оказавшись в гареме нового султана Мурада III, прекрасная Баффо сумела полностью прибрать к рукам сердце Владыки империи. Умная и просвещенная венецианка быстро оценила незаурядные дарования Киеры и горячо привязалась к мудрой еврейке, хотя и не имевшей никаких официальных титулов.

Отныне все важнейшие межгосударственные переговоры, а также назначения по линии военной и гражданской администрации в основном зависели от Киеры. Не оставляла она вниманием и соплеменников, щедро одаривая многих из них своим весьма влиятельным покровительством. В частности, бежавшему из Испании известному врачу и писателю Самуилу Шулламу Киера предоставила значительные материальные средства, позволившие ему не только успешно исцелять страждущих, но и осуществить важнейшую публикацию уникальной работы еврейского историка Закуто «Книга генеалогий», значение которой неоценимо и по сей день. Усилиями Шуллама был выполнен долгожданный перевод известной работы Иосифа Флавия «Против Апиона». 

Другой выдающейся личностью, обласканной великодушной Киерой, стал знаменитый ученый, библиофил, издатель и сочинитель Исаак Акриш. Как и большинство своих сородичей и товарищей по несчастью, Акриш был изгнан из юдофобской Испании и длительное время скитался по разным странам, пока не приобрел благодатного пристанища в еврейской общине Стамбула. 

Искалеченный, хромой и, видимо, по этой причине нелюдимый, но обладавший несгибаемой волей и разносторонними талантами, Исаак Акриш сполна ощутил доброе покровительство Киеры. Его бесценная библиотека в свое время была уничтожена по приказу венецианских властей, но с помощью Киеры другая венецианка — могущественная султанша Баффо — помогла Акришу частично восстановить утраченное.

Еще один выдающийся еврейский деятель Соломон Ашкенази, направляемый мудрыми советами Киеры, с помощью всесильной валиде Баффо сумел добиться отмены позорного декрета об изгнании евреев из Венеции, а затем стал послом в эту республику на Адриатике.

Изящный особняк Киеры в центре Стамбула буквально осаждали дипломатические представители различных европейских стран, надеясь с помощью этой умудренной государственной деятельницы добиться решения своих проблем.

После смерти Мурада III в 1595 году могущество овдовевшей султанши Баффо, а вместе с ней политическое влияние Киеры поначалу сохранялись. Сын Баффо султан Мехмед III, расправившись с потенциальными соперниками — своими сводными братьями, первое время фактически передал в руки матери основные вопросы управления империей, сосредоточившись на военных походах. Однако в 1600 году знатные сановники Турции, которым властолюбивая султанша уже давно стояла поперек горла, подняли мятеж в столице, который быстро распространился по всей империи.

Срочно прибывшему в Стамбул султану стало ясно, что главной виновницей этих драматических событий является его мать. Скрепя сердце, Мехмед III вынужден был отдать приказ о заточении ее в крепость, чем достаточно быстро усмирил волнения.

Любимица опальной правительницы, глубоко почитаемая тремя султанами великомудрая Киера не дожила до окончания смуты, поскольку в самом начале заговора сановников пала жертвой происков своих многочисленных недругов в турецких коридорах власти. Однако она навсегда осталась в благодарной памяти еврейского народа.

Борис ЯКУБОВИЧ, Россия