Musica Viva

 Наталья Зимянина
 30 августа 2015
 2662
Так поет Иоланта — одноименную оперу Чайковского нам обещает Большой театр. Вот говорят про Пушкина, что это наше всё. А Большой?! А Конкурс Чайковского — что это, как не наше всё?! И, как бы их ни критиковать, все сходятся, что они — средоточие наших музыкальных интересов, арена для выяснения наших вкусов и взглядов, парад амбиций и утешение душе, израненной неспокойной жизнью.  

Нога Чернякова ступит в Большой театр

Большой театр открывает 240-й сезон. Сама цифра вызывает гордость, тем более что многое здесь передается одним поколением другому из рук в руки! И в отсутствии профессионализма Большой могут обвинить только совсем уж въедливые критики, и то в частных случаях. 

Пресс-конференцию по планам на сезон ждали долго и напряженно. Ведь до сих пор директор Владимир Урин и главный дирижер Туган Сохиев вынуждены были в основном выполнять планы своих предшественников. Теперь же они предъявили свое собственное творческое и организационное лицо. Ошеломительно ярким оно не показалось.

«Иоланту» Чайковского мы увидим на Исторической сцене в октябре в новой постановке Сергея Женовача. Трогательный сюжет о незрячей принцессе этому режиссеру, кажется, очень подходит, однако музыкальные спектакли не всегда поддаются даже лучшим мастерам драматического театра — слишком много привходящих. В любом случае это будет событие, ведь дирижером объявлен выдающийся интерпретатор русской классики Владимир Федосеев, который в тот же вечер исполнит сюиту из балета «Щелкунчик». Почему Федосеев так редко выступает в Большом — загадка века.

На Новой сцене «Роделинду» Генделя представит дирижер Кристофер Мулдс в постановке Ричарда Джонса. Здесь точно традиционного не жди: обещают «смесь триллера в стиле нуар и сюрреалистичной черной комедии». Смеяться или плакать — пока непонятно.

Или я чего-то не понимаю, или прошла мода на оригинальную, вызывающую оперу Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», запрещенную в 1936 году. Большой берет второй ее вариант — автоцензурированную «Катерину Измайлову» (1962). Сохиев говорит, что поражен совершенством музыки. А я с болью вспоминаю, как великий Ростропович боролся за возвращение на советскую сцену именно первой редакции, и ее блистательное исполнение в Большом зале консерватории под управлением Мстислава Леопольдовича, которое он посвятил 60-летию ее запрещения! Об этом стоит поразмышлять, время заставляет. Режиссер «Катерины Измайловой» — Римас Туминас.

«Дона Паскуале» Доницетти уже весной 2016 года поставит Тимофей Кулябин, так прогремевший в этом году запрещенным «Тангейзером» в Новосибирске. Там летели головы! Кулябин — тоже из драматического театра. Кто видел «Тангейзера», остался разочарованным в концептуальных и художественных достоинствах подновленного Вагнера. Однако надо отдать должное директору Владимиру Урину: он не отменил своих давних договоренностей с 30-летним режиссером и, несмотря на весь скандальный «тангейзергейт», подтвердил, что постановка остается в планах.

Балеты Большого в 240-м сезоне — возобновление на Исторической сцене «Дон Кихота» Минкуса, «Вечер современной хореографии», включающий «Симфонию псалмов» Иржи Килиана, и «Ундина» на музыку Х.-В. Хенце в постановке Вячеслава Самодурова.

Некоторые вещи на пресс-конференции поразили. Как, например, Сохиев мог ляпнуть, что в России только один оперный режиссер — Дмитрий Черняков? Интересно, а кто же у нас тогда получивший мировое признание Дмитрий Бертман? А Александр Титель, Георгий Исаакян? Разве то, что они по праву руководят театрами, перечеркивает для них возможность ставить в Большом?

Остается только вспомнить, что год назад на мой вопрос «Будет ли приглашен в Большой для постановки Дмитрий Черняков?» Урин во всеуслышание ответил: «Я не исключаю возможности его работы в Большом, если это будет материал, подходящий Большому театру с нашей точки зрения». Как-то все-таки Сохиеву и Урину надо договориться между собой. А то получается, что для первого Черняков недосягаем из-за своей всемирной славы; второй же посматривает на режиссера свысока.

Хорошая новость: восстанавливается «Евгений Онегин» Дмитрия Чернякова. Кому-то этот спорный спектакль просто поперек горла, а в мире он имел огромный успех.

Так что, может быть, пусть бы Черняков поставил в Большом то, что подходит и ему? Вот было бы счастье, особенно судя по скудным планам театра. Главное сейчас, что замечательный режиссер для работы над «Онегиным» вообще переступит порог Большого. Глядишь, на чем-нибудь сойдутся.

 

Конкурс имени Чайковского

Как обойтись без скандалов

Давка, которая наблюдалась у Московской консерватории уже ко второму туру XV Международного конкурса им. Чайковского, говорила сама за себя. У входа стояли толпы, а у спекулянтов билеты по 250–300 рублей шли за тысячу.

Пианистическая часть конкурса во многом определяет его лицо. И в этом году она была сильна как никогда, только закончилась пшиком.

Впервые за всю историю конкурса накануне прошли живые отборочные прослушивания: 56 пианистов играли по 20 минут свои коронные номера, а судило их потрясающее жюри: Борис Березовский, Питер Донохоу, Барри Дуглас и Александр Торадзе, мэтры с мировым именем и безупречной репутацией (они вошли и в большое, основное жюри).

Борис Березовский, на наше счастье, вот уже два года как вернулся в Россию и дает невероятные концерты, блистает своим особым, умным мастерством. Его легкий характер, остроумие, чутье на свежие таланты в конце концов вывели наш пианистический конкурс из академической скуки и, думаю, предотвратили парочку скандалов.

На XV конкурсе со страшной силой столкнулись рутина, к которой формально невозможно придраться, и вызывающая оригинальность, мгновенно дающая почувствовать душу композитора, проникнуться его восторгами и разочарованиями.

Андрей Коробейников впервые в истории конкурса устроил крупный перформанс: выйдя на сцену, он явно неохотно, без пауз, отыграл «обязательную программу», а затем, выдохнув, представил глубокую, продуманную, выстраданную версию последней, 32-й сонаты страдальца Бетховена. Некоторые члены жюри извертелись от возмущения. Хотя, полагаю, оно никоим образом не должно болезненно реагировать на оригиналов. Да хоть бы босиком кто вышел. Или в шляпе. Ваше дело слушать, господа, особенно за гонорар, который страшно назвать. Но на второй тур Андрея, конечно, не пустили.

Другим ярким пятном конкурса, совсем иного свойства, стал 24-летний француз Люка Дебарг. О нем сразу пошли самые невероятные слухи: что он, мол, до 20 лет вообще не играл на рояле; что он брошенный родителями сиротка (ох и любят это старушки!); что никогда в жизни не играл с оркестром… В общем, такой Каспар Хаузер музыкального мира!

Конкурс бесконечно транслировался в Интернете, и во время потрясающего исполнения Дебаргом «Призраков ночи» Равеля кто-то прокомментировал: «Мне так жутко, что я вышла в прихожую посмотреть — нет ли там кого». Моцарт у Дебарга был не засушенный аутентичный и не школьно-среднеарифметический, а легкий, с перепадами из радости в горесть, беззаботный, но с падениями в пропасть отчаяния. К тому же с собственными стильными каденциями (вставными сольными фрагментами) исполнителя.

И вот сюрприз: Люка оказался учеником Рены Шерешевской, ученицы Льва Власенко, работающей во Франции. А она — сокурсницей и подругой Ксении Кнорре, матери другого конкурсанта, Лукаса Генюшаса, представлявшего легендарную московскую школу, но без ярких отклонений в индивидуальность. Так впервые на конкурсе появилось имя Лука, более того — два Луки. Не похожих, как снежинка — на бриллиант тонкой огранки, как стрекоза живая — на изделие венецианского стекольщика.

Ни один, ни другой не победил. Дебарг оказался уязвим в 3-м туре с оркестром (IV премия); Генюшас выглядел тривиально (II премия). А первую премию получил очень симпатичный Дмитрий Маслеев, на котором все сошлись потому, что давать ее оказалось решительно некому. Наше «самое авторитетное» жюри, которому довелось судить мощнейший конкурс, в очередной раз довычислялось.

Наталья ЗИМЯНИНА, Россия



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции