Вице-адмирал Абрам Генкин

После рабфака в 1930 году отец стал студентом ЛЭТИ (­С.-Петербургского государственного электротехнического института), а потом поступил в Военно-морскую академию, где преподавали А.И. Берг и А.Н. Щукин — будущие академики в области радиотехники, ставшие его учителями.

Отец участвовал в испытаниях первых отечественных радиолокаторов. В мае 1941 года он защитил кандидатскую диссертацию по радиолокации, первую в СССР диссертацию военного инженера в этой области.

В начале войны он помогал в организации противовоздушной обороны (ПВО) Таллина, за что был награжден орденом Красной Звезды за № 7, а в конце войны — орденом Отечественной войны 1-й степени. В то время отец числился преподавателем академии, а фактически почти непрерывно занимался введением в строй радиолокаторов на Северном и Черноморском флотах. Кроме того, в начале войны он установил в деревне Зюзино полученный по ленд-лизу английский радиолокатор, предупреждавший о налетах фашистской авиации на Москву. В последний период войны его назначили в наркомат ВМФ на должность заместителя начальника созданного отдела спецприборов.

В 1952 году, в разгар антиеврейской кампании, отец стал лауреатом Государственной премии, тогда ее называли Сталинской, вместе с харьковскими учеными Института радиотехники и электроники (где часть премированных тоже были евреями). Были и такие чудеса поздней сталинской эпохи.

В 1957 году отца назначили начальником института ВМФ, отвечающего за радиоэлектронику. Он получил звание контр-адмирала, через три года стал начальником 5-го управления ВМФ. В шутку про него говорили: «Вот идет человек, распоряжающийся третьей частью бюджета ВМФ». И это было недалеко от истины.

Отец всегда поддерживал талантливых людей и терпеть не мог бездельников. Его характер и отношение к коллегам иллюстрирует такой случай. У Берии был сын Серго, возглавлявший конструкторское бюро по системам ПВО. После ликвидации Берии сына сняли с должности, лишили научных степеней и под фамилией его матери Гегечкори отправили в Киев в НИИ, связанный с ВМФ. Там он заново подготовил кандидатскую диссертацию. В киевском НИИ не было ученого совета. Тогда его директор обратился к отцу за разрешением провести защиту диссертации в НИИ ВМФ, который подчинялся отцу. Отец разрешил, хотя не испытывал к Берии никаких теплых чувств. Защита прошла успешно. Позже политработники ВМФ предъявили претензии, что отец не посоветовался с ними, на что он им ответил, что при ходатайстве директоров НИИ это обычная практика. Политработники были недовольны.

В те советские времена он всегда уважительно относился к верующим. Был снисходителен к выпивающим, презирал чиновных ворюг и резко реагировал на проявления антисемитизма. После ухода в отставку отец около 30 лет проработал в Институте океанологии, занимался экспедициями по изучению Мирового океана, был соавтором одного из открытий по океанской среде. Он трудился до 90 лет. Любимым занятием на отдыхе у него было чтение журнала «Новый мир» (особо отмечал произведения Василя Быкова). Любил произведения Фейхтвангера, с наслаждением смотрел передачи с Аркадием Райкиным и Михаилом Жванецким. Скончался отец на 93-м году жизни…

Можно сказать, что моему отцу повезло. У него не было семейных проблем, он встретил нашу маму Симу (в девичестве Кузнец) на рабфаке в 1928 году. Их любовь и уважение друг к другу мы с братом наблюдали всю совместную жизнь. Сыновья стали кандидатами технических наук, создали свои семьи.

Отец увидел своих внучек и внуков, читающих хорошие книги или гоняющих на велосипеде. Он не попал под репрессии 1930-х годов, когда пострадали сослуживцы по Военно-морской академии, и под послевоенные репрессии, когда арестовали ряд руководителей наркомата ВМФ.

Ему повезло во время войны, где возможно всякое, даже если ты не участвуешь в ближних боевых столкновениях. Отец рассказывал, как они с сослуживцем попали под бомбежку в Мурманске.

Наконец, ему повезло с начальниками. По свидетельствам сослуживцев, к нему с большим уважением относились флотские руководители — главнокомандующие Военно-морским флотом Н.Г. Кузнецов, С.Г. Горшков и другие адмиралы. Его начальником до 1959 года был вице-адмирал С.Н. Архипов, который после войны возглавил 5-е управление ВМФ. Когда в 1952 году, в разгар антиеврейской кампании, к Архипову пришли из известных органов и политуправления и настаивали на том, чтобы убрать Генкина из управления, то он им сказал: «Тогда и меня убирайте». И те отстали.

В 1952 году, когда отец был по делам в жилищном отделе наркомата ВМФ, один офицер, знавший отца с 1944 года, сказал ему: «Абрам, будь осторожен, приходили люди из органов и интересовались планом твоей квартиры». И в те времена находились смелые и порядочные люди, которые понимали, что в стране происходят ужасные вещи.

Любопытный эпизод из жизни отца, связанный с фамилией Джугашвили. Вместе с Яковом, сыном Сталина, отец в 1920-х годах учился в МЭТШ — электротехнической школе в Москве, им было по 16–17 лет. Они жили в интернате при школе, их койки стояли рядом. Они подружились на всю жизнь. На фото довоенной поры у электрощитов сняты Яков, человек по фамилии Гуревич и отец.

В 1925 году, когда в выходной день Якову понадобилось забрать какую-то вещь из дома, он привел моего отца в кремлевскую квартиру Сталина. Они подошли к воротам башни Кремля. Яков сказал часовому, показывая на моего будущего отца: «Он со мной». В квартире никого из семьи не было, мебель была обтянута белыми чехлами, на столе лежал «белогвардейский» эмигрантский журнал. Яков и отец стали его листать и набрели на карикатуру на Сталина.

Отец сильно горевал, когда узнал, что Яков погиб. И говорил, что он был скромным и добрым парнем, при этом отличался редкой физической силой — никто в интернате не мог его побороть.

Несколько слов о нашей семье. Родители отца жили в Орше. Семья была небогатой, дед работал бухгалтером. Бабушка, в девичестве Клапер, молилась по-особому, потом сказали, что так делают потомки священнослужителей. Оршанский прапрадед был плотогоном и погиб от удара бревном при погроме в начале 1920 года, тогда ему было 95 лет. Один из прадедов отслужил 12 лет в царской армии и получил право на жительство в Москве и Петербурге. В революцию он (красильный мастер) был избран директором красильной фабрики в Свиблове (сейчас это Москва). И получил звание «Герой труда».

Мы удержались на плаву,

Хоть разбрелись по параллелям.

Нам есть, где преклонить главу,

И, как в веках, детей лелеем.

Сестра отца Зиночка жила в Ленинграде вместе с дедушкой и бабушкой. Дедушка умер в блокаду в 1942 году, похоронен в общей могиле. Зиночка стала врачом, вышла замуж за проектанта шахт, который прошел войну от Сталинграда до Вены, их дети (сын — математик-программист и дочь — инженер по радиосвязи) с потомством сейчас живут в Израиле и США. Изредка они приезжают в Питер. Мы посещаем памятные места, приходим на еврейское кладбище, кладем камни на могилу бабушки, а Даник, сын Зиночки, читает молитву на древнееврейском.

Отец всегда считал, что самое главное — это семья.

Он часто снится мне.

Виктор ГЕНКИН, 

кап. 2-го ранга в отставке