Есть в Тель-Авиве парк и пруд…

С годами Тель-Авив не просто вырос в большой город, а стал центром мегаполиса с полуторамиллионным населением. Граница между ним и так же бурно растущими городами Рамат-Ган, Гиватаим, Холон, Бат-Ям и Бней-Брак практически стерлась. А вот свалка осталась одна, и на нее свозили мусор со всего мегаполиса. Поэтому мусорка росла неимоверными темпами. В 1990-е годы она начала представлять собой реальную опасность для жителей подобравшихся к ней вплотную жилых кварталов.

Речь шла не только о специфическом запахе, но и о выбросах метана, образующегося в недрах свалки. К счастью, хотя метан — легко воспламеняющийся газ, почти за 70 лет функционирования свалки на ней ни разу не случился даже маленький пожар.

Большую опасность представляли собой и огромные стаи птиц, прилетавших поживиться отбросами. Прямо над Хирией проходят маршруты приземления воздушных лайнеров, которые каждые несколько минут заходят на посадку в аэропорт имени Бен-Гуриона. Достаточно было одной птице попасть в турбину самолета, чтобы произошла авария, в которой могли пострадать сотни, если не тысячи людей.

Поэтому в 1998 году было принято решение закрыть свалку и вывозить мусор далеко на юг, в район ­Беэр-Шевы. Но запах остался, и выбросы метана тоже. Рукотворная гора, вмещавшая 16 миллионов кубических метров мусора, возвышалась как гнойный прыщ на высоту 70 метров. Да и территорию она занимала огромную, причем в самом центре перенаселенного Гуш-Дана, где каждый метр земли чуть ли не на вес золота. Надо было что-то с Хирией делать, причем срочно.

В 2004 году правительство, возглавляемое тогда Ариэлем Шароном, приняло решение разбить на месте мусорки парк с использованием последних экологических достижений.

Сказано — сделано. Прекрасный, зеленый парк с искусственными прудами, в которых цветут голубые и белые лилии, раскинулся сегодня на площади 8000 дунамов. Для сравнения: площадь знаменитого Центрального парка, который называют легкими Нью-Йорка, в 2,5 раза меньше — 3000 дунамов. Мусора нет, и птицы не прилетают — опасность для самолетов исчезла. А с метаном разобрались и вовсе круто: пробурили несколько десятков скважин, соединили их между собой сетью трубопроводов, которая сводится в построенную неподалеку установку по переработке газа. Теперь образующимся в недрах Хирии метаном заправляют автомобили, которые вывозят мусор из Гуш-Дана под Беэр-Шеву.

Парк, получивший имя Ариэля Шарона, не просто красив — по нему приятно гулять, поскольку с высоты 70 метров открываются виды на близлежащие города. А запаха, того самого специфического для мусорки тошнотворного запаха, нет и в помине. В этом я убедился лично, совершив прогулку по парку, то есть по той самой сказке, которую евреи сделали настоящей былью.

Фотографии и текст — Давид ШЕХТЕР, Израиль