Александр Добровинский. Обстоятельства жизни

Моя мама — переводчица. Тетя — выдающийся вирусолог. Бабушка — из богатейшей одесской семьи: ее прадед был крупнейшим торговцем бриллиантами в дореволюционной России. Часть семьи эмигрировала много лет назад во Францию, часть осела в Германии.

Советский режим в нашей семье никто не любил. Даже отец со всеми его орденами и должностями. Советские газеты у нас в семье читали с точностью до наоборот. И мне это передалось. А вечные посиделки с антисоветскими анекдотами, в атмосфере которых я вырос! У нас дома всегда было полно самиздата. Никто, даже в самые страшные годы под угрозой тюрьмы, у нас не мог бы выбросить из дома ни Мандельштама, ни Ахматову.

Как-то я попросил у деда три рубля на какие-то детские нужды. «Зачем тебе?» — спросил дед. Моя реакция была совершенно детской: «Тебе что, жалко?» Так вот дед сказал: «Мне для тебя ничего не жалко, я тебя обожаю. Но ты должен узнать одну вещь — мне уже много лет. И я ни разу за все свои годы не нашел ни одного рубля на улице». Я запомнил это на всю жизнь: легких денег не бывает. И если ты настроен на легкие деньги, ничего у тебя в жизни не будет.

У нас в семье все были коллекционерами. Не было в семье человека, который бы что-то не собирал с большим или меньшим фанатизмом. Тетя-вирусолог собирала книги по профессии, у нее были фолианты, начиная с XV века, про какие-то болезни. Кто-то собирал холодное оружие, кто-то живопись, кто-то плакаты, я сам хозяин нескольких коллекций...

Александр НИКОНОВ, 

фрагменты статьи 

«Три жизни Добровинского», Story