Музей под сенью Булонского леса

Редко когда профессионалы такого уровня получают столько свободы. Во-первых, фонд добился доступа к экспонатам исключительной ценности и хрупкости — настоящим затворникам в стенах родного музея. Во-вторых, идеологические требования не пестрели всевозможными «измами» и сводились к следованию духу организации, иначе говоря, командной работе. В итоге выставка была разбита по четырем неожиданным направлениям: четыре состояния души, четыре плоскости бытия. Выбранные произведения будто заряжены собственной энергией: каждое из них, не вписавшись в каноны, положило начало новой эпохе, отметило своеобразную веху человеческой истории.

Первый зал, посвященный субъективному экспрессионизму, приглашал к внутреннему диалогу, поиску ответов на вечные вопросы. Следующие три располагали к созерцательности, взгляду извне; мрачность и одиночество сменялись умиротворенностью и гедонизмом. В пятом происходило погружение в те аспекты нашей жизни, что принято называть массовой культурой. Наконец, последний зал продемонстрировал праздник танца, движения и музыки. Различались техники и декорации, и даже виды искусства. Впрочем, нередко преемственность поколений бросалась в глаза; за всем этим неоднозначным коктейлем нетрудно было разглядеть схожесть идей, вложенных авторами.

Музей LV (явно заработавший право им называться) производит впечатление внутренней согласованности, цельности, мастерски продумана каждая деталь. Он излучает открытость (от демократичности — хотя этот термин здесь не особо применим — и банальной незашоренности к многогранности) и оптимизм, что так свойственны творениям Гери и самому мэтру. Как и само архитектурное строение, все в нем сработано по принципу: «если мечтать, то по-крупному и тщательно планируя». Впрочем, это, наверное, лучший из всех возможных плодов слияния двух миров: моды и искусства. В брендах и трендах отражается целый культурный пласт, а люди, привыкшие вести дела и страдающие недугом под названием «любовь к искусству», многое могут дать людям того самого искусства и нашему общему культурному наследию.

Вооружившись упорством на 10 лет, деньгами, связями, возникшими на почве 20 лет меценатства, а также обещанием сказочного здания музея, LV заручились поддержкой всех главных и самых закрытых музеев мира, в том числе Эрмитажа и Пушкинского, МоМА*** и Тейт Модерн, а также Музея Мунка. И произвели фурор!

Вся команда (с Арно во главе, с Сюзан Паже (ранее куратор музея современного искусства в Париже) в роли теоретика и эксперта в непростом плавании в мутных водах мира искусства, наконец, с вдохновителем Гери) подвержена тяге к перфекционизму и грандиозным замыслам; чувствуются внутренняя свобода и чувство справедливости. Одна на всех страсть, единый подход, бесконечное взаимное уважение стали залогом удачного сотрудничества. Конечно, архитектор поднял планку на недосягаемую высоту: все, что не соответствует, потеряется на фоне такого музея, будь то сотрудники или картины. Поэтому с самого начала бал правят высочайшие стандарты. Что ж, как говорит Сюзан: «Я верю в чудеса».

Бернар Арно, как самый богатый человек Франции и законодатель мод (он поднялся на вершину, возглавляя LVMH****), очевидно, тоже знает, как эти чудеса делают. Впрочем, личность исключительно многогранная: выдающиеся деловые качества, острый математический ум и пламенно-трепетное отношение к искусству. С музыкой его связывают особые отношения, он тонкий коллекционер, а любовь к архитектуре пронес буквально через всю жизнь. Именно продолжительная работа с дизайнерами направила его на путь, пройденный человечеством в целом (которое, как нашу родную птицу-тройку, несет вперед на новый виток спирали): от импрессионизма к современном искусству. Увидев как-то раз здание Фрэнка Гери, он буквально заболел этим человеком и будущим совместным проектом.

Для тех же, кто с ним, как и я, вместе не служили, Фрэнк Гери — всемирно признанный мастер еврейских кровей и американо-канадской национальности, по совместительству уникальное явление в современной архитектуре. Он прошел тернистый путь при выборе карьеры и на каждом ее этапе не уставал поражать широтой и глубиной, а также нестандартностью мышления, для которого рамки, как кот Шредингера: вроде и есть, а вроде как бы и нет. Последний факт позволяет Гери продумать место будущего здания как в городском пейзаже, так и в городской жизни, и удачно сочетается с присущей ему основательностью и вдохновленными полетами фантазии. Так же очевидно влияние еврейских традиций на становление творчества мэтра.

К слову, при взгляде на его последнее творение на ум приходят слова «вершина карьеры», что в свою очередь означает, что мэтр продолжает расти и совершенствоваться в 85 лет — потенциал его дара сложно представить. Всего через несколько месяцев после открытия Гери смог порадоваться, что его «корабль» украсили истинные шедевры, а для музея построенное им здание — произведение искусства — стало одновременно и душой, и джокером в рукаве, открывающим двери и влекущим к фонду Louis Vuitton сердца лучших художников и музыкантов.

Весной-летом 2015 Париж чествует импрессионистов, в городе открыты интереснейшие коллекции. Музей Помпиду, фонды Cartier (исполнилось 30 лет) и Prada не оставляют без внимания современное искусство. Однако многочасовая очередь, невзирая на возраст, собирается в фонде Louis Vuitton; он стал полноправным игроком среди государственных музеев высочайшего класса и планирует следовать ближайшие 50 лет своему лейтмотиву — созданию площадки для развития того меланжа техник, дисциплин и безграничной фантазии, что уже сейчас преображает город. Предприятие, которое недавно казалось чересчур амбициозным, имеет шансы на успех: интрига угаснет нескоро. Видно, что работая с LV, люди отдают себя делу без остатка: свои знания и навыки, видение, душу. Перед таким завораживающим напором, как показала практика, устоять можно. Просто не хочется.

Яна НАХИМОВИЧ, Париж

_______________

*Луи Виттон — французский дом моды.

**Frank Owen Gehry (настоящее имя Эфраим Оуэн Гольдберг, англ. Ephraim Owen Goldberg; род. 28 февраля 1929, Торонто) — один из крупнейших архитекторов современности, стоявший у истоков архитектурного деконструктивизма. Лауреат Притцкеровской премии 1989 года.

*** Музей современного искусства в Нью-Йорке.

**** Конгломерат, в котором объединились дизайнерские дома и алкогольные гиганты, название дали дом Louis Viutton и Moet-Hennessy