Парадоксы коалиции

Нетаниягу выбрал первый вариант. На внеочередных выборах «Ликуд» получил 30 мандатов, что оказалось выше самых смелых ожиданий. С 30 мандатами Нетаниягу, вероятно, рассчитывал создать более устойчивую и однородную коалицию, нежели прежняя.

И действительно, аналитики по итогам выборов предрекали будущей коалиции минимум 67 мест в новом кнесете. При таком большинстве оппозиционные партии вряд ли могли бы противостоять решениям правительства, а от Нетаниягу зависело, будет ли правительство идейно однородным или хотя бы идейно совместимым.

Как только Нетаниягу приступил к коалиционным переговорам, стало понятно, что новое, 34-е в истории Государства Израиль правительство будет принципиально отличаться от прежнего. В 33-м правительстве не оказалось места для религиозных партий, нынешние же коалиционные переговоры Нетаниягу начал с приглашения в коалицию партий «Яадут А-Тора» и ШАС. Какую цену потребуют эти партии, Нетаниягу, конечно, прекрасно знал.

Требования эти во все времена были одинаковы: увеличение финансирования религиозного образования, увеличение (или, по крайней мере, отмена сокращения) пособий на детей, отмена (или, по крайней мере, задержка исполнения) закона о равной воинской обязанности для всех категорий населения страны. Все эти требования были приняты, коалиционные соглашения с «Яадут А-Тора» и ШАСом подписаны в первую очередь.

Тогда и возникла коллизия, чуть было не лишившая Нетаниягу возможности вновь занять кресло премьер-министра. Практически все обозреватели (вероятно, и сам Нетаниягу) считали партию Авигдора Либермана «Наш дом — Израиль» естественной союзницей «Ликуда». Либерман отлично показал себя в должности министра иностранных дел, идеология НДИ была близка к идеологии национального лагеря, и даже то обстоятельство, что на выборах партия получила меньше мест в кнесете, чем рассчитывала (всего 6 вместо 11 в кнесете прежнего созыва), не могло, казалось, повлиять ни на желание Нетаниягу видеть НДИ в коалиции, ни тем более на желание Либермана в коалиции остаться и сохранить важный пост. Однако после длительных коалиционных переговоров Либерман неожиданно объявил о решении перейти в оппозицию.

«Мы получили все посты и портфели, которые требовали, но поняли, что нынешнее правительство — оппортунисты, а не национальное руководство», — заявил Либерман. Среди принципиальных требований НДИ было проведение закона о еврейском характере Государства Израиль и реформа власти (последние выборы с очевидностью показали, что такая реформа назрела). Кроме того, Либерман говорил о необходимости свергнуть власть «Хамаса» в Газе, ввести в действие закон (существующий, но не исполнявшийся!) о смертной казни для террористов и о том, что нельзя сворачивать строительство в поселениях и Восточном Иерусалиме.

За все эти принципы партия НДИ боролась в прежнем составе кнесета и предполагала продолжать борьбу. Однако в ходе коалиционных переговоров выяснилось, что ни одно из этих требований ни «Ликуд», ни будущий премьер-министр выполнять не намерены. Либерману пришлось выбирать: или министерские посты, или партийные принципы. Либерман выбрал принципы.

В результате у новой коалиции в кнесете оказалось не 67 мест, как рассчитывал Нетаниягу, а всего 61. Иными словами, для принятия важных государственных решений и законов, требующих абсолютного большинства (не меньше 61 голоса «за»), необходимо теперь присутствие всех без исключения членов коалиции. При отсутствии хотя бы одного коалиция не в состоянии провести через кнесет ни одного важного закона.

Именно такое испытание выпало в первые же часы работы нового состава израильского парламента. Дело в том, что для удовлетворения аппетитов всех коалиционных партий необходимо увеличить число министров и их заместителей. Между тем существует государственный закон, ограничивающий количество министерств числом 18. Чтобы этот закон отменить, требовалось не меньше 61 голоса, поданного за отмену. Но — редкий, кстати, случай — в зале заседания оказался полный кворум: присутствовали все 120 депутатов, и коалиция победила со счетом 61:59.

Однако голосование показало, насколько эта коалиция шаткая и как трудно будет Нетаниягу проводить важные для страны преобразования и реформы.

Правительство, сформированное премьер-министром всего за два часа до окончания срока, предоставленного законом, немедленно оказалось под огнем критики. Во-первых, возникли новые министерства, существование которых не оправдано ничем, кроме необходимости посадить нужное число интересантов в кресла министров. К примеру, Гила Гамлиэль стала министром по соблюдению прав женщин и национальных меньшинств, продвижения молодежи, а также по делам пенсионеров. Все эти проблемы, успешно или нет, но прежде решали в рамках других министерств.

В новом правительстве оказались два министра без портфеля (Бени Бегин и Офир Акунис) — иными словами, депутаты в должности (и с зарплатой) министров, но без каких-то определенных обязанностей. Увеличено без необходимости (кроме, конечно, партийной) число заместителей министров. Все это потребовало увеличения ассигнований на чисто административные нужды вдобавок к записанным в коалиционных соглашениях выплатам, утяжелившим и без того бюджет страны более чем на 3 миллиарда шекелей.

Такова чисто финансовая цена коалиции, при том что нет уверенности, что 20-й состав кнесета просуществует хотя бы год. Моше Кахлон, лидер новой партии «Кулану», ставший министром финансов, в первый же день заявил, что «коалиция, опирающаяся всего на 61 мандат, весьма проблематична».

И вот еще парадокс: хотя министров стало больше, для некоторых министерств начальников все равно не хватило. Поэтому некоторым депутатам пришлось взять на себя (надо полагать, к их полному удовлетворению) две-три министерские должности. К примеру, Нафтали Беннет (лидер партии «Еврейский дом») стал министром просвещения и одновременно министром по связям с диаспорой (возник вопрос: а чем же тогда занимаются «Сохнут» и «Джойнт»?) Юваль Штайниц тоже возглавил два министерства: энергетики и национальной инфраструктуры.

Посмеивались комментаторы и над Исраэлем Кацем, ставшим министром транспорта и министром по делам разведки (в новом министерстве). Что общего между транспортом и разведкой и как можно физически совмещать два таких различных направления деятельности? 

Не окажется ли что-то одно вне внимания совместителя? И еще, будет ли теперь министр по делам разведки (не имевший прежде к разведке никакого отношения) определять деятельность Мосада? Если нет, то зачем нужно это министерство?

Но больше всего шишек посыпалось, конечно, на нового министра экономики (и по совместительству министра развития Негева и Галилеи) Арье Дери. Впрочем, шишки больше сыплются на Нетаниягу, предоставившего Дери эти должности, чем на самого лидера партии ШАС, требовавшего одну из этих должностей и получившего еще и вторую в нагрузку.

Все израильтяне прекрасно помнят скандал, разразившийся в середине 1990-х, когда министр внутренних дел Арье Дери был обвинен в коррупции и мошенничестве и осужден на пять лет тюрьмы. Казалось бы, этому человеку нельзя поручать деятельность, связанную с финансами, и потому врученный Дери портфель министра экономики вызвал не только у комментаторов, но и у среднего израильтянина нервный смех.

Ко всему прочему новый состав кабинета министров как никогда раньше показал, что не профессиональные способности, а исключительно партийные интересы определяют, кто из депутатов какое займет кресло. Если Моше Яалон, сохранивший пост министра обороны, — человек на своем месте (хотя его уже не раз критиковали за слишком вяло проведенную операцию «Нерушимая скала»), то Айелед Шакед из «Еврейского дома» в должности министра юстиции — назначение весьма странное. Да, таково было требование Беннета, и его пришлось удовлетворить, иначе «Еврейский дом» не вошел бы в коалицию. У Шакед нет юридического образования, в юриспруденции она разбирается не лучше любого из программистов или электротехников, кстати, именно такое образование она и получила.

Самые ответственные министерства — иностранных дел, здравоохранения и связи — премьер-министр оставил за собой, так что теперь Биньямин Нетаниягу будет не только возглавлять правительство, но и заниматься внешнеполитическими проблемами вместо Либермана, здравоохранением вместо Яакова Лицмана («Яадут А-Тора»), которому нельзя занимать должность министра по религиозным соображениям, и связью вместо Гилада Эрдана, однопартийца, управлявшего связью в прошлом правительстве.

Кстати, с Эрданом связан скандал, который, возможно, дорого обойдется премьер-министру и всей коалиции. На последних праймериз в «Ликуде», где в очередной раз лидером был избран Биньямин Нетаниягу, Эрдан уверенно занял второе место. По всем партийным законам Эрдан в новом правительстве должен был получить одно из самых авторитетных министерств. Но министром его так и не назначили. О причинах судить не стану, упомяну лишь, что после разговора с Нетаниягу Эрдан несколько часов не отвечал на звонки (а звонков было множество — все, особенно журналисты, хотели знать, что же произошло).

На первое заседание кнесета он прибыл в самый последний момент. Останься Эрдан дома, коалиция не собрала бы 61 голос. По сути, Эрдан спас коалицию от провала, не получив ничего, или… Некоторые аналитики (и не без основания) считают, что Эрдану недостаточно министерского поста — он метит в лидеры «Ликуда» и хочет стать будущим премьер-министром.

С другой стороны, Израиль — страна парадоксов. И имеет смысл прислушаться к словам все того же Арье Дери, который, несмотря на свои прошлые мошенничества, политик опытный и с богатой интуицией, позволившей ему после долгого перерыва вновь занять пост лидера ШАС. «Бывали уже узкие коалиции, — сказал Дери, — которые оказывались прочнее самых широких».

И верно, бывали. Поэтому будем осторожны в прогнозах. Да, коалиция нынче шаткая, а правительство выглядит слепленным на скорую руку. Но обратите внимание: Нетаниягу отверг все требования Либермана и других депутатов о каких бы то ни было реформах. Похоже, целью 34-го израильского правительства будет собственное выживание, а инстинкт самосохранения — самый мощный не только для каждого человека, но и для страны. И для правительств тоже.

Кстати, никто из нынешних участников коалиции не потребовал внести в коалиционные соглашения пункт о продолжении мирных переговоров с палестинцами. А палестинский «президент» Махмуд Аббас успел заявить, что переговоров не будет, если Израиль не выполнит три условия, уже отвергнутые Биньямином Нетаниягу. Значит, переговоров не будет — при взаимном согласии сторон. И это уже неплохой признак.

Может, действительно нынешнее неустойчивое правительство станет самым устойчивым в истории Государства Израиль? Это будет всего лишь очередным парадоксом в нашей новейшей истории.

Песах АМНУЭЛЬ, Израиль