Легенда советской интеллигенции

Приведем цитату из книги Белинкова «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша»: «Художник — это человек, которому есть что сказать людям. Но художник никогда не говорит прямо и просто. Художник приводит примеры, рассказывает притчи. Вместо того чтобы сказать: “Я не хочу ехать в ссылку”, он говорит: “Тучки небесные, вечные странники!/ Степью лазурною, цепью жемчужною/ Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники/ С милого севера в сторону южную”».

О том, что он думает, художник сообщает с помощью примеров: луны, женской улыбки, истории несчастной любви, Ивана IV, хорошего или еще не оправдавшего надежд председателя месткома. Метафора художественного творчества начинается не в строке, а в самой задаче искусства, во всей деятельности художника: об одном говорить через другое, связать явления, систематизировать мир, показывать его бессвязность и бессистемность».

Так Белинков объяснял, что такое художник и чем он отличается от любого другого человека, которому тоже, может быть, есть что сказать людям. Но позволено ли сказать социуму то, что ты видишь и как понимаешь происходящее вокруг тебя и в мире? В советские времена — категорически нет! Увиденная картинка и подпись под ней непременно должны пройти цензурные ворота. И сезам может не отвориться. Это возмущало и даже бесило Белинкова. Возмущаясь, он терял свою интеллигентность и переходил на базарный крик.

Когда стало окончательно ясно, что Белинков кардинально разошелся с советской литературой, он написал страстное письмо в Союз советских писателей (20 июня 1968). Вот отдельные фрагменты из этого пылающего гневом документа: 

«…Нужно было уничтожить все, что носило блеск дара, ибо дар нетерпим ко злу. Стране навязывали тягчайшее зло: царствование бездарностей. Союз писателей был придуман для того, чтобы управлять литературой (ставшей наконец «частью общепролетарского дела»)… Власти нужно было воспитать злобных и преданных скотов, готовых развязывать войны, убивать инакомыслящих и единомышленников, дуть в торжественную фанфару славы замечательного человека, которому удалось истребить самое большое количество людей на земле… Советская власть неисправима, неизлечима. Ее смысл и цель — в безраздельном и безудержном господстве над людьми, и поэтому свое полное и совершенное выражение она получила в тиранах, из которых Ленин еще не все мог, потому что не успел уничтожить оппозицию, а Сталин мог все, потому что оппозицию уничтожил. Сталин стал самым чистым, самым высоким и самым выразительным воплощением советской власти. Он — ее символ, портрет, знамя…»

И в конце письма: «…без меня, без меня. Ни вам, ни мне разлука не принесет горечи и печали. А расправиться со мной вы успеете этой ночью. Я возвращаю вам билет Союза писателей СССР, потому что считаю недостойным честного человека пребывание в организации, с собачьей преданностью служащей самому жестокому, бесчеловечному и беспощадному политическому режиму всех веков человеческой истории… бездарное и шумное, бьющее в неумолкающий барабан побед и успехов, бесплодное и беспощадное государство».

Легко представить, как кто-то из руководителей Союза писателей читал письмо Белинкова, брезгливо морщился, нервно закуривал и негодовал: ­«Пасквилянт!.. Антисоветчик!.. Вражина!.. К стенке бы его и шлепнуть!..» Бросал папиросу и в раздражении нажимал кнопку звонка, вызывая секретаршу: «Принесите мне чай с лимоном!..» Потом жадно пил большими глотками и, никак не успокоившись, включал радиоприемник. И снизошла партийная благодать: из радиоприемника зазвучал мощный и уверенный голос:

За столом никто у нас не лишний.

По заслугам каждый награжден.

Золотыми буквами мы пишем

Всенародный Сталинский закон.

Этих слов величие и славу

Никакие годы не сотрут:

Человек всегда имеет право

На ученье, отдых и на труд.

 

С каждым словом песни босс от литературы светлел лицом и, когда грянул припев, тихонечко стал подпевать, постепенно форсируя звук собственного голоса:

 

Широка страна моя родная,

Много в ней лесов полей и рек,

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек…

 

«Ай да Лебедев! Ай да Кумач! Какие прекрасные слова сочинил!» — громко, на всю комнату сказал руководитель Союза советских писателей, обращаясь к невидимой аудитории, и сбросил со стола письмо Белинкова. Это, можно сказать, видение из прошлого. А ныне кто-то из молодых все свои эмоции от письма Белинкова сведет к короткому: «Круто!». «Круто» — это почти ничего. Письмо Аркадия Белинкова — это монолог воина, идущего на смертельную схватку с Голиафом и точно знающего, что ему не победить. И откуда берутся подобные смельчаки-смертники, от Аввакума до Белинкова? Отвечаю: из народных масс, они — дети обычных родителей и отнюдь не потомки героев греческих мифов.

 

***

Аркадий Викторович Белинков родился 29 сентября 1921 года в Москве, в семье обычных еврейских интеллигентов. Мать, Мирра Наумовна, принадлежала к комсомолкам 1920-х годов, никогда не держала в руках револьвер, но остро чувствовала правду и защищала справедливость. Педагог по образованию и сотрудница Научного центра детской книги. А еще вела шахматный кружок при Доме пионеров. И была настоящей еврейской мамой. Отец, Виктор Лазаревич, неприметный и тихий экономист, работник Госплана и Наркомата легкой промышленности. Ничем особенно не выделялся. А вот сын...

Аркадий Белинков с детства страдал пороком сердца, но это не помешало ему вырасти в творческую личность. Начинал как романтик, но быстро расстался с романтическими мечтаниями. Учился в Литературном институте им. Горького и в МГУ. На фронт ушел добровольцем. В качестве корреспондента ТАСС входил в комиссию, занимавшуюся расследованием разрушений, причиненных немецкими войсками историческим памятникам.

Но все годы войны Белинкова не отпускали чары любимой литературы. Он был рожден литературой, дышал литературой и жил ради нее. В качестве дипломной работы написал роман «Черновик чувств». И с удовольствием читал его знакомым и студентам. Естественно, нашлись доносчики и сообщили куда следует. «В ноябре-декабре 1942 года Белинков у себя на квартире читал мне рукопись романа «Черновик чувств» и отдельные свои стихи. В «Черновике чувств» Белинков протаскивает мысль, что у него с героиней во время войны должна быть личная жизнь, и окружающие события и действительность его не интересуют… Роман написан в виде анекдотов и весьма вычурным языком. Белинков хвалился, что этот роман будто бы понравился писателям Шкловскому и Асееву…»

Роман «Черновик чувств» был аполитичным и нарушал все нормы и правила военного времени: где враг? где доблесть сражающихся воинов? где патриотические призывы? Ничего этого нет. А что есть? Главные герои — Аркадий (полное совпадение имени героя романа и его автора) и две дамы — Марианна и Литература. С Марианной герой ведет разговоры о книгах, о живописи, о музыке и философии.

А Литературой постоянно восхищается. «Я с горечью думал о том, в каком безвыходном положении оказались все мы, понявшие, какое надето на нас платье и как оно не соответствует разрезу глаз и нашему характеру», — рассуждает в романе герой. И еще одно признание: «Я был разрушителем и понимал, что если бы я родился 35 лет назад, то, вероятно, стал бы революционером. Хотя бы из одного чувства оппозиционности. Но теперь, из тех же соображений, я никак не могу быть революционером».

Сознательно Белинков взял эпиграфом к своему «Черновику» слова Пастернака:

Напрасно в дни великого совета,

Где высшей власти отданы места,

Оставлена вакансия поэта,

Она опасна, если не пуста.

 

Понимая и предчувствуя все это, Белинков смело двинулся по краю опасной бездны. Шел 1943 год, полыхала война, а он вытащил на свет свой «Черновик чувств» и вызвал, естественно, совсем иные чувства у правильно мыслящих людей. Сначала Белинкова выгнали из комсомола. На общей проработке мятежного молодого писателя директор Литинститута напомнил ему о работе Ленина о партийности и массовости литературы, на что Белинков дерзко ответил: «Я с Лениным не согласен».

29 января 1944 года последовал арест. На допросах Белинков продолжал упорствовать и утверждать, что литература должна быть оторванной от действительности и не зависеть от нее: «Литература должна развиваться по своим собственным, свойственным ей законам, не зависящим от действительности и социальной среды».

У охранительных органов было другое мнение, они посчитали роман Белинкова, стихи и другие изъятые у него бумаги, а также то, что он вел литературный кружок, «антисоветской деятельностью» с беспощадным приговором: расстрел!.. За талантливого молодого человека вступились Алексей Толстой и Виктор Шкловский, и им удалось смягчить приговор: всего лишь восемь лет лагерей. В дальнейшем Белинкову добавили еще 25 лет. Итого 33 года жизни без свободы, в неволе…

***

В лагере под Карагандой Белинков проявил себя стойко, не прогнулся и не застрессовал. У этого изящного, миниатюрного «гнилого интеллигента» оказалась крепкая мужская суть. В лагере он прошел все общие работы, потом был определен в помощники фельдшера и даже тайно писал: рассказ «Человечье мясо», пьеса «Роль труда в процессе превращения человека в обезьяну» (вызов дарвинизму и марксизму), едкий памфлет «Россия и Чёрт».

Бдительные надзиратели обнаружили рукописи и 28 августа 1951 года вынесли Белинкову новый приговор: 25 лет заключения. За то, что «занимался изготовлением и хранением рукописей антисоветско-террористического содержания». Белинков был отправлен в лагерь строгого режима в Спасск. В годы Гражданской войны распевали популярную «Партизанскую песню»:

 

И останутся, как сказка,

Как манящие огни,

Штурмовые ночи Спасска,

Волочаевские дни.

Разгромили атаманов,

Разогнали воевод

И на Тихом океане

Свой закончили поход.

 

К воеводам и атаманам добавили интеллигентов-литературоведов, вроде Белинкова. И Тихий океан стал действительно тихим. Океан океаном, а Белинков вряд ли смог бы отмотать в лагере еще 25 лет, но история сжалилась над ним и другими жертвами режима: в марте 1953 года умер Сталин, и из тюрем и лагерей по амнистии стали возвращаться невинно осужденные люди. Осенью 1956-го получил свободу и Белинков. Ему исполнилось 35 лет. Он вернулся в Москву спустя 13 лет. Был восстановлен в Литературном институте. Ему предстояло пройти четыре курса, сдать госэкзамены, защитить диплом. Все это Белинков сделал меньше чем за полтора месяца. В течение трех недель он сдал на «пятерки» все зачеты и экзамены, причем сдавал не готовясь — все, что нужно было знать, он прочел и запомнил еще до войны. Защита диплома прошла на ура, он его защитил с отличием.

Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия

Окончание следует