Исполним и услышим

Попутно два необязательных замечания. Одно — филологическое: «Яблоня» на иврите мужского рода. Другое — историко-экологическое. Нынешние леса в Израиле — новые. К моменту запуска сионистского проекта леса в Стране Израиля практически не существовали. Но мы знаем, в том числе из Танаха и Талмуда, что некогда страна была лесной. Однако в те давние времена леса были другими: ныне они преимущественно хвойные, а тогда были ­лиственными. Одно из свидетельств как раз р. Хама б.р. Ханины. Ему и в голову не могло прийти, что его сравнение поможет нам уточнить картину израильского ландшафта, изменившегося с тех пор до неузнаваемости.

Теперь вернемся к прерванной цитате:

…чтобы знал ты: как яблоня зацветает раньше появления на ней листьев, так и сыны Израиля сначала сказали «исполним», а затем — «услышим».

Речь идет об эпизоде, связанном с Дарованием Торы. О данных свыше заповедях народ сказал: «Наасе ве-нишма» (Шмот 34:7), что как раз и означает «исполним и услышим», или «сделаем и послушаем», или «выполним и выслушаем». Смысл этого обещания парадоксален: вместо того чтобы сначала услышать, а уж только потом услышанное хорошенько продумать и дать (или не дать) обязательство исполнить, народ готов исполнить, даже не выслушав. И таковая как бы неосмотрительность заслуживает похвалы мудрецов: как высшая степень доверия к Б-гу и априорная решимость выполнить, что бы Он ни повелел.

Непосредственно после уподобления Израиля яблоне на сцене появляется критически настроенный недоброжелатель — глумится, учит жизни, дает советы, которых у него никто не спрашивал.

Один отступник увидел Раву, который сидел и учил галаху… Сказал Раве отступник:

– Опрометчивый народ, уста которого опередили уши, все еще упорствуете вы в своем легкомыслии? Сначала надо было вам выслушать слова Б-га и, если вам по силам, — принять, а если нет — отвергнуть.

Словом «отступник» переведено здесь ивритское «мин», что означает еретика, то есть человека, для которого еврейская традиция оставалась в существенной части его собственной, но только она была иначе интерпретирована. Буддисту или марксисту с Равой не о чем разговаривать: Рава определенно не читал ни «Дхаммападу», ни «Антидюринг» и, по правде сказать, никогда об этом не жалел. А отступнику есть о чем разговаривать с Равой: у них общие тексты.

Для понимания фрагмента важно неслучайное занятие Равы, за которым застал его вопрос отступника. Рава занимался галахой. И (о чем сказано там, где я поставил отточие) занимался с крайней степенью сосредоточенности, даже до самозабвения. Медитировал, можно сказать. А этот бездельник его отвлек: видит, человек занят, нет, не могу молчать, неймется, пролью на тебя сейчас свет истины.

Вот что ответил Рава отступнику:

– О нас, идущих по жизни ­бесхитростно, сказано: «бесхитростность прямодушных поведет их…» (Прит 11:3), а о тех, кем движет лукавство, сказано: «…лукавство коварных погубит их» (там же).

Хочу сообщить тем, кто не знает, и напомнить тем, кто подзабыл: в оригинальном тексте Талмуда кавычки и ссылки отсутствуют. Талмуд предполагает знание текста Танаха и умение его идентифицировать. Очевидно, этими качествами обладал и отступник, иначе отповедь Равы потеряла бы всякий смысл.

В чем состояло «лукавство» отступника? У него и в мыслях не было обсудить и понять смысл парадоксального обязательства — он просто хотел повеличаться над уважаемым человеком, и тот, что называется, притупил ему зубы.

Михаил ГОРЕЛИК, Россия