О этике и поэтике Талмуда

«Так сказал Господь: Я помню о… юности твоей, о любви твоей, когда ты была невестою, шла ты за Мною по пустыне».

Или у Йехезкеля (16:7, 8): «И выросла ты, и стала большая, и явилась в драгоценных украшениях — груди достигли совершенства, и волосы твои отросли, но ты была нага и непокрыта. И Я проходил мимо тебя, и Я увидел тебя, и вот, время твое — время любви; и Я… вступил в союз с тобой… и ты стала Моею». Кстати, этот фрагмент в расширенном виде приводится в «Пасхальной агаде».

Разница в том, что в процитированных текстах пророков нет никакого сомнения, что речь идет именно о любви Б-га и общины Израиля, в то время как в Песне песней на это нет прямых указаний. Но если поставить Песнь песней в общий библейский контекст, становится понятным, почему она была истолкована именно таким образом.

Правда, оборотной стороной народной любви к Песне песней могла стать профанация святости книги, вошедшей в Танах. Прекрасно это понимая, рабби Акива предупреждает: «Тот, кто распевает Песнь песней на вечеринках, превращая ее в светскую песню, тому нет доли в грядущем мире» (Санх 12:10). Имейте это в виду.

Теперь я хочу познакомить вас с одной талмудической репликой по поводу прекрасных бедер из Песни песен.

Слова Торы уподоблены бедрам, чтобы научить тебя: как бедра сокрыты, так и слова Торы сокрыты.

Это трактат Суккот (49б).

А вот современный комментарий к этому талмудическому комментарию. Автор его Аркадий Ковельман — историк, культуролог, переводчик, заведующий кафедрой иудаики МГУ. В качестве комментатора Талмуда я обыкновенно цитирую рава Адина Штейнзальца, а вот на сей раз — Аркадия Ковельмана. На мой вкус он прекрасный автор. Кроме того, его комментарии, посвященные этике и поэтике Талмуда, включены в корпус «русского» Талмуда Штейнзальца.

Итак: бедра сокрыты, как слова Торы сокрыты. Что это значит?

«Здесь затрагивается один из самых дискуссионных в Талмуде вопросов: должны ли мудрецы изучать Тору на глазах у профанов, или следует делать это лишь в академической аудитории».

Ковельман цитирует рабби Хию, сказавшего: «Заниматься Торой в присутствии невежды — все равно, что овладевать при нем собственной невестой».

Сильно сказано! Уровень интимности мудреца по отношению к Торе.

Далее Ковельман пишет:

«Подобные суждения не противоречат стремлению мудрецов разъяснять Тору публично, во время проповеди в синагоге. Между такой проповедью и дискуссией в доме учения проводилась четкая граница. Впрочем, среди мудрецов не было единодушия относительно вопроса о необходимости «скрывать» слова Торы. Парадоксальным образом именно р. Хия, вопреки запрету р. Йегуды а-Наси учить Тору на «рынке», стал учить там своих племянников».

Это иудаизм, это Талмуд, где нет единомыслия, где мудрецы придерживаются разных мнений, и даже один мудрец может позволить себе демонстративную непоследовательность.

«Заметим, — завершает свой комментарий Ковельман, — что сравнение Торы с бедрами красавицы, так же как и вышеприведенные слова р. Хии, где о Торе говорится в самых эротических образах, не случайны. Это черта поэтики Талмуда…»

И характерная особенность Письменной Торы — Талмуд естественным образом наследует ее образный строй.

Михаил ГОРЕЛИК, Россия