Самоотверженность юноши из Самарканда

Педагогическая новинка

Мой отец Гавриэль учился в медицинском институте. На втором курсе, когда студенты должны были проводить вскрытие тел, он вспомнил, что он коэн, а коэнам запрещено не только прикасаться к покойнику, но и находиться с ним под одной крышей. Он обратился за советом к своему отцу, тот направил его к раввину. После беседы с раввином отец распрощался с мечтой стать врачом и решил поступать в педагогический институт. В те годы преподавание считалось занятием не менее важным и престижным, чем медицина.

После окончания института отца направили на работу в маленький городок Чилек в десяти километрах от Самарканда, где не хватало преподавателей. Начав работать учителем, отец понял, что ему придется как-то выходить из положения, чтобы соблюдать шаббат. Его брат Йегуда, который уже много лет посланник Ребе в израильском городе Нетании и духовный наставник тамошней бухарской общины, рассказал мне о блестящем «педагогическом приеме», который применил мой отец ради соблюдения субботы.

Он преподавал в старших классах, и от учеников невозможно было скрыть, что он не пишет в шаббат. Тогда находчивый молодой человек сказал ребятам, что намерен развить в них уверенность в своих силах, и поэтому один день в неделю будет назначать кого-то своим заместителем, а сам станет наблюдать со стороны и направлять действия юного «учителя». Понятно, что этот день всегда выпадал на субботу. В классе из сорока учеников «заместителей учителя» должно было хватить на все субботы учебного года.

Ученикам понравилась идея моего отца, однако антисемиты среди его коллег поняли, что речь идет о хитрой уловке ради соблюдения шаббата. И донесли на него в Министерство просвещения. Однажды в субботу без всякого предварительного предупреждения в класс вошел инспектор, чтобы проверить уроки учителя Саидова. В течение всего учебного дня он сидел в классе и смотрел, как идет образовательный процесс. В результате чиновник пришел в такой восторг от необычной идеи моего отца, что даже забыл о доносе, где речь шла о хитрости, придуманной ради соблюдения субботы. После уроков инспектор подошел к отцу, тепло пожал ему руку и сказал, что хотел бы внедрить его замечательную педагогическую новинку и в других школах.

Эта история недвусмысленно свидетельствует о том, что, если еврей хочет по-настоящему соблюдать шаббат, ему помогают Свыше и посылают оригинальные идеи, которые производят впечатление даже на недругов, строгих министерских инспекторов!

Неудача у шойхета

Так случилось, что мои родители оказались в маленьком городке под названием Чилек недалеко от Самарканда. Еврейская община этого города состояла всего из шести евреев. Поскольку папа и мама воспитывались в религиозных семьях, оба старались соблюдать заповеди Торы и в этой дыре. Разумеется, там не было миквы, поэтому маме приходилось каждый раз ездить в Самарканд.

Среди немногочисленных евреев городка Чилек был один, знающий законы шхиты. Но мама не полагалась на него и каждое воскресенье в базарный день ездила в Самарканд, чтобы купить курицу и отнести ее тамошнему шойхету. Иногда она посылала к нему меня. В атмосфере страха, царившего в то время, шойхеты опасались резать птицу малознакомым людям, — а только надежным членам общины.

Однажды шойхета, к которому я обычно ходил, не оказалось дома, и я вернулся к матери ни с чем. Она сказала, что есть еще один надежный шойхет, и послала меня к нему. Мы не были знакомы, и когда я появился с курицей и попросил ее зарезать, он закричал:

– Что ты от меня хочешь? Я не шойхет! — и прогнал меня из дома.

Я до сих пор вспоминаю добром твоего отца, Гиллель, и Хаима Залмана Козлинера; они были надежными шойхетами и в любое время, когда бы я ни пришел, даже поздно ночью, встречали меня с радостью и выполняли свою работу.

В доме моего отца

– Когда мне исполнилось двенадцать лет, — продолжает Моше Хаим, — нас навестил дедушка Рефаэль и сказал родителям, что ближе к бар-мицве мне необходимо приехать к ним в Самарканд для ­изучения Торы и подготовки к этому дню. К великому счастью, я прибыл в Самарканд, и моим первым учителем стал реб Биньямин Малаховский. Он обучил меня ивритскому алфавиту и немного «Тание». Я удостоился также того, что меня обучал «Тание» и реб Моше Нисилевич.

Во дворе дедушки Рефаэля тогда жил хасид Берл Йоффе, а также семьи Борушанских, Нисилевичей и Малаховских. Разумеется, на меня повлияла царившая там хасидская атмосфера. Я подружился с детьми реб Моше Нисилевича — Лейзером и Хаимом. Когда отец приехал навестить меня в Самарканд, он увидел, что я счастлив среди нового окружения. Он заразился моим вдохновением и, видя, что я не хочу уезжать из Самарканда, решил попытаться найти там работу, чтобы перевезти всю семью в этот город с его особой духовной атмосферой. Так в 1968 году вся наша семья перебралась в Самарканд, в большой дом, который отец купил на улице Некрасова в Новом городе.

Мне запомнился случай, который произошел в период моей жизни в доме дедушки. Этот эпизод продемонстрировал мне силу хасидского воспитания. Мой друг Лейзер Нисилевич был способным мальчиком, среди прочего у него был музыкальный слух, приятный голос и особый дар к канторскому пению и молитвам. Он также любил фотографировать. Скопив немного денег, Лейзер купил фотоаппарат, а также скрипку, чтобы аккомпанировать себе.

Его отец реб Моше был недоволен покупками — и скрипкой, и фотоаппаратом; он опасался, что эти занятия уведут сына с пути Торы. Мальчик пытался убедить отца, что фотоаппарат необходим, поскольку с его помощью можно будет переснимать труды Ребе, которые тогда проникали в Советский Союз в считанных экземплярах. Но реб Моше не поддался уговорам. Будучи дальновидным человеком, он опасался, что все эти вещи могут отрицательно повлиять на духовное развитие сына. Спор закончился, когда реб Моше с болью в сердце похоронил фотоаппарат и скрипку в помойной яме во дворе.

Лейзер очень огорчился. У него было тяжелое, полное страхов детство, когда каждый стук в дверь заставлял мальчика скрываться. Он не посещал советскую школу, а всякое появление в доме чужого человека представляло большую опасность. А теперь еще отец похоронил его отраду в помойной яме!..

Я был свидетелем всего происшедшего и находился под сильным впечатлением от настоящего хасидского воспитания, в результате которого мой друг Лейзер, несмотря на все пережитые неприятности, относился с любовью и уважением к своему отцу и следовал его указаниям.

После Шестидневной войны одновременно с духовным пробуждением всего еврейского народа в диаспоре, включая евреев Советского Союза, изменилась политическая ситуация. В воздухе почувствовались новые веяния. Некоторые евреи получили разрешение на выезд и перебрались в Святую землю.

Раввин Гиллель ЗАЛЬЦМАН, США

Продолжение следует.

_____

*Шева брахот («Семь [свадебных] благословений») — обычай устраивать праздничные трапезы в течение семи дней после свадьбы с произнесением особых благословений.