По следам Трумпельдора в Крыму

Друг друга успевали сменить, словно в калейдоскопе, республика анархистов и левых эсеров Таврида, скоротечная крымско-татарская Директория, «полки» украинского атамана Болбочана, немецкий экспедиционный корпус. И это только в течение полугода. Было первое краевое правительство загадочного генерала Матвея-Сулеймана Сулькевича (впервые объявившего о независимости, отдельности и особости Крыма), о котором современники затруднялись сказать, кто он — мусульманин, католик или православный; второе краевое правительство караимского гахама* Соломона Неймана-Крыма, великого сказочника, мецената, торгового олигарха и утонченного коллекционера; второе советское правительство, возглавляемое братом Ленина — задумчивым провинциальным лекарем и тихим алкоголиком Дмитрием Ульяновым.

Приход Белой гвардии, быстро разросшейся в крымскую Армию Юга России, давал надежду (как оказалось, призрачную) на восстановление империи. В тот краткий миг реставрации здесь раскрылись характеры крепкого крестьянского внука Деникина, провалившего наступление из Крыма на Москву; кумира «диких кавказских дивизий» Врангеля, прозванного Черным Бароном; демонического генерала Слащёва, запомнившегося коктебельским десантом, кокаином и отчаянным сопротивлением на Перекопе.

Далее было вторжение «армии» Махно и ее коварный расстрел «союзниками» чекистами. Последнюю точку в жизни проснувшегося Крыма поставил триумвират красных палачей — Бела Куна, Землячки и Матэ Залки, после чего полуостров, названный Лениным «бутылкой с узким горлышком», вновь погрузился в летаргию. Это расхожее ленинское сравнение Крыма с бутылкой, безусловно, верное, но нуждается в уточнении. Бутылка эта — не пустая емкость. В ней происходит брожение шампанского, которое в один момент выбивает и пробку и разрывает сосуд.

В этом постоянно стреляющем, убивающем и излучающем надежду хаосе в Крыму 1919 года появился однорукий герой Русско-японской войны Иосиф Трумпельдор, надежда сионизма, основатель Тель-Хая** и будущего Государства Израиль. Его имя известно каждому ребенку в Израиле, а в самом Крыму, месте событий, было крепко позабыто. Возвращение памяти об этом уникальном человеке и его крымской эпопее началось в 2003 году, когда на одном из приметных старых домов Симферополя появилась скромная памятная табличка, извещавшая прохожих: в этом доме в 1919 году жил основатель Армии обороны Израиля — ЦАХАЛа.

Трумпельдор, как и многие его соратники-современники, был одержим идеей возвращения, прекращением эпохи изгнания — 2000-летнего галута, рассеяния еврейской диаспоры.

Крым с его каменистыми побережьями, песочными лиманами и безводными полупустынями виделся ему как замечательный инкубатор, в котором отученный от крестьянского и военного ремесла еврей мог бы получить опыт и того и другого. Здесь не только природа, но и окружение казались замечательно удобными для имитации условий, которые должны были ждать переселенцев в будущем Эрец Израэль. Окруженные соседями — крымскими татарами, немцами-колонистами, евреи могли практиковаться в будущих контактах как с мусульманами, так и с многочисленными в то время палестинскими немцами из секты тамплиеров. Освоившись здесь и подготовившись морально, технически и физически, крымские переселенцы должны были затем совершить отсюда свой последний исход — на Землю обетованную. Они могли составить отборный передовой отряд новых пионеров Израиля.

Вот почему Трумпельдор затевает именно в Крыму организацию еврейских сельскохозяйственных колоний, скупает здесь для этой цели выморочные участки и заброшенные колонии немцев. Последствий ему не суждено было узнать: он был убит в 1920 году, так и не увидев ни создания Государства Израиль, ни того, как с начала 1920-х его крымский проект, задуманный им лишь как своего рода временный путевой полустанок, будет подхвачен и эксплуатирован советской властью, а полунеобитаемый Северный Крым прозовут «Еврейской Калифорнией».

Урок адаптации, затеянный Трумпельдором, как показали дальнейшие события и судьбы поселенцев, оказался поучительным, в итоге закончившись для его участников настоящим аутодафе.

...Конечно, чекисты недолго терпели рядом с собой такого своенравного и случайного попутчика, как обосновавшийся в Крыму еврейский сионизм. Вскоре началась «сталинская национальная политика», в ходе которой евреев отучали от иврита и приучали говорить и думать по-русски. Естественно, отучали и от религии: подталкивали к показательным субботникам в субботу, атеистическому глумлению над Торой, даже выращиванию и поеданию именно свиней. О прежней идее «исхода» из Крыма в буржуазную Палестину не могло быть и речи, по крайней мере, пока эта самая Палестина не будет освобождена мировой революцией.

Целое поколение и старых, и новых крымских евреев попало в советское чистилище. В планах Трумпельдора, конечно, оно вело дальше, на Землю обетованную. Но в реалиях 1930–1940-х годов это обернулось иначе. После отречения от синагог и свитков евреев еще почистили на предмет скрытого сионизма и талмудизма, капиталистических и партийных уклонов. Но это, как оказалось, было пустяком по сравнению со скорым финалом. Где-то далеко уже подрастал нацистский вождь, с которым почти сразу же СССР нашел общий язык и которому стал временным союзником против «старой прогнившей Европы».

Естественно, что на упоминания об антисемитских вывертах своего нового партнера Сталин наложил обет молчания и для печати, и в публичной жизни. Когда же союз тиранов лопнул и армия Манштейна двигалась на Крым, никто не озаботился эвакуацией самой первой и очевидной жертвы нацистов — крымского еврейства. Евреи продолжали жить и трудиться в своих колвиртах***, ставших к тому времени процветающими поселками со звучными именами Соцвег, Кадыма, Мааян, Мишмар, Тель-Хай, Маарив…

Прошло несколько месяцев, и все эти очаги «Крымской Калифорнии» превратились в концлагеря со смертниками. Евреям дали собрать урожай, а потом, в 1942 году, их начали массово убивать не только гитлеровские войска, но и верные приспешники оккупантов — крымско-татарские и украинские карательные батальоны. Вместо рая крымское чистилище привело евреев прямо в пекло.

После войны, немного поиграв в проекты возрождения и даже автономии евреев в Крыму, сталинский режим просто расстрелял тех, кто поймался на эту удочку. Еврейские поселки, чудесно смотревшиеся эдакими оазисами посреди песков и степей, были переименованы. Им дали русские советские названия, поражающие своей неуместностью и безликостью (так, Найдорф превратился в Шишкино, Фришвиль — в Известковое, Хорепашник стал Лесновкой, где отродясь не было никаких лесов, а первое в мире село с именем на эсперанто — Войо Нова — превратилось в Листовое).

И уж конечно, тем безжалостней истреблялись имена на иврите: Маарив — Чеботарка, Икор — Ромашкино, Хаклай — Майское, Ециро — Островское, Авода — Вольное, Хе-Халуц — Зеленый Яр, Бейс-Лехем — Хлебное, Шолом-Алейхем — Колоски. Этот обезличенный новый Крым, «очищенный от евреев» Рейхом и от памяти о них же — Советами, просуществовал несколько поколений.

Книга «Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый Путь»****, изданная в Крыму, — одна из первых брешей в этой непроницаемой стене цензурного забвения и, будем надеяться, далеко не последняя.

Крым, как и в дни Трумпельдора, снова вышел из спячки и стоит на пути больших, стремительных перемен. Память о тех полузабытых событиях нужна если не во избежание прошлых трагедий, то хотя бы для того, чтобы уже никто не мог сказать: «А мы этого не знали».

Ирина ЛЕГКОДУХ, Россия

_____

*Гахам — духовный глава караимов 

**Первая земледельческая колония в Крыму, основанная Трумпельдором.

***Колвирт (идиш) — колхоз.

****Иосиф Трумпельдор Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи. / Сост. И. Легкодух, Д. Лосев. Коммент. И. Легкодух. — Феодосия: Издат. Дом «Коктебель», 2012. — 288 с.: ил. — (Образы былого. Вып. 16), издана при поддержке центра «Хесед Шимон» (Симферополь) и Джойнт.