«Я всех любил. Без дураков»

 Дан Городецкий
 2 октября 2014
 5741
Борис Рыжий был самый талантливый поэт своего поколения. Евгений Рейн Над саквояжем в черной арке всю ночь играл саксофонист. Пропойца на скамейке в парке спал, подстелив газетный лист. Я тоже стану музыкантом и буду, если не умру, в рубахе белой с черным бантом играть ночами, на ветру. Чтоб, улыбаясь, спал пропойца под небом, выпитым до дна. Спи, ни о чем не беспокойся, есть только музыка одна.  

Борис Рыжий родился 8 сентября 1974 года в Челябинске в еврейской семье. Отец, доктор геолого-минералогических наук, профессор Борис Петрович Рыжий был горным инженером, мать, Маргарита Михайловна, — врачом-эпидемиологом. В 1980 году семья переехала в Свердловск. В 14 лет Борис начал писать стихи и в то же время стал чемпионом Свердловска по боксу среди юношей. В 1991 году он поступил в Свердловский горный институт, а по его окончании — в аспирантуру. В 2000 году окончил аспирантуру Института геофизики Уральского отделения РАН, опубликовал 18 работ по строению земной коры и сейсмичности Урала и России. Работал младшим научным сотрудником Института геофизики УрО РАН (Уральское отделение Российской академии наук. – Ред.), литературным сотрудником журнала «Урал». Вел рубрику «Актуальная поэзия с Борисом Рыжим» в газете «Книжный клуб» (Екатеринбург).

За свою короткую жизнь Борис Рыжий написал более 1300 стихотворений, из которых издано около 350. Впервые стихи были опубликованы в 1992 году в «Российской газете». Первая журнальная публикация появилась в 1993 году в «Уральском следопыте» (1993, № 9).

Его любили, им восхищались. Он был на гребне успеха. 

После публикации в «Звезде» (в 1997-м) появились большие публикации в «Знамени», «Арионе», «Урале»... В престижной поэтической серии «Автограф» вышел его сборник «И всё такое...». О нем заговорили журнальные критики. Его стихи переводили на английский, голландский, итальянский, немецкий языки. Он стал лауреатом литературных премий «Антибукер» (номинация «Незнакомка»), «Северная Пальмира» (посмертно). Участвовал в Международном фестивале поэтов в Нидерландах.

За два дня до смерти он звонил в Петербург и живо обсуждал планы приезда на церемонию присуждения «Северной Пальмиры» — его книга тогда вошла в шорт-лист этой литературной премии.

Поэт покончил с собой в лермонтовском возрасте. В предсмертной записке он написал: «Я всех любил. Без дураков».

 

У памяти на самой кромке и на единственной ноге стоит в ворованной дубленке Василий Кончев – Гончев, «Ге»! Он потерял протез по пьянке, а с ним ботинок дорогой. Пьёт пиво из литровой банки, как будто в пиве есть покой. А я протягиваю руку: уже хорош, давай сюда! Я верю, мы живем по кругу, не умираем никогда. И остаётся, остаётся мне ждать, дыханье затая: вот он допьёт и улыбнётся. И повторится жизнь моя.

 

В одном из интервью поэт сказал: «А если без дураков, поэзию нашу читают и в России, и за ее пределами. Не поголовно все, как это было, когда я пошел в первый класс, а те, кто может позволить себе эту опять-таки роскошь. Ведь поэзия — роскошь, я настаиваю на этом. Или я не прав? А слава, что слава… Слава — это для теноров, как могла бы сказать Ахматова. Я так думаю».

Летом 2001 года вся читающая Россия оплакивала уход Бориса Рыжего.

«Это я вместе с Ильей Фаликовым настоял в жюри “Антибукера” в 2000 году, чтобы Борису Рыжему дали поощрительную премию, — сказал в одном из интервью Евгений Рейн. — К тому времени я читал штук десять его стихотворений. А указал мне на его поэзию Алексей Пурин: прислал мне подборку Рыжего в альманахе Urbi. Потом я прочел еще десятка два его стихов и понял, что он очень талантлив. Что он своеобразен. Что у него — странное продолжение школы Бориса Корнилова и Павла Васильева, которая на время “замерзла” в русской поэзии... Потом мы вместе оказались на Роттердамском фестивале, и вот тут я понял, что он — “поэт трагической забавы”. При всем этом он был мне симпатичен — и мы с ним немало выпили и поболтали. Я видел, что с ним творится что-то неладное... А потом мы разъехались. А потом мне сообщили в Литинституте, что его не стало... А потом уже я прочел все стихи Рыжего и замечательную статью о нем Пурина в “Звезде”. В моем нынешнем представлении Борис Рыжий был самый талантливый поэт своего поколения. Он писал внятные, эмоциональные и как бы фатальные стихи, по методу абсолютно реалистические. Он описал свой мир. В стихах он десятки раз написал о смерти. “Невысокую изгородь ада/по-мальчишески перемахну...”

Да. Он был суицидный поэт. Как Маяковский. Как сын Томаса Манна Клаус, который раз двадцать покушался на свою жизнь, пока не отравился».

 

Так и курят кальян —

дым проходит сквозь чистую воду.

Я, сквозь слезы вдохнув свои годы,

вижу каждый изъян.


Сколько было всего.

Как легко забывается детство

и друзья. Я могу оглядеться,

а вокруг — никого.


Остается любовь;

что останется той же любовью,

только станет немного бессловней,

только высохнет кровь.


А стихи, наконец,

это слабость, а не озаренье,

чем печальнее, тем откровенней.

Ты прости мне, отец,

но, когда я умру,

расскажи мне последнюю сказку

и закрой мне глаза — эту ласку

я не морщась приму.


Отнеси меня в лес

и скажи, в оправдание, птицам:

«Он хотел, но не мог научиться

ни работать, ни есть».

 

Может быть, потому что Борис Рыжий ушел из жизни очень молодым, он стал кумиром молодежи. И сегодня число читающих и перечитывающих его стихи продолжает расти. Появляются новые издания, последнее «В кварталах дальних и печальных» датировано 2014 годом. А до этого было выпущено шесть сборников Бориса Рыжего: «И всё такое…» (2000), «На холодном ветру» (2001), «Стихи 1993–2001» (2003), «Оправдание жизни» (2004), «Типа песня» (2006) , «В кварталах дальних и печальных...» Избранная лирика. Роттердамский дневник (2012). 

В 2008 году голландским режиссером Аленой ван дер Хорст был снят документальный фильм «Борис Рыжий», получивший приз Silver Wolf на 21-м Международном фестивале документального кино в Амстердаме.

В 2010 году силами стажерской студии московского театра «Мастерская П. Фоменко» был поставлен музыкальный спектакль «Рыжий». В основе постановки — поэзия Бориса Рыжего и музыка Сергея Никитина. В спектакле использованы не только стихи, но и проза, отрывки из дневников Бориса Рыжего.

Его стих

и продолжают жить на экранах, на сцене, в книгах, в нашей памяти.

 

Я помню всё, хоть многое забыл, —

разболтанную школьную ватагу.

Мы к Первомаю замутили брагу,

я из канистры первым пригубил.


Я помню час, когда ногами нас

за хамство избивали демонстранты,

и музыку, и розовые банты.

О, раньше было лучше, чем сейчас.


По-доброму, с улыбкой, как во сне:

и чудом не потухла папироска,

мы все лежим на площади Свердловска,

где памятник поставят только мне.

Дан ГОРОДЕЦКИЙ, Россия



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции