Тфилин и чудо

 Яков Шехтер
 2 октября 2014
 2727

Эту историю я слышал от Леви Шайкевича. Началась она жарким июльским днем, перед входом на старое еврейское кладбище. Воздух над выжженной до желтизны Масличной горой дрожал и плыл от зноя. Стояла пылающая середина июля 2014 года, в Газе солдаты Армии обороны Израиля громили бандитов ­«Хамаса», но здесь, в Иерусалиме, тишину нарушало только посвистывание невидимых птиц. Они прятались от солнца в кроне фигового дерева, которое окатывало собравшихся одуряюще-сладким ароматом.

Каждый год в день смерти дедушки Моше Менделевича вся семья собиралась на кладбище. Читали молитвы, псалмы, кадиш: то, что по еврейской традиции говорят у могилы. На сей раз не хватало только одного внука, Авраама-Ицхака. Двадцатитрехлетнего ученика ешивы призвали вместе с экипажем танка — учениками той же ешивы — на военную операцию в секторе Газа.

Его отец, Иосиф, не находил себе места. Вот уже больше недели от сына не было весточки. Учитывая опыт второй ливанской войны, у солдат перед входом в зону боевых действий отобрали телефоны, чтобы исключить возможность пеленгации противником. Разговаривать с родителями можно было только по армейскому аппарату и только после выхода из боя, на специальных местах сбора и отдыха. Судя по всему, танк Авраама-Ицхака вторую неделю подряд утюжил переулки Саджаии, пригорода города Газа, а родители сломя голову срывались с места на каждый телефонный звонок.

К Иосифу подошел один из дальних родственников и протянул скромный вязаный мешочек.

– Возьми. Ты, наверное, совсем позабыл про них.

Увидев мешочек, Иосиф не смог удержать радостный возглас.

– Забыть! Забыть про тфилин от Любавичского Ребе! Да я горы перевернул в поисках!

– Ты дал их мне лет восемь назад, для младшего сына, перед бар-мицвой. Потом мы купили свои, а про эти я, каюсь, забыл.

– А я запамятовал, что речь шла о твоем сыне! — вскричал Иосиф. — Кого только ни спрашивал, а про тебя даже не вспомнил. Точно волной смыло!

Эти тфилин были особо дороги Иосифу. И вот почему.

Тридцать четыре года тому назад Советский Союз под видом американского туриста посетил специальный посланник Любавичского Ребе. Он был направлен навестить еврейских религиозных активистов в СССР, передать им тфилин, мезузы, талесы и прочие вещи, совершенно необходимые для еврейской жизни и абсолютно недостижимые в «империи зла». В конце поездки посланник — имя этого мужественного человека по вполне понятным причинам до сих пор не предается огласке — встретился в Ленинграде с Ицхаком Коганом. На ту пору Изя был одним из неформальных лидеров религиозного подполья и хорошо знал, как устроена еврейская жизнь в городах и весях Советского Союза.

После долгого разговора расчувствовавшийся посланец воскликнул:

– Мы много слышали о том, что тут у вас происходит, но даже не могли предположить, что в наши дни существует столь высокая жертвенность и преданность еврейским идеалам. Я все передам Ребе и попрошу, чтобы он благословил тебя!

– Пусть лучше Ребе благословит Иосифа Менделевича, — ответил Изя. — Он уже десять лет томится в тюрьме.

– Менделевич из Риги? — уточнил неплохо осведомленный посланец. — Тот, кто пытался угнать в Израиль самолет?

– Точно! — воскликнул Изя. — Пятьдесят пять дней назад он объявил голодовку, требуя вернуть ему сидур — и Пятикнижие. Состояние его здоровья, прямо скажем, далеко не ахти, и эти газлоним — бандиты — с радостью дадут ему умереть.

Спустя несколько месяцев обстоятельства совершенно непонятным, чудесным образом переменились так, что Иосифа Менделевича освободили из тюрьмы и выслали в Израиль. Советский ТУ-154 домчал бывшего узника Сиона до Вены, рейс Эль-Аля был только ночью, и Менделевича из аэропорта отвезли в израильское посольство, на торжественную встречу с дипломатическими работниками.

После первых приветственных слов посол Израиля, заметив озабоченный вид гостя, негромко спросил:

– Иосиф, вам что-нибудь срочно нужно? Может быть, я могу помочь?

Менделевич бросил взгляд в окно, где багрово полыхал венский закат, и быстро произнес:

– Да, пожалуйста, мне срочно нужны тфилин. Я хочу в первый день свободы успеть выполнить заповедь.

Просьба застала дипломата врасплох. Последний раз тфилин он видел на своей бар-мицве, много-много лет тому назад. Эти средневековые штуки, отголосок гетто, пережиток ржавого еврейства лично его абсолютно не интересовали. Но как же выполнить просьбу почетного гостя? Признаться, что в посольстве Израиля нет тфилин… гм-м… как-то... сами понимаете…

Спасение пришло неожиданно. Услышав слова Менделевича, из группы участников приема вышел раввин Исроэль Зингер, в те годы председатель Всемирного еврейского конгресса.

– Я не верю своим ушам! — воскликнул раввин. — Вчера, когда я уже собирался в аэропорт, чтобы лететь на встречу с вами, мне позвонил секретарь Любавичского Ребе.

– Реб просит вас заехать по дороге к нам, на Истерн-парквей, и захватить тфилин для Иосифа Менделевича. Прямо скажем, это было совсем не по дороге. Но разве я мог не выполнить просьбу Любавичского Ребе? Вот ваши тфилин, — и он протянул Менделевичу тот самый вязаный мешочек.

Иосиф накинулся на тфилин, как умирающий от жажды на кувшин с водой. Немедленно повязав их на руку и наложив на голову, он со слезами в голосе произнес: «Шма Исраэль». Слезы выступили на глазах у многих гостей, профессиональных дипломатов, хорошо умевших скрывать свои эмоции.

Взойдя на Святую землю, Иосиф Менделевич несколько лет накладывал тфилин, подаренные Ребе, а со временем заказал у знаменитого иерусалимского сойфера лучшие тфилин, написанные с максимальным соблюдением правил, необычайно красивым шрифтом. Коробочки из толстой бычьей кожи были изготовлены с применением современнейших инструментов: точность размеров соблюдалась до сотых долей миллиметра. Подарок Ребе Иосиф бережно упрятал в шкаф и доставал, когда кто-либо из друзей или родственников отдавал свою пару на проверку. А потом тфилин бесследно пропали и нашлись именно в тот самый момент, когда он думал о них.

Почему именно в тот самый момент? Иосиф хотел передать их сыну, Аврааму-Ицхаку. Сказали наши мудрецы — тфилин защищают от врагов, как сказано: «И увидят народы, что имя Всевышнего написано на тебе и убоятся». Тфилин — это еврейское оружие, у Авраама-Ицхака есть, разумеется, свои, но эти — подарок Ребе… а мальчик должен быть вооружен наилучшим образом.

Прошел день, второй, третий, минула неделя, а сын по-прежнему не выходил на связь.

«Что ж, — подумал Иосиф, — желание совершить хороший поступок, даже не воплотившееся, в силу не зависящих от человека обстоятельств, приравнивается к действию. Достаточно уже того, что хочу передать эти тфилин Аврааму-Ицхаку, чтобы они начали его защищать».

Сын появился через три дня. Просто позвонил в дверь и ввалился, таща за собой тяжеленный китбек, армейский ранец. Он проспал почти сутки, и лишь после этого смог отвечать на вопросы домашних.

– Самое сильное переживание было позавчера, — рассказал он. — Мы двигались по одной из улиц Саджаии, крепко разрушенной бомбардировками. Жители давно покинули квартал, сбежали, не дожидаясь наших листовок с предупреждением, остались только бандиты, вооруженные противотанковыми ракетами. Наш танк еще не успели оборудовать «Ветровкой» — миниатюрной ракетной установкой, уничтожающей все снаряды, летящие в танк. Такой персональный «Железный купол»! Но мы надеялись на броню нашей «Меркавы» и не ошиблись.

Я помню, как услышал удар по броне, прямо напротив меня — я наводчик и сижу в башне, — затем совсем рядом раздался мощный взрыв. Танк слегка качнуло, а потом на броню что-то повалилось с ужасающим грохотом. Было такое ощущение, будто мы попали под камнепад. Прошло несколько секунд, и по внутренней связи прозвучал голос командира:

– Ребята, все целы?

Отозвались все. Я заглянул в прицел, от которого отшатнулся из-за взрыва, и увидел в развалинах дома, прямо напротив, террориста, наводящего на нас ракету. Дальше мои руки и голова заработали автоматически, и спустя несколько секунд от бандита осталось только облако дыма.

После боя выяснилось, что первый раз хамасовец выстрелил в нас ракетой «Корнет» российского производства. Ракета попала в башню, но из-за конструкции защитной брони соскользнула, отскочила в трехэтажный дом, разорвалась и обрушила его на нас. Не знаю, как это назвать — чудом или стечением обстоятельств? Ведь «Корнет» угодил в броню прямо напротив меня, и если бы угол атаки оказался немного иным, то… Во всяком случае, — завершил свой рассказ Авраам-Ицхак, — своей жизнью я обязан Всевышнему и конструкторам танка «Меркава».

На следующий день родители танкиста устроили благодарственную трапезу. Пришли родственники и друзья, и Авраам-Ицхак во всеуслышание поведал всем о случившемся чуде, а Иосиф Менделевич дополнил его рассказ своим: о тфилин, подаренных ему Любавичским Ребе больше тридцати лет тому назад, о том, как они непонятно куда исчезли и как вернулись именно в тот момент, когда были нужны.

Яков ШЕХТЕР, Израиль



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции