Юрий Котляр. Разговор за жизнь

В Москве я учился в Опытно-показательной школе № 204 при Академии педагогических наук РФ. Эта замечательная школа и сейчас существует в Марьиной Роще. Во-первых, там были хорошие преподаватели, почти одни евреи. Математику преподавал Марголин, учителем физики был Цейтлин. Они в основном были «вычищены» из вузов. Во-вторых, там была великолепная библиотека. Библиотекарем работала Хася Ароновна, она научила меня любить книгу. В библиотеке были редчайшие издания, изъятые в процессе репрессивной деятельности у купцов, дворян и т. п. В открытой части библиотеки на полках стояли гайдары и прочее, а еще была другая ее часть. Там я впервые начал читать книжки по истории.

Кстати, и в будущем мне на библиотеки везло. Когда я начал работать в Норильске, там в технической библиотеке был закрытый отдел, где хранились книги, которые ранее пересылались в ГУЛАГ* и были запрещены к открытому чтению. Я впервые для себя обнаружил, что в 1920-х годах был опубликован цикл книг по развенчанию культа царской семьи. Теперь идут репринтные издания этих книг, а тогда в Норильске можно было прочесть их первые издания.

В школьные годы я занимался спортом: футбол, волейбол, настольный теннис, коньки, лыжи — это был обязательный набор школьника. В школе отсидел, забегаешь домой поесть и бежишь во двор. Дома ни уроки делать, ни просто находиться было невозможно — что можно делать в 14-метровой комнате на четверых или на коммунальной кухне, где стоят шесть плит? А на улице у нас был знаменитый Дом пионеров, парк отдыха, футбольное поле. При этом Марьина Роща была одним из самых бандитских районов Москвы. Там было полно воров, которые «держали» район, они были двух национальностей — грузины и евреи.

«В МГИМО мы не попали…»

С проблемой антисемитизма я столкнулся впервые только после окончания школы, при поступлении в вуз. Я окончил школу с серебряной медалью, золотую мне не дали из-за «ошибки» в сочинении. Мне было обидно: я был абсолютно грамотен — у меня была блестящая книжная память. Мы с приятелем, отец которого работал на крупной должности в МИДе, решили поступать в МГИМО. Пошли в райком комсомола и получили все рекомендации. Потом пошли в МГИМО, а там мандатная комиссия мне деликатно намекнула, чтобы я забрал документы, сначала якобы из-за здоровья (но я был абсолютно здоров), а потом — потому что мой отец работал на оборонном предприятии. Мне говорили, что даже по окончании вуза меня нельзя будет никуда отправить за рубеж, так как «отец засекречен». А мой приятель, узнав истинную причину моего непоступления, сказал: «Тогда и я в этот долбаный МГИМО не пойду!» Вот насколько была сильна наша дружба.

Я пошел учиться в Московский станко-инструментальный институт — Станкин, он был от меня через дорогу. Мой товарищ по институту предложил пойти на факультет «автоматизация литейного производства». Нам читали профессора из МВТУ им. Баумана, и программа у нас была, как в этом вузе. Учиться было тяжело. В процессе обучения возникла новая идея — сделать из нас специалистов по автоматизированным системам. В итоге мы получили диплом, по которому могли работать где угодно.

Наше поколение было не таким, как теперешнее. Мы не посещали ночные клубы, чтобы убить время. Зато с удовольствием ходили в Политехнический музей на выступления поэтов, на концерты Гараняна, который тоже учился в нашем институте и всегда нас приглашал. У нас в институте был замечательный студенческий театр, где ставили хорошие пьесы. Это было время начала хрущевской оттепели, дышалось легче.

«В Норильске я получал больше министра»

Когда учеба в институте близилась к завершению, я вместе с группой других успешных студентов получил право выбора места работы. Для себя я твердо знал, что в Москве оставаться не хочу. Я понял, что в Москве карьеру сделать невозможно. Надо уехать, отделиться от семьи, от опеки. Всем известно, что такое еврейские мамы! Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу. Надо отзвонить два раза в день, где бы ни находился, прийти вовремя. «Как! Ты обещал прийти в 9, а пришел в 15 минут десятого?!» Моя мама всегда говорила, что папа — это голова, а мама — это шея, куда она повернет, туда голова и смотрит. У нас в семье так и было. Словом, я понял, что хочу быть самостоятельным.

И я поехал в Норильск. Там тогда кадровиком работал Борис Иванович Брагин. Он считал, что надо делать ставку на молодых. Мне дали должность старшего мастера в котельном цехе механического завода. Я начал работать 31 августа 1960 года. Меня сразу сделали председателем Совета молодых специалистов комбината. Мы решали вопросы опеки и расселения молодежи. Потом я перешел в службу главного механика комбината, стал зав. конструкторским сектором. Но мне это было не очень интересно. К счастью, в 1961 году было принято постановление «О комплексной автоматизации Норильского комбината». Был создан отдел автоматизации и механизации комбината. Меня сразу поставили туда ведущим специалистом. Так что в Норильске я спокойно работал и не собирался никуда дальше идти. Нормальная работа, нормальная зарплата. Вместе с премией я зарабатывал около 600 руб., а министр получал 500 руб. Но судьба распорядилась иначе…

Если говорить о национальных особенностях комбината, то главным специалистом по автоматизации был Ферштенфельд из Одессы, одним из крупнейших строителей — Гиммельфарб, о проектировщиках и говорить нечего. Да и мне повезло — я всегда работал в сфере производства.

Постепенно от ностальгических воспоминаний о годах минувших Юрий Алексеевич перешел к актуальным проблемам сегодняшней России.

«Раньше думай о Родине, а потом о себе»

Что необходимо для успешного развития России? Вот что я думаю по этому поводу.

1. Детям и внукам не повторять ошибок отцов и дедов.

2. Четко ориентироваться на лучший вектор развития окружающего мира. Если мир начал бороться за энергосбережение, то надо подключаться к этой борьбе, а не думать, что у нас электростанций полно, угля полно и газа полно.

3. Надо чувствовать тенденции мирового рынка. На этом процветают Китай, Тайвань, Сингапур, Гонконг и Япония. Они подхватывают новые идеи и реализуют их раньше других. Поэтому они имеют возможность их продать. А у нас порой в нефтедобывающих компаниях нет нефтеперерабатывающих заводов. А кому нужна сырая нефть?

О жене, внуках и увлечениях

Семья у меня хорошая. Жена Алла — чудесная. У меня взрослая внучка и два внука. Младший — чудесный парень, мой друг. Ему скоро исполнится 14 лет. Что касается хобби… Я увлекаюсь коллекционированием живописи. Это мне интересно. У меня есть картины Михаила Шемякина, это авангард. Есть реалист Давыдов. Он приходит ко мне каждый год и пытается выкупить свою картину, так как часто выставляется и хочет собрать свою коллекцию. Но я ее не продам. Сколько я работаю в Москве, столько его картина висит здесь, в моем кабинете. Дома у меня в основном еврейские художники: Тышлер, Цейтлин.

***

P.S. На сегодняшний день Юрий Котляр, который в прошлом году отметил 75-летний юбилей, работает в режиме консалтинга**. «Это доставляет мне удовольствие, — говорит он. — Использование моего опыта выгодно компании, никаких предложений о пенсии мне никто не делал. Работа стала для меня не средством добывания денег, а способом сохранения личности. Я себя чувствую полезным. Как только пойму, что я уже не могу быть полезным, сразу же уйду. Мне один умный человек сказал: “Если ты хотел позаботиться о своем здоровье, о дальнейшей спокойной жизни, надо было это сделать в 60 лет. Если ты этого не сделал, дальше сценарий только один — смерть на бегу…”»

Беседовала Лариса ТОКАРЬ, главный редактор журнала «Алеф»

Фото: Илья Долгопольский

__________

*Введение в 1939 году в эксплуатацию крупных угольных шахт и рудников, коксового завода, начало строительства обогатительной фабрики стало возможным благодаря резкому увеличению численности заключенных Норильлага. Практически сразу после смерти Сталина Норильск был передан из системы ГУЛАГа в ведомство Министерства металлургической промышленности. В тот момент в Норильске работали 68 тысяч заключенных ГУЛАГа.

**Консалтинг — деятельность по консультированию руководителей, аппарата управления, управленцев по широкому кругу вопросов в сфере финансовой, коммерческой, юридической, технологической, технической, экспертной деятельности.

Справка

Юрий Алексеевич Котляр

Родился в 1938 г. в Ленинграде; в 1960 г. окончил Московский станко-инструментальный институт по специальности «машины и технология литейного производства». С 1996 года работает в РАО «Норильский никель», первый заместитель генерального директора, председатель совета директоров. С 2001-го по 2002 год — генеральный директор — член правления ОАО «Институт Гипроникель». С 2001 года — член правления ОАО «ГМК «Норильский никель», а также генеральный директор — председатель правления ОАО «РАО «Норильский никель».

Кандидат технических наук, лауреат Государственной премии, автор 25 изобретений и более 80 научных трудов, посвященных в основном проблемам производства и рационального использования цветных и драгоценных металлов.