Возвращение к «Бабьему Яру»

Нынешним летом поэт Евгений Евтушенко представил в Москве и Петербурге свои новые поэтические книги. Выступления «первого поэта России», как обычно, вызвали громкий интерес публики. После творческого вечера в Центральном доме литераторов Евтушенко встретился с читателями в Книжной лавке писателя на Кузнецком мосту. Встреча проходила прямо на улице и, несмотря на хмурую погоду и начавшийся дождь, собрала большую толпу поклонников поэта.

Евгений Александрович приехал несколько раньше назначенного времени, с трудом вышел из машины, сделал несколько неуверенных шагов, опираясь на палку, и поначалу показался весьма уставшим. Но как только он приступил к ответам на вопросы, а потом и к чтению стихов, совершенно преобразился: глаза загорелись, голос зазвучал с прежней силой, жесты обрели юношеский порыв, и временами казалось, что перед публикой снова тот самый востроносый парень из Политехнического 1960-х.

На столе, за которым сидел Евтушенко, было полно книг: сборники стихов и прозы, антологии и даже альбомы, так или иначе связанные с его творчеством. Из всего этого сказочного разнообразия мое внимание привлекла небольшая книжка, скромно оформленная — «Я пришел к тебе, Бабий Яр» (М.: Текст, Книжники, 2012) с подзаголовком «История самой знаменитой симфонии XX века». Как оказалось, речь в ней не только о музыке. Книга о том, как поэт пришел к теме трагедии Бабьего Яра, как восприняло стихи общество, как рождалась Тринадцатая симфония Дмитрия Шостаковича и каковы были последствия этого многослойного сочинения.

Впрочем, Евтушенко подчеркивает, что тему Бабьего Яра открыл не он. До него об этом писали Илья Эренбург, Лев Озеров, Ольга Анстей. Их поэтические тексты приведены в книге полностью. Само название — «Я пришел к тебе, Бабий Яр…» — строка из стихотворения Л. Озерова. «Однако после войны, — пишет Е. Евтушенко, — тема Бабьего Яра исчезла со страниц советской прессы, как будто ее не существовало. Увидев в 1961 году, что место захоронения стольких невинных жертв стало городской свалкой, я написал стихи. Мое стихотворение разрушило заговор молчания, и Тринадцатая симфония Дмитрия Шостаковича стала первым звучащим памятником Бабьему Яру».

Первая часть книги — «Рождение Тринадцатой симфонии» — рассказывает о создании стихотворения «Бабий Яр», об атмосфере антисемитизма в послевоенной России и, наконец, о людях, так или иначе повлиявших на мировоззрение поэта и подвигнувших его к «запретной теме»: великом артисте Соломоне Михоэлсе, писателе Анатолии Кузнецове и, конечно, композиторе Дмитрии Шостаковиче. С сочувствием пишет Е. Евтушенко и о тогдашнем главном редакторе «Литературной газеты» В.А. Косолапове, посмевшем напечатать поэму, за что поплатился увольнением, а впоследствии и здоровьем.

В разделе «Эхо Тринадцатой симфонии» собраны отклики штатных критиков и партийных функционеров на стихотворение «Бабий Яр» и Тринадцатую симфонию. В годы советского режима, как известно, вокруг имен Евтушенко и Шостаковича была организована настоящая травля, а «положительные оценки» деятелей культуры прозвучали вслух только в период перестройки.

В последней, третьей части книги «Продолжение Тринадцатой симфонии — без музыки» представлена подборка стихотворений Евтушенко на, так сказать, тему толерантности, в том числе и глава из знаменитой поэмы «Братская ГЭС» — «Диспетчер света» («Я диспетчер света — Изя Крамер», 1963) — одно из самых ярких антифашистских произведений в российской поэзии. Книга снабжена подборкой фотографий, отражающих путь поэта.

К творчеству Евгения Александровича Евтушенко можно относиться по-разному, далеко не все из написанного им близко и мне. Но при этом совершенно невозможно не поразиться масштабу его дарования, разнообразию его художественных интересов, незаурядному поэтическому мастерству. Трудно не согласиться со словами художника Михаила Шемякина: «Если бы Евгений Евтушенко написал один лишь «Бабий Яр», то одного этого было бы достаточно, чтобы причислить его к Мастерам». И новая книга — яркое свидетельство этих слов.

Леонид ГОМБЕРГ, Россия