Большой брат рядом

Но, увы, все кончилось печально. Республиканцы в Испании были разгромлены, и к власти пришел в 1939 году фашистский диктатор генерал Франсиско Франко. Одна из причин поражения — разношерстность и разобщенность в стане республиканцев. Барселонскую милицию, в которой был Оруэлл, с подачи московских коммунистов, сражавшихся в Испании, объявили троцкистской организацией. Последовали массовые аресты, тюрьмы и убийства. Парадокс: антифашисты истребляли антифашистов.

На фронте Оруэлла тяжело ранили. «Узнав, что пуля пробила шею, я понял, что моя песенка спета», — написал позднее Оруэлл. Но он ошибся. Его основные песни были впереди!.. Оруэллу грозил арест и, соответственно, смерть, и он тайно покинул Барселону и Испанию, где погибли тысячи невинных людей, испанцев и иностранцев, приехавших на помощь испанскому народу в его борьбе против фашизма и погибших от рук коммунистов. Об этом Оруэлл поведал в книге «Дань Каталонии».

Реальность, открывшаяся Оруэллу на испанской войне, стала травмирующей раной на долгие годы. И он сказал об этой войне горькую правду. Оруэлл был убежден, что идейная нетерпимость, расправы над теми приверженцами Республики, кто имел смелость отстаивать независимые политические мнения, наносят великому делу непоправимый ущерб.

«Дань Каталонии» вышла в 1938 году, а на следующий год вышел четвертый роман: «На свежий воздух». Советский исследователь Вячеслав Недошивин в послесловии к однотомнику Оруэлла (Лениздат, 1990) отмечает: «Одиночка, скептик, бунтарь, Дж. Оруэлл отныне борется и разоблачает все, что связано с той или иной властью. Уже в романе он предрекает, что после войны (ее он тоже предсказывает!) наступит век тоталитаризма, век резиновых дубинок и очередей за продуктами, лозунгов и садизма. В романе появляется ненависть как позиция, там уже звучит мотив, что и Сталин, и Гитлер (впервые он поставил эти два имени рядом, кажется, еще в 1934 году, в рецензии на «Майн кампф») думают о гаечных ключах и разбитых физиономиях, разбиваемых гаечными ключами. В последнем романе, «1984», гаечный ключ как символ заменит «кованый сапог тоталитаризма», который с легкостью будет наступать на лицо человека…»

Немного личного

Незадолго до Испании Оруэлл женился на одной из самых умных женщин из всех, кого он встречал. Особенно Оруэлл ценил в Эйлин ее чувство юмора. Они прожили в браке девять лет, писатель любил свою музу, но часто уходил от нее в свой собственный мир. В марте 1945 года Эйлин умерла на операционном столе. Ей было 39 лет…

Оглядываясь назад, Оруэлл вспоминал: «Это был настоящий брак в том смысле, что мы вместе прошли через суровые испытания, она понимала все, что касалось моей работы, и так далее». От брака с Эйлин у Оруэлла был сын Ричард. Через год после смерти жены писатель сделал предложение молодой женщине Энн Попхэм, но получил отказ. Других попыток он не делал и с головой погрузился в работу.

Когда началась Вторая мировая война, Оруэлл снова захотел стать участником горячих событий, но слабые легкие не позволили ему этого. И тем не менее он вступил в добровольную местную оборону и активно работал на Би-би-си, а также публиковал многочисленные материалы в газетах и журналах. Был не пламенным Ильей Эренбургом, но все же проявлял патриотизм, полагая, что именно Англия превыше всего, а сражающиеся между собою страны, а точнее, их вождей — Гитлера и Сталина, — считал двумя хищниками. Он их откровенно побаивался. В результате этого страха появилась небольшая сказка (или притча) «Скотный двор» (другие названия — «Скотский хутор», «Ферма животных» и т.д.). Эта политическая сказка была написана в 1943 году, но опубликована позднее, ибо издатели встали на дыбы: разве можно так писать о союзнике Англии в борьбе с Гитлером?!

За «Скотным двором» появился роман «1984». Оба эти произведения сделали Оруэлла знаменитым. Он приобрел много поклонников во всем мире, но и нажил много врагов. Слава к писателю пришла, а здоровье уходило. В январе 1949 года он был помещен в частный туберкулезный санаторий на юге Англии. Скончался 21 января 1950 года в Лондоне в 46 лет.

«Скотный двор»

Не все читали эту сатирическую сказку Оруэлла, поэтому кратко расскажем, в чем суть. Это история о животных, которые восстали против жестокого и злобного фермера Джонса, хозяина Господского Двора. Обитатели скотного двора свергают тирана под лозунгами: «Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо» и «Кто ходит на двух ногах — враг, кто ходит на четырех (равно как и тот, у кого крылья) — друг».

В конечном счете, животные победили. Но победа была пирровой, ибо они оказались под пятой нового эксплуататора и диктатора — им стал мощный хряк по кличке Наполеон. И сразу появились формулировки: «Наш Вождь, Товарищ Наполеон», «Отец всех животных», «Гроза людей», «Защитник овец», «Друг утят» и тому подобное. И знаменитый вывод: «Все животные равны, но некоторые животные более равны, чем другие».

«Свиньи» — вот кем являлись для Оруэлла вожди всех мастей. Представление о правящем классе как о стаде свиней, разумеется, возмутило многих. Но писатель стоял на своем: как только с человека уходит верхний культурный слой, он сразу превращается в животное, и вместо лица является миру хрюкающая харя.

Финальная сцена «Скотного двора» такая: «…Стоящие в саду животные вновь и вновь переводили глаза со свиней на людей и с людей на свиней и снова со свиней на людей, но не могли сказать определенно, где люди, а где свиньи».

«1984»

В романе «1984» Оруэлл ярко рисует, как раздавлены последние остатки и крохи свободы в тоталитарном государстве, где властвует Большой Брат. Герой оруэлловского романа 39-летний Уинстон Смит, обычный человек, рядовой работник Министерства Правды в государстве Океании, задыхается в созданном мире тотальной слежки, страха предательства и мучений. Никто не ропщет, а Смит негодует. Его начальник О’Брайен презрительно говорит ему: «Если ты человек, Уинстон, то — последний человек. А наследники — мы. Ты хоть понимаешь, что ты один?»

Уинстон Смит — как последний человек эпохи гуманизма. Не случайно Оруэлл хотел назвать свой роман-памфлет «Последний человек Европы». На смену таким, как Смит, приходит новый человек, верный исполнитель и подручный Большого Брата, не размышляющий и не рефлектирующий. Это новая генерация людей (или полулюдей) — работников, чиновников, боссов и эффективных менеджеров. Уинстон никак не может понять, с какой целью все опутано тоталитарной ложью, вселенским обманом, для чего? Может быть, для блага всех нас, для блага народа, размышляет он. А в ответ получает электрический удар, сопровождаемый окриком О’Брайена: «Это глупо, глупо. Нас не интересует благо других. Нас интересует только власть, власть в чистом виде… От всех олигархических групп прошлого мы отличаемся тем, что знаем, что делаем… Власть — цель, а не средство. Диктатуру устанавливают не для того, чтобы защитить революции, а революцию делают для того, чтобы установить диктатуру. Цель насилия — насилие. Цель пытки — пытки. Так вот, цель власти — власть…»

В своем романе Оруэлл показывает, как давление и насилие способны превратить человека не просто в раба, а во всецело убежденного сторонника системы, которая раздавливает его сапогом. И вот уже принуждение и унижение переходят в убеждение и даже в восторг. Ликующие лица. Крики «Ура!» — разве нам это незнакомо?.. Оруэлловская цитата: «Трудящиеся покинули заводы и учреждения и со знаменами прошли по улицам, выражая благодарность Большому Брату за новую счастливую жизнь под его мудрым руководством…»

А кругом враги? А недели ненависти? А полиция мыслей в поисках мыслепреступников?.. Это что, выдумки Оруэлла? Или почти явь?.. А сегодняшний взрыв по поводу геев и лесбиянок — это всего полшага до создания оруэлловского Министерства Любви (Министерство Правды, по существу, создано). И концовка «1984»: «…Две пахнувшие джином слезы скатились по его носу. Но теперь все хорошо, все хорошо — борьба окончена. Он победил себя. Он любит Большого Брата».

Уинстон Смит с упоением слился с общей массой. Мысли и чувства перестали тревожить его душу и ум.

Западные интеллектуалы и СССР

Джордж Оруэлл был патриотом Англии, но, тем не менее, не стеснялся критики в адрес власти и истеблишмента. Но главными объектами его неприязни были фашистская Германия и Советский Союз, причем Советы больше, чем Германия. Почему? Нацистский порядок был широко известен в Европе. От пылающих костров из книг и преследования и уничтожения евреев бежали многие немецкие интеллектуалы — Томас Манн, Альберт Эйнштейн и другие. Нацизм, фашизм, Гитлер, Третий рейх были заклеймены и презираемы. Другое дело — социализм сталинского образца, отгороженный от европейцев железным занавесом. Нет, занавеса еще не было, но приезжих иностранцев держали на поводке, и они, по существу, ничего не знали о негативных явлениях в стране, «где так вольно дышит человек». Практически никто не знал о ГУЛАГе и о судебных расправах, и никаких дебатов по этому поводу не велось. Если кто-то и знал чего-то, то предпочитал об этом молчать. И многие верили, что Советский Союз — это новая ступень в развитии человечества. Это светлая дорога в будущее.

Летом 1935 года СССР посетил Ромен Роллан. Его принимали на ура. Коньяки, рябчики в гостинице «Савой», роскошные пиры на даче Максима Горького. А французский писатель хотел узнать другое — как живут советские люди. Во время пребывания он вел дневник, который был опубликован лишь спустя 50 лет. В дневнике Ромен Роллан удивлялся и возмущался многому: от расстрелов подростков до цезарианского возвеличивания вождя.

Помимо Роллана в СССР побывали Бернард Шоу, Лион Фейхтвангер, Бертольд Брехт. Все они пытались разглядеть то, что им не хотели показывать, но, даже увидев, не смогли (или не захотели?!) осмыслить увиденное и остались в плену иллюзий, что Советский Союз — оплот социализма и что нет никакого перерождения свободной России в термидорианскую диктатуру.

Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия

Окончание следует.